А.Твардовский - А.Солженицыну: "Ваша злобность… У вас нет ничего святого". (Бодался телёнок с дубом, с. 164)

Бесстрашный Глеб Панфилов поставил фильм "В круге первом". Артист Евгений Миронов, исполнитель роли Нержина, ликует: "Это из области фантастики! А главное, Александр Исаевич живой и смотрит этот фильм, где я играю его самого!"

"Литературная газета" начала рекламу фильма с известной фотки, где сценарист запечатлён в рваной телогрейке аж с тремя арестантскими номерами - на груди, на шапке да еще и на одной коленке - и с каторжным лицом "озвенелого зэка". Вот, мол, каков он был там, в зоне! И невдомёк просвещенной "Литературке", что начала кампанию с туфты. Когда Озвенелый (он же Бронированный) вышел на свободу, он первым делом запечатлел себя для истории вот в таком каторжном виде с тремя номерами. Фотографироваться - главная страсть его жизни. Мой читатель из Ленинграда Борис Никитич К. заметил об этой фотке: "Кто хоть несколько может читать лицо и глаза другого, тот скажет, что это лицо человека с чертами выродка, а глаза - волка с природной родовой злобой…" Как жестоко! И нет у писателя морального права на обиду: это же не какой-то Ерофеев или Сорокин, а он был зачинателем у нас грязного буесловия. Ну, вот теперь, первопроходец, и ешь плоды посеянного тобой. И ведь это для Бронированного не предел, за оскорблениями у него угрозы. И какие! "Подождите, гады! Будет на вас Трумэн! Бросят вам атомную бомбу на голову!"

И при этом без устали твердит о своей религиозности. Владимир Лакшин, поначалу тоже долгие годы защищавший и прославлявший Солжницына на станицах "Нового мира" писал: "В христианство его я не верю, потому что нельзя быть христианином с такой мизантропической наклонностью ума и таким самообожанием". Это мягко сказано - "наклонность". На самом деле тут небывалая в мире концентрация всепоглощающей злобности.

Прочитав несколько статей и рецензий о фильме, я обнаружил много интересного. Так, Святослав Рыбас пишет в "Литературке": "в 1949 году страна ненавидела своих вождей". С чего взял? Откуда?

За что же именно, тов. Рыбас, народ возненавидел вождей в 1949 году? Уж не за то ли, что в августе была испытана атомная бомба, защитившая его от американской расправы, а за два года до этого первыми в Европе мы отменили продуктовые карточки?

Ну, вообще-то ненавистники, конечно, всегда и везде есть. Кто-то, может быть, и беспорочного товарища Рыбаса ненавидит с его высокими должностями, сияющими орденами, с дюжиной романов и повестей. Но говорить о всей стране, о всём народе?..

Как ни странно, Рыбас, оказывается, знает, что еще в 1948 году американцы планировали обрушить атомные бомбы на нашу родину. Но, говорит, "удар не состоялся. Поэтому(!) звонок в фильме советского дипломата Володина в американское посольство (о наших атомных хлопотах в США) воспринимается как предательство". Что он хочет сказать? Если бы удар "состоялся", то звонок дипломата не был бы предательством? Да просто, безо всякой бомбы, выдать иностранному государству своих разведчиков это не предательство? Нет, говорит гуманист Рыбас, это благодеяние.

И всё это говорит человек, с двадцати пяти лет состоявший в КПСС, секретарь правления Союза писателей, главный редактор многих советских газет, журналов, издательств.

Откуда у него такие взгляды на свой народ, на родную страну, на советское правительство? Я думаю, Рыбас оказался в числе тех больших интеллектуалов, которым прежде всего именно Солженицын внушил свои взгляды.

То же самое видим в рецензии Виктории Шохиной в "Независимой газете". Она охотно повторяет за великим учителем любой его вздор. Например: "Избежать лагерей в Стране Советов очень трудно". Тут ведь надо было непременно уточнить: "трудно для таких, как я, Александр Солженицын". Кто бы стал спорить!

