В судебную коллегию по уголовным

   делам Московского городского суда

   от адвоката коллегии адвокатов «Трепашкин

   и партнеры» города Москвы

   Трепашкина Михаила Ивановича,

   рег.№ 77/5012 в реестре адвокатов гор.Москвы,

   адрес коллегии адвокатов:

   125047, гор.Москва, Триумфальная пл., дом 1, стр.1, офис 316,

   тел. 8 (499) 250-85-30, …

   в защиту интересов обвиняемого Сальникова

   Вадима Юрьевича (ордер в деле имеется).

   Апелляционная жалоба

   на приговор Чертановского районного суда гор.Москвы

   от 30 апреля 2015 года в отношении Сальникова В.Ю.

   (в порядке п.3 ч.2 ст.389.3 УПК РФ)

   Город Москва 8 мая 2015 года

   30 апреля 2015 года приговором судьи Чертановского районного суда гор.Москвы Ермишиной И.А. (единолично) Сальников Вадим Юрьевич признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных

   п. «а» ч.3 ст.111,

   п. «г» ч.2 ст.112 и

   ч.2 ст.139 УК РФ, и ему было назначено наказание:

   - по п. «а» ч.3 ст.111 УК РФ в виде лишения свободы сроком на 6 лет;

   - по п. «г» ч.2 ст.112 УК РФ в виде лишения свободы сроком на 2 года,

   - по ч.2 ст.139 УК РФ к 1 году исправительных работ с удержанием из заработка в доход государства 10%. На основании п.3 ч.1 ст.24 УПК РФ Сальников В.Ю. освобожден от наказания, назначенного по ч.2 ст.139 УК РФ в связи с истечением сроков давности уголовного преследования.

   На основании ч.3 ст.69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно назначено наказание в виде 7 лет лишения свободы, без ограничения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

   Считаю указанный приговор от 30 апреля 2015 года в отношении Сальникова В.Ю. незаконным и необоснованным по следующим основаниям:

   I. Приговор в отношении Сальникова В.Ю. по ч.2 ст.139 УК РФ вынесен незаконно.

   26 февраля 2015 года истёк срок давности уголовного преследования Сальникова В.Ю. по ч.2 ст.139 УК РФ, однако, несмотря на многократные (не менее 4-х раз заявленные) ходатайства защиты и обвиняемого, уголовное преследование Сальникова В.Ю. незаконно осуществлялось до оглашения приговора 30 апреля 2015 года. Проигнорировав ходатайства, права подсудимого и прямые требования федеральных законов, судьей Ермишиной И.А. на протяжении более 2-х месяцев осуществлялось незаконное уголовное преследование Сальникова В.Ю. по указанному составу преступления, в нарушение требований п.3 ч.1 ст.24, п.2 ч.1 и ч.2 ст.27, п.1 ст.254 УПК РФ.

   В соответствии с УПК РФ, в случае выявления в ходе судебного разбирательства, что срок давности уголовного преследования истёк, суд обязан:

   а) вынести отдельное постановление о прекращении уголовного преследования в отношении Сальникова В.Ю. в связи с истечением срока давности, продолжив судебное разбирательство по остальным составам преступлений;

   б) в случае возражения обвиняемого (подсудимого), продолжить судебное разбирательство в обычном порядке, а в ходе вынесения приговора освободить от уголовного наказания.

   Суд первой инстанции не выполнил требования УПК РФ, и при отсутствии возражения подсудимого, продолжил судебное разбирательство по ч.2 ст.139 УК РФ, по которой срок давности уголовного преследования истек еще 26 февраля 2015 года, а 30 апреля 2015 года незаконно вынес обвинительный приговор в этой части, приговорив Сальникова В.Ю. к 1 году исправительных работ с удержанием 10% из заработка в доход государства, и лишь потом освободил от уголовного наказания.

   Такое решение противоречит прямым указаниям (требованиям) следующих норм федеральных законов:

   Пункт 1 статьи 254 Уголовно-процессуального кодекса РФ («Прекращение уголовного дела в судебном заседании») гласит:

   «Суд прекращает уголовное дело в судебном заседании:

   1) В случаях, если во время судебного разбирательства будут установлены обстоятельства, указанные в пунктах 3-6 части первой, в части второй статьи 24 и пунктах 3-6 части первой статьи 27 настоящего Кодекса…».

   Федеральный закон указывает, что именно в ходе судебного разбирательства, а не после.

   В официальном постатейном Комментарии к УПК РФ под редакцией известного ученого-юриста Гуева А.Н. разъясняется:

   «Суд именно должен (а не только наделен правом!) прекратить уголовное дело в судебном заседании в случаях:

   1) если во время судебного разбирательства будут установлены следующие обстоятельства (хотя бы одно из этих обстоятельств):

   а) истечение сроков давности уголовного преследования;…»

   Часть 2 ст.27 УПК РФ разъясняет:

   «Прекращение уголовного преследования по основаниям, указанным в пунктах 3 и 6 части первой статьи 24, статьях 25 и 28 настоящего Кодекса, а также пунктах 3 и 6 части первой настоящей статьи, не допускается, если подозреваемый или обвиняемый против этого возражает».

   Пункт 16 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 года № 1 "О судебном приговоре" (с изменениями от 6 февраля 2007 года) разъясняет:

   «16. …Такие дела на основании ч. 2 ст. 27 УПК РФ подлежат прекращению на любой стадии судопроизводства, если против этого не возражает подсудимый».

   В официальных комментариях к Уголовно-процессуальному кодексу РФ под редакцией Председателя Верховного Суда РФ Лебедева В.М. и известного ученого Божьева В.П. касательно ст.254 УПК РФ указывается:

   «Если перечисленные в рассматриваемой статье основания прекращения дела касаются лишь некоторых из лиц, обвиняемых по уголовному делу, или отдельных инкриминированных им преступлений, суд прекращает дело в этой части и продолжает разбирательство в отношении остальных подсудимых и инкриминированных им преступлений».

   В официальных комментариях к УПК РФ первого заместителя Председателя Верховного Суда РФ Радченко В.И. и известного ученого Томина В.Т. указано:

   «Уголовное дело в судебном заседании может быть прекращено судом (судьей) как по ходатайству сторон, так и по инициативе суда».