А о том самом дипломате Шохина пишет: "Вроде бы, по логике Володин, решивший для себя: "Надчеловеческое оружие преступно допускать в руки шального режима",- должен вызывать сочувствие". Мадам согласна с дипломатом, что "режим", только что спасший мир от фашистского порабощения, это презренный "шальной режим". Хотя, говорит, предателю "сочувствовать трудно", но она ему сочувствует. И дальше мы видим её душевные трудности: "Предупредить об аресте - это понятно, это по совести". В представлении мадам всякий арест это всегда несправедливость и страшное зло. Ей и в голову не приходит, по какой "совести" живёт человек, если предупреждает или хочет предупредить об аресте поджигателей Манежа или "Комсомолки", террористов Театрального центра на Дубровке или убийц детей Беслана, предателей родины Горбачева или Ельцина, которых ждут аресты.

Сергей Казначеев напечатал в "Литературке" дельную статью, но всё же, всё же… Читаем: "Сегодня мы не видим репрессивного аппарата, который карал бы людей за их взгляды и политические убеждения. ГУЛАГа нет, и невиновных не держат за решеткой".

Благорастворение воздухов… Цель аппарата, который здесь имеется в виду, не репрессии, а государственная безопасность. Если мы его не видим, это не значит, что его нет. За политические убеждения всегда карали, карают и будут карать. За что покарали смертью Льва Рохлина - он "Сибнефть" украл? За что бросили в лагерь нацболов - они в приёмной президента на малахитовый стол накакали? Как это нет ГУЛАГа? Куда ж он девался? Ведь это Главное управление лагерей. А лагеря есть и будут, значит, должен быть у них и руководящий орган, даже если его назовут Вторым филиалом Большого театра.

С репрессиями и ГУЛАГом не всё ясно и Юрию Архипову. Он, желая заклеймить советскую власть, пишет в "ЛГ", что немецкий писатель Борхерт во время войны нелестно отозвался в частном письме с фронта о Гитлере, и "получил по суду 8 месяцев. А Солженицын - 180 месяцев заточения. Вдумайтесь в разницу". В разницу между советской властью и фашизмом. Сам-то он сходу делает выбор в пользу фашизма, хотя в данном случае вдуматься очень трудно, ибо слишком много неизвестных. Солженицын был на фронте командиром, а кем Борхарт? Солженицыну было уже 27 лет и он имел высшее образование, а Борхарт? Солженицын написал много писем разным людям, понося Ленина и Сталина, а Борхарт? Солженицын возил с собой портрет Гитлера, а Борхарт возил портрет Сталина? И так далее.

Но всё же в одно обстоятельство я вдумался и должен сообщить вам, арифметик Архипов, что 180 месяцев это 15 лет, а Солженицыну дали 8 лет. Значит, приврали вы без малого в два раза. Вот так у него и "Архипелаг" написан и всё остальное. Но в то же время архипелагщик сам признаёт, что этот срок дали ему законно, справедливо. Действительно, если офицер во время войны на фронте подрывает авторитет Верховного Главнокомандующего и главы правительства своей страны, значит, он работает на врага, и его упекут в любой державе, в любой армии, в любую эпоху.

А.Твардовский - А.Солженицыну о романе "Раковый корпус": "Если бы печатание зависело от меня одного - я бы не напечатал". (Бодался телёнок с дубом, с.163).

Но о чём же фильм Панфилова? Лариса Васильева выстроила в "ЛГ" "нескончаемый ряд мыльных опер". В большинстве этих творений преобладает одно и то же: колючая проволока, невинные и благородные страдальцы ГУЛАГа, звероподобные чекисты и, конечно, Сталин, которого хоть сей момент ставь огородным пугалом на даче Памфилова. Так вот о Сталине хотя бы.

Трудно поверить (ведь всё-таки замглавного редактора "НГ!), но вот что пишет В.Шохина: "Не зря(!) министр Абакумов в кабинете Сталина едва не падает в обморок". Мадам, сценарист и артист изобразили вам вздорную карикатуру, а вы и - "не зря!" Конечно, не зря - им за это хорошо заплатили. Да еще и дальше у вас: "Сталин в исполнении Кваши умен, значителен, харизматичен". Мадам, вы хоть "Капитанскую дочку" в своё время читали? Этот когда-то до ломоты в зубах правоверный Кваша, много потрудился, создавая образы коммунистов. Еще в 1964 году сыграл в кино самого Маркса, чуть позже - Свердлова в спектакле по пьесе ныне беглого марксиста Шатрова, за что и получил звание заслуженного, наконец, в фильме "Под знаком скорпиона" играл и Сталина. Право, жалко мне старика Квашу. Как он ходит на могилу отца-коммуниста? Как смотрит в глаза своим внукам-квашатам - Мише и Насте? Эти же двое со временем непременно докопаются до правды.

Но самое главное и фильме не Сталин, а проблема патриотизма, точнее - антипатриотизма, государственного предательства. Тут лучше обратиться к "послесловию", которое нам преподнесли сразу после фильма, ибо в нём все было чётко выражено в ясной словесной форме.

"Послесловие" это собрались в кружок супруга писателя Н. Светлова, профессор С.П. Капица, тот же артист Миронов, человек президента по правам человека В.Лукин и под управлением Дмитрия Киселёва принялись нахваливать Квашу и всё остальное.

Ну, вначале-то ведущий роскошно подал самых участников этого хоровода единоверцев. И опять - сразу туфта!

Светлову объявил "женщиной-легендой" и "соратницей по борьбе". Надо бы уточнить: по борьбе со взрастившей их советской властью. А какие о Светловой легенды, кроме матримониальных? В основном - семейно-супружеские обязанности. Что тут легендарного? Как известно, Софья Андреевна жизнь положила на бесконечную переписку бесчисленных рукописей Льва Николаевича и на возню с его не всегда гениальными затеями да ещё десяток детей родила, но никто не называл её ни женщиной-легендой, ни женой-сагой, ни соратницей по борьбе с царской властью, ни даже матерью-героиней.

Человека Лукина ведущий представил как "блестящего дипломата". Ну, да, такой же блестящий министр американских дел Козырев в благодарность за то, что Лукин, будучи председателем Комитета по международным делам Верховного Совета России, извлёк его из запасников в пыльных подвалах МИДа, и посадил в кресло министра, он отправил этого губошлёпа послом в США. Там он просидел года полтора, прочитал кое-что из писаний Черчилля, и стал всюду восторженно цитировать его.

Однако же какую дипломатическую битву выиграл мудрец, когда страну рвали на части? Может, хотя бы добился возвращения России бесценного шельфа Охотского моря, отданного всё еще непосаженым Горбачёвым и не высланным из Европы Шеварднадзе американским друзьям? Что там еще в смысле туфты? Еще артист Миронов был преподнесён в качестве "кумира многих поколений". В насмешку, что ли?..

Бросалось в глаза, что главные создатели фильма, сценарист и режиссер, в "послесловии" не участвовали, возможно, чего-то опасались. У озвенело-бронированного нобелиата нюх на это отменный, не подвел его и на сей раз.

Писатель выслал вместо себя супругу, а режиссер - артиста Миронова. Со стороны Солженицына это было жестоко, уж лучше попросил бы молодого, здорового соседа по поместью Касьянова, он бы не отказал. А у Натальи Дмитриевны язык подвешен, конечно, отменно, но ведь это легенда-то уже как бы молью траченная, может быть, ревматическая, и Бог знает, что она несла перед камерой.

Например, страстно взывала: "Как хочется, чтобы мы снова обрели уверенность в себе!" Тут "снова" может означать только одно: как в советское время, когда действительно мы были уверены и в себе, и в стране, и в завтрашнем дне. Выходит, Бронированный послал соратницу прославлять советское время, что ли?

Но вдруг понесло её совсем в другую сторону: "За эти восемьдесят лет мы привыкли к пассивности. Мы привыкли считать себя беспомощными". Во-первых, не надо всё валить в одну кучу: из этих 80 лет уже 20 - та самая слабоумная демократия, для торжества которой, мадам, вы с супругом и здесь и за океаном столь славно потрудились, что Ельцин удостоил вас и сказочного поместья и высшего ордена. Во-вторых, кто это "мы"? Если народ, то ему пассивничать было некогда. Он внял словам своего вождя: "Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Либо мы пробежим это расстояние за десять лет, либо нас сомнут". И пробежали, помчались. Да как! В темпе стометровки. А потом гнали фашистов от Волги до Берлина и там продиктовали им акт безоговорочной капитуляции. И это пассивность?