   Судебная практика: Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе: председательствующего - Журавлева В.А., судей Земскова Е.Ю., Ситникова Ю.В., рассмотрев 2 августа 2012 года в судебном заседании кассационные жалобы осужденного Ефремова А.А. и Силькова Е.В., адвоката Матвеева С.А. в интересах Силькова Е.В. на приговор Верховного суда Республики Марий Эл от 22 мая 2012 года, кассационным определением № 12-О12-21 постановила:

   «…суд обязан был освободить Силькова Е.В. от уголовной ответственности путем прекращения уголовного дела в силу требований ст.254 УПК РФ». Согласно п.1 ч.2 ст.381 УПК РФ основанием для отмены приговора является не прекращение уголовного дела судом при наличии оснований, предусмотренных статьей 254 настоящего Кодекса.

   Таким образом, нормы федеральных законов прямо указывают на то, что прекратить уголовное преследование в случае, если обнаружится, что срок давности уголовного преследования истек, является не только правом, но и обязанностью суда, который обязан исполнить требование закона.

   Вменяемые моему подзащитному Сальникову Вадиму Юрьевичу по обвинительному заключению деяния по части 2 ст.139 УК РФ относятся к деяниям небольшой тяжести (ч.2 ст.15 УК РФ), так как влекут максимальное наказание в виде 2-х лет лишения свободы.

   В соответствии с п. «а» ч.1 ст.78 УК РФ по деяниям небольшой тяжести срок привлечения лица к уголовной ответственности составляет 2 года.

   В соответствии с ч.2 ст.78 УК РФ течение срока давности начинается с момента совершения преступления и действует до момента вступления приговора в законную силу.

   Деяния, которые вменяются моему подзащитному по ч.2 ст.139 УК РФ, относятся к 26 февраля 2013 года. Срок давности уголовного преследования истек 26 февраля 2015 года.

   Приговор от 30 апреля 2015 года подлежит безусловному изменению, с исключением обвинения Сальникова В.Ю. в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст.139 УК РФ, и прекращением в отношении него уголовного дела по указанному составу преступления.

   II. Неправильное применение уголовного закона.

   При рассмотрении данного вопроса жалобы, необходимо учесть следующее:

   - не доказано совокупностью доказательств, что Сальников В.Ю. был на месте преступления;

   - признак «по предварительному сговору» вообще не имеет под собой оснований и не подтверждается ни одним доказательством;

   - потерпевшая Иванова Т.В. показывает, что фалангу пальца она повредила по неосторожности, когда нападала на Подрезова А.В., защищая брата;

   - в действиях Подрезова А.В., причинившего ножом тяжкие телесные повреждения Иванову М.В., содержится эксцесс исполнителя.

   1. Сальников В.Ю. в ходе предварительного расследования и суда утверждал, что в квартире Ковалева Е.В. он 26 февраля 2013 года вообще не присутствовал, что его подтянули к этому делу (так как не смогли найти «Вадима из Архангельска»), что при проведении опознания оперативники подсказали потерпевшим, кого нужно опознавать, утверждая им, что в квартиру ворвался 26 февраля 2015 года именно он. Сальников В.Ю. утверждает, что он не присутствовал на месте совершения преступления, а, следовательно, не мог совершить вменяемые ему деяния.

   В ходе исследования в судебном заседании доказательств, представленных стороной обвинения установлено:

   - на месте преступления не обнаружено каких-либо биологических следов, подтверждающих присутствие там Сальникова В.Ю.;

   - не обнаружено отпечатков пальцев рук Сальникова В.Ю., хотя по версии следствия, он якобы ломал дверь комнаты, в которой в это время дрались с Подрезовым А.В. граждане Молдавии Иванов М.В. и Иванова Т.В., и которую последняя закрыла изнутри;

   - не обнаружено отпечатков пальцев рук на молотке, которым якобы Сальников В.Ю. ломал дверь, а потом ударил потерпевшего Иванова М.В.

   Странности в этих описаниях просматриваются в том, что:

   и дверь в итоге не сломана и

   и молотка в квартире не обнаружено.

   И при этом, все присутствовавшие утверждают, что молоток с собой никто не уносил, дверь комнаты не чинили.

   О присутствии Сальникова В.Ю. показания дали брат и сестра Иванов М.В. и Иванова Т.В., которые и указали на него как участника нападения на квартиру Ковалева Е.В. (защита и мой подзащитный считаем, что это сделано по просьбе оперативных работников и следователя). Возможно, по этой причине Иванова Т.В. меняли свои показания в зависимости от того, с кем из обвиняемых проводилась очная ставка.

   Хотя сам хозяин квартиры Ковалев Е.В.,

   открывавший входную в квартиру дверь,

   беседовавший с пришедшими к его сыну Павлу 3-мя молодыми лицами,

   присутствовавший в квартире в момент драки -

   не опознал и не указывает на Сальникова В.Ю. как участника нападения. Лишь перед очной ставкой ему сказали, что якобы Сальников В.Ю. был в числе троих ворвавшихся в квартиру (том 2 л.д.210-212).

   Свидетель Леонтьев Д.А. (на предварительном следствии и в судебном заседании), а также допрашивавшийся в ходе предварительного следствия Подрезов А.В. (как соучастники) не подтверждают, что с ними был Сальников В.Ю. 26 февраля 2013 года.

   Свидетель Шептухин В.Н. в ходе предварительного расследования показал, что Сальникова В.Ю. с 22 февраля по начала марта 2013 года находился в Архангельске, 23 февраля 2013 года он был у него дома в гостях в Северодвинске и оставался с ночёвкой, поэтому доехать до Москвы 26 февраля 2013 года он не успел бы ни при каких обстоятельствах.

   Том 5 л.д.73-75

   В судебном заседании он также указал на то, что Сальников В.Ю. был в период совершения преступления в Архангельске. Помощник прокурора в прениях порочит показания свидетеля тем, что он является приятелем Сальникова В.Ю. Но следует учесть, что эти показания свидетель дал, будучи предупрежденным судом об ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Непонятно, почему свидетель защиты, дающий показания в пользу Сальникова В.Ю., вдруг оказался свидетелем обвинения, ничего не показывая против Сальникова В.Ю.

   Таким образом, кроме показаний брата и сестры Иванова М.В. и Ивановой Т.В., ни одним доказательством не подтверждается факт присутствия Сальникова В.Ю. на месте совершения преступления. Почему-то не исследовались видеозаписи на видеокамере, которые установлены в Москве у подъездов, что могло опровергнуть показания названных потерпевших.

   По мнению защиты, Иванов М.В. и Иванова Т.В., осознавая, что Сальникова В.Ю. действительно могло не быть на месте преступления, поэтому:

   - не предъявили каких-либо претензий к нему,

   - не заявили иска,

   - наказание оставили на усмотрение суда.

   В приговоре как на доказательства присутствия Сальникова В.Ю. суд ссылается на ответ из УТ МВД России по ЦФО, согласно которому Сальников В.Ю. приобрел билет на поезд по направлению «Архангельск-Москва» с прибытием в Москву 20 января 2013 года

   том 4 л.д.105

   Однако, Сальников В.Ю. не мог быть в Москве более месяца, ибо ему нужно было ходить на работу, и, кроме того, у него не было денег на столь длительное пребывание в Москве.

   2. Касаясь позиции обвинения в части п. «а» ч.3 ст.111 и п. «г» ч.2 ст.112 УК РФ, хотел бы остановиться на следующем:

   А. Однозначно установлено и не опровергнуто ни одним доказательством обвинения в ходе судебного заседания, что в действиях психически больного человека - Подрезова А.В., причинившего Иванову М.В. тяжкие телесные повреждения, содержится эксцесс исполнителя.

   Б. Ивановой Т.В. если и причинено телесное повреждение средней тяжести, то не умышленно, а по неосторожности. Она сама на прямой вопрос в судебном заседании по делу Леонтьева Д.А. (оглашены в судебном заседании) утверждает, что скорее всего получила это повреждение, когда царапала в запертой комнате лицо Подрезову А.В.

   Степень тяжести телесного повреждения у Ивановой Т.В. как у живого человека - не определялась в соответствии с законодательством России.

   С учетом показаний потерпевших и свидетелей-очевидцев события выглядят следующим образом:

   26 февраля 2013 года в гости к жителю города Москвы Подрезову А.В. приехал его знакомый из Архангельска. После этого они встретились еще с одним своим товарищем «по политическим тусовкам» - Леонтьевым Дмитрием и решили пойти к знакомому последнего - Ковалеву Павлу, проживавшему на улице Кировоградская в Москве, чтобы «попить водочки» и обсудить вопросы недавнего конфликта между Леонтьевым Дмитрием и Ковалевым Павлом, возникшего 23 февраля 2013 года из-за подозрения последнего в «стукачестве на однопартийцев».

   Примерно в 17 часов 5 минут они подошли к квартире Ковалева Павла, в которой ранее неоднократно Леонтьев Д.А. и иные лица пили водку. На звонок им открыл дверь отец Ковалёва Павла - Ковалев Е.В. и квартирантка из Молдавии Иванова Т.В., которые, не пропустив «гостей» в квартиру, ответили, что Павла дома нет. Так как Подрезов А.В. услышал какое-то движение в квартире, то он решил, что Павел все же дома, а их не хотят пустить в квартиру, чтобы не устраивали попойку. По этой причине, он и Леонтьев, при попытке Ивановой Т.В. закрыть дверь, надавили на дверь и вошли в квартиру. Ковалев Е.В. при этом ушёл на кухню, Леонтьев вступил в перебранку с Ивановой, а Подрезов быстро двинулся к дальней комнате, проверить, не там ли Ковалев Павел. По пути ему попался брат Ивановой Т.В. - ранее никому из прибывших не знакомый Иванов М.В., который шёл на встречу ворвавшимся. Решив, что он будет препятствовать проходу, Подрезов ударил его, сбив с ног, и заскочил в дальнюю комнату. Туда же проследовал поднявшийся с пола Иванов. Между ними в дальней комнате завязалась драка. На помощь брату побежала Иванова, предварительно оттолкнув Леонтьева и еще одного мужчину и закрыв дверь комнаты изнутри, чтобы никто больше туда не вошёл. Вот как описывает сама потерпевшая Иванова Т.В. происходящее:

   «…забежала в комнату и заперла дверь на замок. Мужчина № 1 (в очках) наносил Иванову М.В. удары руками, а она (Иванова Т.В.) в этот момент кидалась на мужчину сзади и вцепилась ему (мужчине № 1) руками в лицо, как она помнит, у мужчины остались следы на лице, особенно у мужчины № 1 был поврежден правый глаз, как раз в этот момент у мужчины № 1 упали очки. Мужчина крикнул своим товарищам, чтобы те помогли ему и оттащили ее (Иванову Т.В…».

   Леонтьев с другом пытались прийти на помощь Подрезову А.В., однако дверь в комнату сразу открыть не смогли, чтобы высвободить друга. Оказавшись из-за поспешности в капкане и получив массу ударов, Подрезов А.В., как заявил в суде Иванов М.В., распылил в сторону Ивановой Т.В. (чтобы остановить ее нападение) газ из баллончика, а когда это не помогло, вынул из кармана нож в чехле, достал его и несколько раз ударил этим ножом Иванова М.В. Следует обратить внимание, что Подрезов А.В. состоит на учете у психиатра, ему показалась, что его могут убить, поэтому применил нож (судебно-психиатрическая экспертиза признала Подрезова А.В. невменяемым). Через несколько минут дверь была открыта. Леонтьев Д.А., увидев в проём, что Иванов М.В. порезан, в крови, сказал товарищу Подрезова, что нужно срочно уходить. В это время зазвонил телефон Иванова, Подрезов забрал у него телефон, чтобы тот не позвонил в полицию, и отдал его своему товарищу. После этого Леонтьев, за ним друг Подрезова, а потом и сам Подрезов покинули квартиру. Как показывают потерпевшие, всё это происходило на протяжении примерно 5 минут. Выйдя на улицу, Леонтьев и друг Подрезова позвонили с телефона Иванова М.В. в «Скорую помощь», после чего телефон выбросили в сугроб рядом с подъездом и ушли.

   В последующем оказалось:

   - Подрезов А.В. при ударах ножом причинил Иванову М.В. тяжкие телесные повреждения. Кроме того, у Иванова М.В. оказалось сломанным ребро «от удара тупым предметом» (он утверждает, что якобы в квартиру 26 февраля 2013 года вместе с Подрезовым и Леонтьевым ворвался Сальников В.Ю. и именно он ударил его молотком, после того, как открыли дверь дальней комнаты, где с Подрезовым А.В. произошла драка; якобы этим молотком Сальников пытался открыть дверь, где находился запертый Подрезов А.В.);

   - Иванова Т.В. каким-то образом (сама на этот счёт пояснила в судебном заседании по делу Леонтьева Д.А., что во время царапанья Подрезова А.В.) получила перелом фаланги пальца, а также порез пальца руки;

   - Подрезов А.В. получил повреждение глаза и множество гематом на лице и теле.