А после войны уже и без Сталина? Вот лишь некоторые итоги пятой пятилетки 1951-1955 годов: построено пять тепловых электростанций, пять гидро- и первая в мире атомная - 11 электростанций за пять неполных лет! А всего за эти годы было создано 3200 крупных промышленных предприятий. Выходит, если брать в среднем, почти каждый день в строй вступали по два предприятия. И ведь какие среди них! Метрополитен в Ленинграде, Волго-Донской канал, Череповецкий металлургический комбинат… А вскоре после этого первыми в мире прорвались в космос, первыми послали свои аппараты и вымпелы с прекрасным советским гербом на Луну, на Венеру и Марс, первыми построили атомный ледокол… И вы, мадам Легенда, ничего об этом не слышали? Поистине легендарная глухота и безразличие к жизни своего народа. И оно буквально вопиёт в фильме, герои которого словно обитают на другой планете.

Женщна-легенда то и дело ставит нас в тупик. Вот и опять: если в той приведенной фразе под словом "мы" она имеет в виду лишь себя с мужем, то и здесь ни о какой пассивности и беззащитности говорить невозможно. Бешеная активность! Начиналась она с доносов супруга на школьных друзей и товарищей по лагерю, а завершилась обретением двух поместий гектаров по десять-пятнадцать - в штате Вермонт и на берегу Москвы. По обе стороны океана! Не было в русский литературе да и во всей мировой более загребущего писателя. Всех превзошел! Или вот еще мадам раскрыла ротик: "Советский режим уничтожал людей. Тогда существовала реальная опасность исчезновения народа". Матушка, нельзя же в пенсионном возрасте так доверчиво относиться к брехне супруга, хоть он и Нобелевский, надо иногда и самой мозгами шевелить. Так вот, сообщаю: за годы советской власти население страны выросло со 150 миллионов почти до 300. И это несмотря на два страшных голода и две кровопролитнейших войны на своей земле в общей сложность лет восемь да еще перед этим три года Германской!

Конечно, Виктор Правдюк, тот что по указанию еще не забытой и не отправленной в Африку Беллы Курковой долго топтался на могиле Шолохова, вещает по телевидению: "А должно быть 600 миллионов!" Ну, этот праведный Правдюк еще не то лепечет. Например: во время войны, говорит, оккупанты ставили в захваченных городах памятники Пушкину. Так что, вломились-то к нам тогда не фашисты грабить и убивать, а пушкинисты, чтобы просвещать нас. А мы по серости своей вместо того, чтобы радоваться, - принялись пушкинистов шерстить да истреблять. О, грехи наши тяжкие…

Вот вам, сударыня, домашнее задание: найдите в Европе еще хоть одну страну, население которой в это время росло бы так же стремительно.

Она еще и пылко взывала с экрана: "Пусть наши женщины рожают!" Замечательно! Но вот дополнить бы красивую декламацию живым делом : начинаю, мол, строить в московском поместье бесплатный родильный дом для неимущих матерей. Хотя бы мест на 50, а?

Правда, учредил великий русский патриот американско-долларовую премию. Но это же скорее для своей рекламы, чем для других. Потому иной раз для большего охвата делит премию пополам, и даже - это ведь какая душевная дремучесть!- между живым и покойником, как было с Евгением Носовым и Константином Воробьёвым, умершим в 1975 году.

На премии этой - как печать проклятия. В самом деле, получила её поэтесса Инна Лиснянская - и вскоре умер её муж Семён Липкин, получил культуролог Владимир Топоров - и через полтора года сам умер, получил Евгений Носов - и года не прожил, получил артист Миронов - и ведь умом тронулся. Действительно, захлёбывается по телевидению: "Мне позвонил Александр Исаевич. Это же все равно как если бы позвонил Пушкин!" Ну, разве не полоумие?

А в этом "послесловии" Миронов рассказал, что его дед строил еще деревянный Мавзолей Ленина, и внук раньше гордился этим. Поведал и о том, что у его тетки висели над кроватью икона с ликом Христа и портрет Ленина. И так, говорит, жила вся страна, а "Сталина любили миллионы". Но задуматься, почему так было, всмотреться пристально во вчерашний день родной страны, всего народа, в том числе и своих кровных близких родичей он уже не в состоянии. Один звонок Солженицына всё выбил из ума и сердца. И теперь с ним, с тёпленьким, можно делать что угодно. Он знает только одно: "Сталин и его время ломало судьбы людей, судьбы миллионов". Правильно. Например, Сталин сломал замечательную судьбу Гитлера. Кто такой Гитлер? Несчастная жертва культа личности. И насчёт миллионов верно, и их прежняя жизнь была поломана: из тьмы невежества и забитости миллионы, десятки миллионов были подняты к свету осмысленной деятельной жизни, к вершинам науки, культуры, творчества. Нужны цифры и примеры? Поищи сам, сынок.