   В ходе судебного заседания в Чертановском районном суде города Москвы неоднократно, в том числе 27 марта 2015 года потерпевшие:

   - Иванов М.В. (получивший тяжкие телесные повреждения),

   - Ковалев Е.В.

   на вопрос председательствующей по делу, имеются ли у них какие-либо материальные и иные претензии к Сальникову В.Ю. чётко ответили:

   «К Сальникову мы никаких претензий не имеем!».

   Правда, Иванов М.В. потом добавил, что хотел бы от Подрезова А.В. получить стоимость отнятого у него телефона.

   Потерпевшая Иванова Т.В. еще в ходе судебного заседания по делу Леонтьева Д.А. заявила, что ни к кому у неё претензий нет. Ей возмещен моральный вред в денежном выражении. На это судебное заседание она явиться отказалась, подтвердив, что претензий к Сальникову В.Ю. у нее нет.

   Юридический (в соответствии с УК РФ) взгляд на происходящее:

   Обвинение, которое предъявляется моему подзащитному Сальникову Вадиму Юрьевичу в совершении преступлений, предусмотренных п.«а» ч.3 ст.111, п. «г» ч.2 ст.112 и ч.2 ст.139 Уголовного кодекса Российской Федерации, является необоснованным, и не соответствуют теории российского уголовного права и понятиям УК РФ.

   Не конкретизировано обвинение Сальникова В.Ю. по каждому из вмененных составов преступлений.

   При вменении п. «г» ч.2 ст.112 УК РФ описывается подробно, как Подрезов А.В. ножом ударял Иванова М.В., но ничего не описано касательно того,

   кто же именно и

   при каких конкретно обстоятельствах причинил или мог причинить конкретное телесное повреждение Ивановой Т.В.,

   с каким умыслом и

   по каким мотивам.

   Если внимательно посмотреть описание объективной стороны каждого из вмененных Сальникову В.Ю. 3-х составов преступлений, то они идентичны вплоть до запятой, за исключением итоговой квалификации.

   Три раза повторяется одно и то же обвинение, а квалификация пишется разная.

   Если же в обвинении описывается не одно и то же деяние, а разные деяния, относящиеся к разным составам преступлений (а именно этого и хотело обвинение сделать), то они должны быть описаны по-разному, прежде всего с точки зрения объективной стороны преступления и носить конкретный характер. То есть должны быть описаны конкретные деяния под признаки конкретной статьи.

   Пленум Верховного Суда Российской Федерации к основаниям возврата уголовного дела прокурору отнес в том числе "неточность" и "неконкретность обвинения" (Постановление Пленума ВС РФ: абз. 2 п. 25 от 28 декабря 2006 г. N 64; абз. 2 п. 3 от 9 декабря 2008 г. N 25 и др.), ибо вынесенным по таким обвинениям обвинительный приговор не может быть законным и обоснованным.

   О других обстоятельствах необоснованности и незаконности обвинения:

   Касательно обвинения в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч.3 ст.111 УК РФ.

   1. Обвинение основано на предположениях и не основано на законе касательно того, что якобы между Сальниковым В.Ю., Подрезовым А.В. и Леонтьевым Д.А. состоялся «преступный сговор на совершение насильственных действий в отношении лиц, находившихся в квартире, для чего решили ворваться в жилище, подвергнуть обитателей квартиры избиению, причинить тяжкий вред их здоровью и самолично убедиться в отсутствии в нем Ковалева П.Е.».

   В действиях Подрезова А.В., оказавшегося в запертой комнате и в драке с массивными и физическими крепкими Ивановым М.В. и Ивановой Т.В., получившего сильное повреждение глаза и множество ударов по голове, потерявшего в драке очки, после чего доставшего из кармана нож (о наличии которого все другие лица, описанные в обвинении - Леонтьев Д.А. и Сальников В.Ю. - не были осведомлены) и нанесшего тяжкие телесные повреждения Иванову М.В. - эксцесс исполнителя.

   Подрезов А.В., как установила экспертиза уже после осуждения Леонтьева Д.А., является психически больным человеком и его действия были спровоцированы (с учетом психического состояния) отказом Ковалева Е.В. и Ковалевой Т.В. позвать из квартиры его знакомого - Ковалева П.Е., которого Подрезов А.В. вместе с друзьями пришел навестить, и, как ему показалось, который находится в квартире, но его не пускали открывшие дверь Ковалев Е.В. и Иванова Т.В. Их препятствование заходу в квартиру и вызвало драку, в ходе которой психически больной человек - Подрезов А.В., оказавшись в отдельной комнате наедине с Ивановым М.В. и Ивановой Т.В., поцарапавшей ему лицо и повредившей глаз) достал нож и нанёс тяжкие телесные повреждения Ковалеву Е.В.

   Ни Сальников В.Ю. (если он там был), ни Леонтьев Д.А. не причинили Ковалеву Е.В. каких-либо тяжких телесных повреждений, не имели умысла и мотива причинить такие повреждения.

   Из материалов уголовного дела чётко видно, что Сальников В.Ю. никогда ранее не знал Ковалева Е.В., Иванову Т.В. и других жителей квартиры по адресу: гор.Москва, ул.Кировоградская, дом 18, корпус 1, кв.94. Поэтому у него не мог возникнуть умысел на причинение тяжких телесных повреждений Иванову М.В., о наличии которого в указанной квартире он не мог даже предположить. Повторюсь, что я в данном случае буду исходить из позиции обвинения, что Сальников В.Ю. все же присутствовал при совершении преступления.

   Статья 36 УК РФ («Эксцесс исполнителя преступления») гласит:

   «Эксцессом исполнителя признается совершение исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников. За эксцесс исполнителя другие соучастники преступления уголовной ответственности не подлежат».

   Ответственность соучастников наступает за участие в том преступлении, на совершение которого они дали свое согласие и которое охватывалось их умыслом, а исполнитель будет нести ответственность по совокупности преступлений

   Из обвинения не вытекает, что между Леонтьевым Д.А. и Сальниковым В.Ю. заранее мог быть «предварительный сговор» на совместное нанесение именно тяжких телесных повреждений Иванову М.В. (о наличии которого в квартире никто не знал). В качестве подтверждения данного довода защиты могу привести следующие очевидные факты:

   Факт первый: как следует из описания обвинения, «преступный сговор состоялся»:

   а) прямо у двери квартиры № 94 дома 18 корпус 1 по улице Кировоградской города Москвы;

   б) после того, как открывшие дверь отец Ковалева П.Е. - Ковалев Е.В. и квартирантка Иванова Т.В. сообщили Подрезову А.В., Леонтьеву Д.А. и Сальникову В.Ю. о том, что в квартире якобы отсутствует Ковалев П.Е. (в противном случае, они в квартиру бы и не врывались). То есть называется конкретное время;

   в) при этом «сговоре» присутствовали (по версии следствия): отец Ковалева П.Е. - Ковалев Е.В. и квартирантка Иванова Т.В., которые, как утверждается в обвинительном заключении, открыли дверь квартиры и стояли вместе с Подрезовым А.В., Леонтьевым Д.А. и Сальниковым В.Ю. с момента их подхода к двери квартиры, и не отходили никуда до того, как они начали рваться в квартиру. То есть имеются свидетели - потерпевшие по делу.

   Том 5 л.д.116 (обвинительное заключение);

   лист 4 постановление от 19 ноября 2014 года

   о привлечении Сальникова В.Ю. в качестве обвиняемого

   Факт второй: ни один из потерпевших и ни один из обвиняемых не подтверждает, что перед тем, как ворваться в квартиру в целях проверки наличия там Ковалева П.Е., между Подрезовым А.В., Леонтьевым Д.А. и Сальниковым В.Ю. был какой-либо разговор вообще, не говоря уже о том, чтобы договориться о причинении конкретно Иванову М.В. тяжкого вреда здоровью.

   Показания обвиняемого Сальникова В.Ю. - опровергают факт какого-либо предварительного сговора.

   Показания свидетеля - осужденного Леонтьева Д.А. - опровергают факт предварительного сговора. Кроме того, он утверждает, что с Сальниковым В.Ю. незнаком и не знал ранее друга Подрезова А.В., который пошел вместе с ними в квартиру Ковалева Павла.

   Показания Подрезова А.В. в ходе предварительного расследования - опровергают факт предварительного сговора.

   Показания потерпевшего Ковалева Е.В. - не подтверждают факт какого-либо предварительного сговора.

   Показания потерпевшей Ивановой Т.В. - не подтверждают факт какого-либо предварительного сговора.

   Таким образом, не установлено ни одного доказательства возможного предварительного сговора между Леонтьевым Д.А. и другом Подрезова А.В. (обвинение полагает, что это был Сальников В.Ю.), хотя по закону только при наличии доказательств сговора можно вменять этот признак в вину.

   Суд не дал оценку тому факту, что следователь нарушил положения части 1 статьи 171 УПК РФ, гласящей о том, что только при наличии достаточной совокупности доказательств (не предположений, а именно доказательств) можно вменить тот либо иной признак состава преступления, то либо иное преступление.

   Потерпевший Иванов М.В., потерпевшая Иванова Т.В., потерпевший Ковалев Е.В., а также Леонтьев Д.А. неоднократно показывали, что ножа в руках Подрезова А.В. они не видели в момент захода в квартиру и ранее (до входа в квартиру). Потерпевшие Ивановы показывают, что нож Подрезов А.В. достал лишь находясь в запертой комнате, где в этот момент, кроме них никого не было и никто нож видеть не мог. А потом, после нанесения телесных повреждений Иванову М.В., Подрезов А.В. снова спрятал нож. Такие же показания дал потерпевший Иванов М.В. дал в судебном заседании по данному делу, а именно: нож в руках Подрезова А.В. появился лишь во время драки в запертой комнате, которую снимала Иванова Т.В. с мужем, а после нанесения ему ударов этим ножом, Подрезов А.В. снова его убрал. Никто больше этот нож не видел.

   «Предварительный сговор» на нанесение тяжких телесных повреждений именно Иванову М.В. - это выдумки следствия, имеющие совершенно не логичный характер, и повторенные судом

   Во-первых, Иванов М.В. оказался в квартире случайно (зашёл к сестре), в ней он не проживал и его никто из ворвавшихся в квартиру ранее никогда не видел.

   Во-вторых, ни Подрезов А.В., ни Леонтьев Д.А., ни Сальников В.Ю. (если предположить, что там был именно он) о существовании Иванова М.В., судя по материалам дела и показаниям свидетелей обвинения, не знали, заранее не договаривались о его избиении, о нападении на него, не говоря уже о причинении ему тяжких телесных повреждений.

   Утверждать обратное - чистый абсурд.

   Пункт «а» части 3 статьи 111 Уголовного кодекса Российской Федерации вменен Сальникову В.Ю. явно незаконно.

   Он не мог быть ни исполнителем, ни соучастником этого деяния, совершенного Подрезовым А.В. в состоянии невменяемости (что установлено судом) в его (т.е. Сальникова В.Ю.) отсутствие.

   Будучи допрошенным в судебном заседании 27 марта 2015 года в качестве свидетеля осужденный ранее Леонтьев Д.А. пояснил суду, что только провоцирующие действия квартирантки из Молдавии Ивановой Т.В., женщины крупной и крепкой физически, которая вначале обругала всех, прибывших в гости к его знакомому - Ковалеву П.Е., а потом, закрыв на защелку комнату, в которой остались втроем (Подрезов, Иванов и Иванова), набросилась на Подрезова А.В., поцарапала ему лицо, сорвала очки, сильно повредила ему глаз - привели к тому, что Подрезов А.В. использовал нож. Без описанных выше провоцирующих действий Ивановой Т.В., которая считала себя хозяйкой квартиры у слабовольных и пьющих Ковалевых и поэтому грубо встретившая пришедших, никакой драки не возникло бы и никто никому телесных повреждений не причинил бы.

   В приговоре указано, что якобы Подрезов А.В. совместно с Леонтьевым Д.А. и Сальниковым В.Ю. действовали совместно и согласованно. Однако, по материалам уголовного дела не усматривается ни одного признака совместности и согласованности, кроме того, что прибывшие в гости к Ковалеву Павлу вместе с Подрезовым А.В. 2 человека, помогли ему надавить на дверь, чтобы войти в квартиру (вопреки воли находившихся там лиц), и когда увидели, что Подрезов А.В. порезал ранее никому не знакомого Иванова М.В., быстро ушли из квартиры. О какой еще согласованности либо совместности действий можно вести речь? - Нет таких больше по делу.