Это телепослесловие оказалось как бы еще одной серией фильма, притом самой показательней, поэтому есть смысл продолжить рассказ о его персонажах, которые лишь по оплошности Панфилова не попали на экран.

Вот ещё и Владимир Лукин. Премию Солженицына пока не получил, но уже давно спятил. Полюбуйтесь хотя бы на это: "Всё, что я слышал о Сталине - а я в жизни много слышал! (обратите внимание, какие у него уши, - В.Б.) - сводится к одному: он вызывал дикий ужас. Да, дикий ужас! Но в ужасе есть что-то завлекательное… Он внушал дикий ужас всем, в том числе всем этим маршалам…" Таким и показал его Кваша-квакуша.

Но если всем - ужас, то назови хоть одно имя, приведи хоть один пример. Нет у него ничего за душой и не читал он воспоминания "этих маршалов", они ему неинтересны да и некогда: он всю жизнь в мыле карьеру делал.

Можно было бы вспомнить множество высказываний о Сталине людей самых разных сфер деятельности наших и иностранных, и, конечно, "этих маршалов", но чтобы раздавить вонючего клопа демократии достаточно и одного примера хотя бы из воспоминаний маршала К.К.Рокоссовского.

Тот в тяжелую пору 1942 года был назначен командующим Брянским фронтом и вызван в Ставку. Он вспоминал: "В Ставке я был тепло принят Верховным Главнокомандующим. Он в общих чертах ознакомил меня с положением на воронежском направлении, а после этого сказал, что если у меня есть на примете дельные работники, то он поможет мне заполучить их для укомплектования штаба Брянского фронта. Я назвал… Сталин тут же отдал командующему Западным фронтом распоряжение откомандировать этих товарищей и пожелал мне успеха на новой должности".

Я вас спрашиваю, завлекательный клоп по правам человека, где здесь ужас?

Разумеется, Сталин, как и любой Главнокомандующий всех времен и армий, случалось, во время войны и распекал военачальников, как однажды даже маршала Василевского, и снимал с должности, как генерала Козлова и Мехлиса, и понижал в звании, как маршала Кулика и генерала Петрова, и отдавал под суд, как генерала Павлова. А как вы думали? Ведь это война, а не побрехушки в Госдуме с каким-нибудь велеречивым антисоветчиком Мидинским или шарнирным патриотом Исаевым.

А.Твардовский - А.Солженицыну: "Если бы моя власть, я бы вас посадил…"
(Бодался телёнок с дубом,с.95)

Еще на "Послесловии" Лукин объявил, что академик П.Л.Капица, отец сидящего здесь профессора Сергея Капицы, из высших соображений всечеловеческого гуманизма в свое время отказался участвовать в работе над атомной бомбой. А вот, мол, Курчатов, Харитон, Сахаров, Зельдович и некоторые другие лишены были сих высших соображений и создали бомбу, получили по три Золотых Звезды, чем и покрыли свои имена несмываемым в веках позором, да?

Тут выскочила Светлова: -Украли бомбу! Это же факт! Украли! Я видела, как Курчатов засовывал её за пазуху!..

Мадам так негодовала и была возмущена, обижена за Америку, где у неё поместье, словно любимую державу оставили и без бомбы и без штанов. Да не одну, а две бомбы украли, и первую сбросили на Хиросиму, вторую - на Нагасаки.

Профессор Капица мягко, но внятно осадил американскую помещицу:

А на слова о будто бы имевшем место отказе отца участвовать в атомном проекте профессор и ухом не повел. Вместо этого рассказал об одном американском физике, поляке, который, поняв в 1944 году, что Германия уже на краю краха, и новое страшное оружие может быть применено против Советского Союза, действительно вышел из участия в американском атомном проекте.

Светлова, американская Салтычиха, и Лукин, как увидим из дальнейшего, наверняка были изумлены: как? человек сочувствовал Советскому Союзу?

Нобелевский лауреат П.Л.Капица был подлинным патриотом своей родины. Ещё с 1936 года он слал письма Сталину и Молотову, высказывая разного рода соображения о наших недостатках и возможных улучшениях. Так, в 1946 году он в припадке дикого ужаса послал Сталину рукопись книги Льва Гумилевского "Русские инженеры" и сопроводил письмом, где подчеркивал, что "один из главных отечественных недостатков - недооценка своих и переоценка заграничных сил. Ведь излишняя скромность - это еще больший недостаток, чем излишняя самоуверенность". Он, тринадцать лет проработавший в Англии, знал, что говорил: "Для того, чтобы закрепить победу (в Отечественной войне) и поднять наше культурное влияние за рубежом, необходимо осознать наши творческие силы и возможности… Успешно мы можем это делать только когда будем верить в талант нашего инженера и учёного, когда, наконец, поймём, что творческий потенциал нашего народа не меньше, а даже больше других. Что это так, по-видимому, доказывается и тем, что за все эти столетия нас никто не сумел поглотить".

Сталин ответил: "Тов. Капица! Спасибо за Ваше хорошее письмо, я был ему очень рад…Получил все Ваши письма. В письмах много поучительного. Что касается книги Л.Гумилевского "Русские инженеры", то она очень интересна и будет издана в скором времени". Через несколько месяцев книга вышла и получила Сталинскую премию.

А в ту пору, когда у нас шла работа над созданием атомной бомбы, академик Капица был занят своим крайне важным для обороны страны делом. И потому имел весьма веские причины отказаться от работы с Курчатовым, если его и впрямь приглашали. А коли Капица мог бы по времени и был нужен по своему научному профилю для такой работы, он бы, конечно, принял в ней участие.

Но вот что ещё интересно. В 1943 году Капица получил вторую Сталинскую премию, в 1945-м - первую Золотую Звезду Героя. А ведь в это время уже шла работа над атомной бомбой. И кроме того,- шесть орденов Ленина. Это что ж, всё за отказ работать над бомбой?

Значит, либо отказа и не было, либо наше руководство не придало ему никакого значения, что особенно бросается в глаза рядом с судьбой того американского поляка, нобелиата, о котором рассказал проф.Капица: его судьба как физика была сломана, и он вынужден был заняться прикладной медицинской физикой.

Ну, а рассказать о переписке отца со Сталиным, о её замечательных результатах,- фи, как можно! Заплюют. На днях даже юбилей божественной Анны Герман, даже 100-летие замечательной детской писательницы Агнии Барто ухитрились насквозь пронизать тупоумной антисоветчиной. А ведь какой благодатный для имиджа страны материал хотя бы эта полька, ставшая любимицей всей России. Ничего не секут тупые сытые рожи…

А.Твардовский - А Солженицыну: "Ему ..ут в глаза, а он - "божья роса!"
(Бодался теленок с дубом, с.139)

Итак, что же сказали эти просвещенные господа о предательстве. Проф.Капица вопросил: " Кто Володин - предатель или герой? Нелегко ответить". Для его знаменитого отца тут трудности не существовало. Тотчас вылез мудрец Лукин: "Володин несомненно государственный преступник, он предал интересы государства…"

Было слышно, как при этих словах Светлова заскрежетала зубами и, казалось, была готова броситься на защитника прав человека и задушить его.

Но он продолжил так: "С другой стороны, что если явно преступно само государство. Что с этим делать? Герой фильма решает, можно ли служить этому преступному государству, которое сажает одного виновного и миллионы невиновных". Это было сказано с дрожью в голосе, словно тем единственным невиновным был именно он, несчастный клоп демократии.

Светлова подскочила в кресле от восторга. Но фу, какая тотчас вонь пошла от клопа: ведь герой фильма решает совсем другой вопрос: не можно ли служить родине, а можно ли её предать. Да и не видим бы его решающим, размышляющим: он просто идёт и предаёт. Так бы поступил и Лукин. Какие сомнения! Он ставит на одну доску фашистскую Германия и свою родину. Там полковник Штауфенберг покушался на преступного руководителя преступного государства и потому герой, а тут Володин покушался на безопасность преступного государства и значит, блин, тоже герой!