   2. Касательно обвинения в совершении преступления, предусмотренного п. «г» ч.2 ст.112 УК РФ.

   Как усматривается из материалов уголовного дела, Ивановой Т.В. никто палец умышленно не ломал.

   Она могла получить эту травму в момент нападения на Подрезова А.В., когда он дрался с ее братом. Поэтому она не обращалась за медицинской помощью по поводу перелома фаланги пальца, не накладывала никакого гипса, трудоспособности в этот период не теряла (никаких подтверждающих документов в деле не имеется).

   На допросе (том 1 л.д. 125-127) она четко указывает: «за медицинской помощью в какое-либо медицинское учреждение не обращалась».

   Иванова Т.В. (согласно материалов уголовного дела) не получала ни от кого из нападавших удар по левой руке, ее не держали за пальцы, не крутили руки.

   В данном судебном заседании были оглашены показания потерпевшей Ивановой Т.В., данные ею в ходе суда над Леонтьевым Д.С. и она чётко и однозначно указывает, что фалангу пальца могла повредить именно в тот момент, когда в запертой комнате кидалась на Подрезова А.В.

   В этой связи, мягко говоря, странными являются заявления помощника прокурора, оглашенные в ходе прений, что Иванова Т.В. якобы «могла заблуждаться» относительно места получения травмы.

   Помощник прокурора, желая добиться заведомо незаконного обвинения Сальникова В.Ю. в причинении Ивановой Т.В. телесного повреждения средней тяжести, излагает свои голословные предположения (выдумки, просто сказки), вопреки показаниям Ивановой Т.В., а также других потерпевших, которые присутствовали на месте происшествия и являются очевидцами происходивших событий.

   При таких обстоятельствах можно утверждать, что не было умышленного причинения телесного повреждения Ивановой Т.В. в виде перелома фаланги на пальце руки.

   Следствие и суд первой инстанции не приводит ни одного факта, ни одного доказательства, что кто-то умышленно нанес чем-либо Ивановой Т.В. удар по рукам (руке).

   Пункт «г» части 2 статьи 112 УК РФ («Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью») гласит:

   «1. Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, не опасного для жизни человека и не повлекшего последствий, указанных в статье 111 настоящего Кодекса, но вызвавшего длительное расстройство здоровья или значительную стойкую утрату общей трудоспособности менее чем на одну треть, -

   наказывается ограничением свободы на срок до трех лет, либо принудительными работами на срок до трех лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до трех лет.

   2. То же деяние, совершенное:

   …г) группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой;…

   - наказывается лишением свободы на срок до пяти лет».

   Сама потерпевшая Иванова Т.В. утверждает, что умышленного повреждения фаланги пальца не было, она сама повредила палец при нападении на Подрезова А.В., когда тот дрался с её братом и наносил ему ножевые ранения.

   Следовательно, и по этому составу преступления Сальников В.Ю. привлечен к уголовной ответственности незаконно.

   Касательно «предварительного сговора» полностью применимы все те факты, о которых я изложил выше, касаясь обвинения в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч.3 ст.111 УК РФ.

   Факт первый: следователь Юрков А.В. указывает в обвинении, что «преступный сговор состоялся»:

   а) прямо у двери квартиры № 94 дома 18 корпус 1 по улице Кировоградской города Москвы. То есть называет конкретное место;

   б) после того, как открывшие дверь отец Ковалева П.Е. - Ковалев Е.В. и квартирантка Иванова Т.В. сообщили Подрезову А.В., Леонтьеву Д.А. и Сальникову В.Ю. о том, что в квартире отсутствует Ковалев П.Е. (в противном случае, они в квартиру бы и не врывались). То есть называется конкретное время;

   в) при этом «сговоре» присутствовали (по версии следствия): отец Ковалева П.Е. - Ковалев Е.В. и квартирантка Иванова Т.В., которые, как утверждается в обвинительном заключении, открыли дверь квартиры и стояли вместе с Подрезовым А.В., Леонтьевым Д.А. и Сальниковым В.Ю. с момента их подхода к двери квартиры, и не отходили никуда до того, как они начали рваться в квартиру. То есть имеются свидетели - потерпевшие по делу.

   Том 5 л.д.116 (обвинительное заключение);

   лист 4 постановление от 19 ноября 2014 года

   о привлечении Сальникова В.Ю. в качестве обвиняемого

   Факт второй: ни один из потерпевших и ни один из обвиняемых не подтверждает, что перед тем, как ворваться в квартиру в целях проверки наличия там Ковалева П.Е., между Подрезовым А.В., Леонтьевым Д.А. и Сальниковым В.Ю. был какой-либо разговор вообще, не говоря уже о том, чтобы договориться о причинении конкретно Ивановой Т.В. причинить средний тяжести вред здоровью (сломать фалангу пальца).

   Показания обвиняемого Сальникова В.Ю. - опровергают факт предварительного сговора.

   Показания свидетеля - осужденного Леонтьева Д.А. - опровергают факт предварительного сговора.

   Показания Подрезова А.В. в ходе предварительного расследования - опровергают факт предварительного сговора.

   Показания потерпевшего Ковалева Е.В. - не подтверждают факт какого-либо предварительного сговора.

   Показания потерпевшей Ивановой Т.В. - не подтверждают факт какого-либо предварительного сговора.

   Могу заверить, что в материалах уголовного дела нет ни единого доказательства того, что между Сальниковым В.Ю. и Леонтьевым Д. А. был какой-то предварительный сговор на умышленное причинение Ивановой Т.В. телесных повреждений.

   Можно уверенно утверждать без какой-либо доли сомнений, что Сальникову В.Ю. объективно вменили признак «по предварительному сговору» при вменении в вину п.«г» ч.2 ст.112 УК РФ.

   Органы предварительного расследования в качестве доказательств якобы умышленного причинения Ивановой Т.В. средней тяжести вреда здоровью приводят не к месту те многочисленные доказательства, которые указывают на причинение телесных повреждений иному лицу - Иванову М.В.

   Это связано с тем, что доказательств умышленного причинения телесных повреждений средней тяжести именно конкретно Ивановой Т.В. - не имеется.