Но Лукин почему-то привел только один пример преступности его родины - миллионы невиновных Солженицыных в неволе. А ведь мог бы указать множество примеров. Так, в 1918-1922 годы его родина разнесла в пух и вышвырнула припожаловавших к ней в гости с букетами хризантем войска прогрессивнейших держав мира - Франции, Англии, Америки, Японии…Разве это не преступление! Потом она преступно обогнала в экономическом развитии всю Европу. Позже дюжина деликатнейших свободолюбивых держав были повержены Гитлером и свободно лизали ему пятки, а родина довела Гитлера, Геббельса, Геринга до самоубийства, а их друзей - до суда и петли. Это преступление, как видно, особенно возмущает Лукина: он же правозащитник. Ах, как жаль, что не был на Нюрнбергском процессе. Уж он бы сказал словцо ! А сколько ещё за родиной преступлений …

Тут врубилась американская помещица: "Честный герой фильма и не мыслил допустить, чтобы атомная бомба попала в руки тирана, злодея, который может использовать её, как захочет. Снабдить изверга таким оружием - вот она черная жаба злодейства!"

Жаба околела? Но какова забывчивость этой Салтычихи! В дни всей той суеты, что изобразил её супруг (конец декабря 1949 года) атомная бомба у нас уже была. Почти четыре года до своей смерти Сталин имел атомную бомбу. И что? А ничего. Лежала в погребе рядом с солёными огурцами. А американцы едва только смастачили парочку "малышей", как тут же помчались угостить мирных жителей Японии. И после Сталина вот уже более полувека наше ядерное оружие спит чутким мирным сном. И ваша Америка, мадам Черножабова, до сих пор остаётся единственной страной, прибегнувшей к этому адскому оружию. Что, не слышала? Или в глазах струя?

Но она еще и вот что лепечет: "Сейчас Володина не нашлось бы!" То есть теперь, мол, такая чудесная жизнь, что нет предателей родины. Мадам, ну что с вами делать…Да разве не предали родину Горбачёв с Ельциным и вся их вшивая свора? Разве не продолжает предавать её на ниве словесности ваш мафусаил Нобелевской премии? Разве этот фильм не предательство?

Явленный нам хоровод-симпозиум хорошо бы дополнить еще одним персонажем, имеющим гораздо более прямое отношение к роману и фильму "ВКП", чем все остальные симпозианты, включая супругу Бронированного. В начале 2000 года у меня дома раздался телефонный звонок из Нью-Йорка. Звонил незнакомый мне Сергей Николаевич Никифоров, российский гражданин, в 1992 году оказавшийся в Америке.

Как так? В чём дело? Зачем я ему понадобился? Оказывается, там, в США, каким-то неведомым путём Никифорову попал в руки московский журнал с моей статьёй о Солженицыне.

Никифоров рассказал, что не только сидел вместо с нобелиатом по той же статье, но и послужил праобразом для одного персонажа его романа: из Никифорова писатель слепил Руську Доронина.

Сергей Николаевич поведал также, что написал воспоминания о том времени и хотел бы кое о чем посоветоваться. Что ж, я был не против.

Когда Сергей Николаевич уходил, я вышел на лестницу проводить его и, указав на дверь против моей, сказал:

И вот Руська-Никифоров в образе антисоветчика и сексота красуется перед нами в фильме Г.Панфилова. Для начала замечу, что в авторском тексте, который читает сам сценарист, говорится, что Руська по той же 58 статье получил 25 лет и, разумеется, ни за что, ибо, как романист уверял еще в "Архипелаге", "по 58-й статье никогда не было выяснения истины, и первое подозрение, донос сексота или даже анонимный донос влекли за собой арест и немедленное обвинение. Сплошное ощущение, что все сидят ни за что". Так и в фильме - сидят сплошь "большие умы" (Светлова) и великие патриоты (Лукин). Правда, последний, как знаем, делает уступку: "Сажали одного виновного и миллионы невиновных".

Сам же сосед Касьянова почти весь срок в благодатном подмосковном климате кантовался то начальничком, то придурком: нормировщик, нарядчик, математик, мастер смены, бригадир, библиотекарь… А то и вовсе ничего не делал. Ведь сам признается, что в этой шарашке, например, от него требовались две вещи: "12 часов сидеть за письменным столом и угождать начальству". То и другое он умел прекрасно. Правда, сидел он не двенадцать, а восемь часов и поскольку вдруг открылся великий писательский дар, то этой страсти, говорит, "я отдавал теперь всё время, а казенную работу нагло перестал тянуть". Господи, прочитали бы это во глубине сибирских руд князь Волконский Сергей Григорьевич…

В Вашингтоне Солженицына однажды пригласили на большое профсоюзное собрание. И представьте себе, он начал там свое выступление так: "Братья! Братья по труду!" И представился как истый троекратный пролетарий: "Я проработавший в жизни много лет каменщиком, литейщиком, чернорабочим…"

И таким лжецом он оставался всегда. Да что лжецом!.. Однажды Твардовский написал о нём большое письмо Константину Федину как председателю Союза писателей и отправил его с курьером. Вдруг - письмо передают по Би-Би-Си. Твардовский, конечно, изумлён. И Солженицын изображает солидарное изумление, да еще и глумливо наводит на свой след:

И тот, потирая ручки, ухмыляется про себя: "(Верно, я только четыре страницы переписал, экстракт)" (Бодался телёнок с дубом, с.230). И по известным ему каналам сей экстракт уплыл в Лондон. То есть человек не только не стесняется своего подонства, не скрывает его, а публично хвастается им, гордится, наслаждается. Какой великолепный урок для Ерофеева, Сорокина, Сванидзе, Правдюка и других его адептов.

И Твардовский и Лакшин, преданные Солженицыным, долго не могли, как теперь вот Распутин и Бородин, обласканные им, и теперь не могут понять, что имеют дело с существом совершенно особой, невиданной ранее породы.

С бронированным Громоздилой порвали все, кто знал его близко. Одни просто молча отвернулись, другие выступили с разоблачением, третьи прокляли, ибо он их всех оскорбил, оклеветал, предал, - всех, начиная с друзей юности. Притом в отношении их проделал это дважды. Первый раз еще в 45-м году. Тогда на допросах представил своими единомышленниками школьных и институтских друзей Николая Виткевича, Кирилла Симоняна, его жену Лидию Ежерец (она у нас в Литинституте преподавала иностранную литературу) и Наталью Решетовскую, собственную жену. Прихватил ещё и случайного знакомого Леонида Власова.

Виткевич, по одному делу с ним по его доносу и получивший 10 лет (сам-то Бронированный - 8) и отбывавший срок на Колыме, дважды читал доносы своего друга на себя, как на активного антисоветчика: во время следствия (его арестовали позже) и уже при реабилитации. Он вспоминал: "Я не верил своим глазам. Это было жестоко. Но факты остаются фактами. Мне хорошо были знакомы его подпись, которая стояла на каждом листе, его характерный почерк - он своей рукой вносил в протоколы исправления и дополнения. И - представьте себе! - в них содержались доносы и на жену Наталью и на нашу подругу Лидию Ежерец".

А в 1952 году, когда Солженицын заканчивал срок, Симоняна пригласил следователь и предложил ему прочитать увесистую тетрадочку, исписанную тоже хорошо знакомым ему почерком школьного друга. 52 станицы - это так похоже на Громоздилу с его словесным недержанием! "Силы небесные! - воскликнул Симонян, изучив сей фолиантик. - Здесь описывалась история моей семьи, нашей дружбы в школе и позднее. При этом на каждой странице доказывалось, что якобы с детства я был настроен антисоветски, духовно и политически разлагая своих друзей и особенно его, Саню Солженицына подстрекал к антисоветской деятельности".

Его прокляли и школьные друзья Виткевич и Симонян, и те, с кем он сидел в лагере - Копелев и Никифоров, и те, кто его поначалу приветствовал и печатал, защищал - популяризировал - Шолохов и Лакшин. Уж как обожал его "Современник", целый год печатавший "Красное колесо", но в конце концов и Станислав Куняев напечатал убийственную подборку читательских писем. Вот несколько выдержек. А.А.Сидоров: "Это общечеловек горбачёвского типа. Я был бы совершенно безразличен к нему, если бы он в угоду русофобам не организовал клевету на Шолохова". С.И.Анисимов: "Этого "художника и мыслителя" можно с полным правом назвать одним из самых заслуженных могильщиков страны. Никаких чувств, кроме ненависти, я к нему не испытываю". Софья Авакян: "Он враг моей Родины. Он употребил все свои силы, весь свой холодный расчётливый фанатизм на её уничтожение, и потому он мой личный враг на самом сокровенном уровне моей души, как Чубайс, Гайдар, Ростропович. И я ненавижу его. Я испытываю почти физическую боль, когда его пытаются хоть каким-то краешком прислонить к Толстому".