   В ходе предварительного расследования Иванову Т.В. допрашивали неоднократно и ни на одном допросе она не показывала:

   а) что кто-либо умышленно причинил ей перелом фаланги пальца левой кисти из-за чего она теряла работоспособность (см. протоколы допросов Ивановой Т.В. том 1 л.д.125-127, 128-132);

   б) что она проходила медицинское освидетельствование. На допросе том 1 л.д. 125-127 она четко указывает: «за медицинской помощью в какое-либо медицинское учреждение не обращалась».

   В заключении эксперта № 2895м/3563 от 23 апреля-17 мая 2013 года, полученной на основании исследования медицинских документов какой-то Ивановой Т.В. (документы вызывают сомнения, так как Иванова Т.В. заверяет, что в медицинские учреждения за помощью не обращалась), следует, что сроки причинения перелома не более 2-2,5 недели до момента обращения. Следовательно, данный перелом мог быть получен в другом месте при других обстоятельствах. Потерпевшая Иванова Т.В. не допрошена в ходе предварительного расследования по обстоятельствам получения данного перелома и даты его получения.

   Прошу суд обратить внимание, что степень тяжести телесного повреждения Ивановой Т.В. определена в нарушение нормативных актов, действующих в Российской Федерации. Так, пункт 27 Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных Приказом от 24 апреля 2009 года № 194н Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации, гласит:

   «…27. Степень тяжести вреда, причиненного здоровью человека, не определяется, если:

   …живое лицо, в отношении которого назначена судебно-медицинская экспертиза, не явилось и не может быть доставлено на судебно-медицинскую экспертизу либо живое лицо отказывается от медицинского обследования;»

   Можно, конечно, предположить, что Ивановой Т.В. перелом был получен и 26 февраля 2013 года при следующих обстоятельствах (цитирую показания Ивановой Т.В.):

   «…она (Иванова Т.В.) в этот момент пыталась удержать остальных двоих мужчин, таким образом, Иванов М.В. и мужчина, у которого на лице были очки, оказались в комнате с балконом, она (Иванова Т.В.) в этот момент удерживала остальных двоих мужчин около входа в комнату, когда она (Иванова Т.В.) смогла их оттолкнуть, то забежала в комнату и заперла дверь на замок. Мужчина № 1 (в очках) наносил Иванову М.В. удары руками, а она (Иванова Т.В.) в этот момент кидалась на мужчину сзади и вцепилась ему (мужчине № 1) руками в лицо, как она помнит, у мужчины остались следы на лице, особенно у мужчины № 1 был поврежден правый глаз, как раз в этот момент у мужчины № 1 упали очки. Мужчина крикнул своим товарищам, чтобы те помогли ему и оттащили ее (Иванову Т.В.)…

   Леонтьев Д.А. и мужчина № 3 схватили ее (Иванову Т.В.) и также вытащили в комнату, при этом хватая ее (Иванову Т.В.) за волосы, за руки, за горло, после этого Леонтьев Д.А. выдернул из рук Иванова М.В. мобильный телефон…

   Леонтьев Д.А. в этот момент удерживал ее (Иванову Т.В.) и не давал помочь Иванову М.В., со стороны Леонтьева Д.А. и мужчины № 2 она (Иванова Т.В.) получила сильные удары руками по телу и голове»

   том 1 л.д.128-132.

   Таким образом, Иванова Т.В. не получала ни от кого из нападавших удар по левой руке.

   Сторона обвинения в соответствии с ч.2 ст.14 УПК РФ не смогла опровергнуть мои доводы.

   Сама Иванова Т.В. утверждает, что она не теряла работоспособности после произошедшего 26 февраля 2013 года нападения. Вывод о том, что якобы перелом (возможно старый) фаланги 2-го пальца левой руки повлек за собой длительной расстройство здоровья на срок свыше 21 дня - выдумки и предположения следствия, опровергаемые самой потерпевшей.

   Следует обратить внимание, что ряд признаков при вменении в вину Сальникову В.Ю. данного состава преступления, в деле отсутствует:

   а) нет доказательств и данных об умысле у кого-либо на причинение Ивановой Т.В. средней тяжести вреда здоровью;

   б) нет доказательств того, что у Ивановой Т.В. было расстройство здоровья или значительная утрата общей трудоспособности.

   Следует обратить внимание, что при предъявлении обвинения Сальникову В.Ю. по п. «г» ч.2 ст.112 УК РФ в постановлении от 19 ноября 2014 года приведены действия, не касающиеся данного состава преступления, а описываются удары, которые причиняли Иванову М.В. Об Ивановой Т.В. всего несколько строчек из 4-х листов.

   По делу не установлено: кто, когда, при каких конкретно обстоятельствах мог причинить Ивановой Т.В. перелом фаланги пальца руки.

   Сама Иванова Т.В. в ходе предварительного расследования не допрошена по данному телесному повреждению, несмотря на заявленные защитой ходатайства.

   Сама потерпевшая Иванова Т.В. еще при рассмотрении дела в отношении Леонтьева Д.А. заявляла, что претензий к ворвавшимся в квартиру она не имеет, ей возмещен ущерб, и она не против, чтобы уголовное преследование было прекращено за примирением сторон.

   Прошу обратить внимание суда, что обстоятельства совершения действий Подрезовым А.В., Леонтьевым Д.А. и Сальниковым В.Ю., как они описаны в обвинительном заключении, можно квалифицировать не более, как с «внезапно возникшим умыслом».

   Внезапно возникший умысел характерен для тех случаев, когда между возникновением и реализацией умысла на совершение преступления практически нет разрыва во времени или этот разрыв крайне незначителен.

   Данный вид умысла свойственен чаще неврастеникам, лицам со склонностью к истерическим реакциям, несовершеннолетним (особенно с такими аномалиями в психике, как невропатия); рецидивистам, у которых выработался в процессе многократного совершения тождественных либо однородных преступлений (квартирных и карманных краж, мошенничества при азартных играх и т.п.) при удачно складывающихся для этого обстоятельствах; лицам с низким общеобразовательным и культурным уровнем, у которых в конфликтных ситуациях «кулак опережает мысль» (хулиганы, а также убийцы, способные лишить жизни человека, который не дал закурить или сделал замечание по поводу недостойного поведения виновного). Разновидностью внезапно возникшего умысла является аффектированный умысел, к признакам которого относятся внезапность возникновения, кратковременность протекания. В отличие от других видов, этот умысел возникает как реакция на неправомерность поведения потерпевшего в отношении виновного или его близких. Возникающее внезапно сильное душевное волнение служит побудительным мотивом для совершения под его влиянием преступления. Аффектированный умысел оценивается законодателем как обстоятельство, существенно влияющее на снижение общественной опасности преступления и, соответственно, снижение наказания.

   В зависимости от степени предвидения общественно опасных последствий, в теории уголовного права принято делить умысел на конкретизированный и не конкретизированный (неопределенный).

   При умышленном причинении вреда здоровью должен быть конкретизированный умысел. Конкретизированный умысел — это такой вид умысла, при котором лицо четко и ясно представляет себе те последствия, которые наступят от его деяния. Не конкретизированный умысел свидетельствует не об умышленном причинении вреда здоровью.

   Часть 2 статьи 35 УК РФ разъясняет:

   «… 2. Преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления». И при том, в отношении конкретного объекта (т.е. физического лица) или объектов.

   Толковые словари русского языка дают понятие слова «заранее»:

   ЗАРА́НЕЕ, наречие. Заблаговременно, за какое-нибудь время до наступления какого-нибудь действия, происшествия, наперед. Я заранее приготовил все нужное для путешествия. Заранее обдумать свой ответ. Убийство с заранее обдуманным намерением. dic.academic.ru › Толковый словарь Ушакова

   ЗАРАНЕЕ ЗАРА́НЕЕ, наречие. Заблаговременно, за какое-нибудь время до наступления какого-нибудь действия, происшествия, наперед. Я заранее приготовил все нужное для путешествия. Заранее обдумать свой ответ. dic.academic.ru

   ЗАРАНЕЕ. ЗАРАНЕЕ ЗАРА́НЕЕ, нареч. За некоторое время до чего-нибудь. С зарнее обдуманным намерением. Заранее подготовиться. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949-1992. dic.academic.ru

   III. В ходе досудебного производства были допущены существенные нарушения закона.

   1). Не конкретизировано обвинение Сальникова В.Ю. по каждому из вмененных составов преступлений, что должно влечь возвращение уголовного дела прокурору.

   Если внимательно посмотреть описание объективной стороны каждого из вмененных Сальникову В.Ю. 3-х составов преступлений, то они идентичны вплоть до запятой, за исключением итоговой квалификации.

   2). В ходе предварительного расследования дела грубо нарушены положения ст.159 УПК РФ («Обязательность рассмотрения ходатайства»), гласящей:

   «1. Следователь, дознаватель обязан рассмотреть каждое заявленное по уголовному делу ходатайство в порядке, установленном главой 15 настоящего Кодекса.

   2. При этом подозреваемому или обвиняемому, его защитнику, а также потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику или их представителям не может быть отказано в допросе свидетелей, производстве судебной экспертизы и других следственных действий, если обстоятельства, об установлении которых они ходатайствуют, имеют значение для данного уголовного дела».

   Статья 73 УПК РФ («Обстоятельства, подлежащие доказыванию») гласит:

   «1. При производстве по уголовному делу подлежат доказыванию:

   1) событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления);

   2) виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы;

   …5) обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния;

   …7) обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания;…»

   Мне как защитнику обвиняемого Сальникова В.Ю. необоснованно было отказано в допросе Ивановой Татьяны Васильевны и Иванова Михаила Васильевича, а также в проведении очных ставок по следующим важным для квалификации обстоятельствам:

   - Иванова Татьяна Васильевна не давала показания в ходе предварительного расследования, что ей причинен 26 февраля 2013 года перелом 2-го пальца левой руки. Она заявляла в ходе допросов, что «за медицинской помощью в какое-либо медицинское учреждение не обращалась». Она не показывала, что ее кто-либо ударял по руке либо держал за кисти рук. Она не показывала, что теряла трудоспособность после нападения 26 февраля 2013 года. Медицинская экспертиза не установила точное время получения Ивановой М.В. перелома фаланги пальца.

   Однако, моему подзащитному вменяется умышленное причинение ей 26 февраля 2013 года перелома фаланги пальца, вызвавшего длительное расстройство здоровья - свыше 21 дня.

   Иванова Т.В. не была допрошена по данному телесному повреждению.

   В целях установления времени и обстоятельств получения Ивановой Т.В. перелома фаланги пальца руки, её необходимо было допросить;

   - Иванов Михаил Васильевич не давал показаний о том, что Сальников В.Ю. ударял его молотком по ребрам. На допросе 22 мая 2013 года (том 1 л.д.165-170) он вообще не показывает, что получал удары молотком.

   Молоток не обнаружен на месте происшествия. Как орудие преступления он не изымался.

   В связи с изложенным, необходимо было не только допросить Иванова М.В. по обстоятельствам получения им возможных ударов молотком, но и провести очную ставку между обвиняемым Сальниковым В.Ю. и Ивановым М.В.

   Кроме того, необоснованно было отказано в проведении дополнительной судебно-медицинской экспертизы для определения давности перелома 6-го ребра слева у потерпевшего Иванова М.В., так как выводы эксперта в заключении № 2812м/3547 от 4 мая 2013 года в этой части недостаточно ясны.

   Как следует из заключения эксперта № 2812м/3547 от 4 мая 2013 года:

   «Рентгенологическая картина перелома свидетелсьтвует о его образовании в срок не более 3 недель до обращения Иванова М.В. в НИИ СП имени Н.В.Склифосовского 26 февраля 2013 года в 18 часов 30 минут».

   Моему подзащитному Сальникову В.Ю. вменяется нанесение телесных повреждений Иванову М.В. ударом молотка 26 февраля 2013 года после 17 часов 05 минут.

   Время нанесения Иванову М.В. почти всех других телесных повреждений установлено с точностью до 1 суток.

   Так как мой подзащитный Сальников В.Ю. отрицает возможность нанесения им с применением молотка телесного повреждения в виде перелома 6-го ребра Иванову В.М. в указанное время, необходимо установить более точное время получения Ивановым М.В. названного перелома.

   Согласно методик проведения судебно-медицинских экспертиз и справочников по рентгенологическим диагностикам давности переломов ребер можно установить более точное время получения Ивановым В.М. имеющегося у него перелома 6 ребра. В частности, как следует из общедоступных медицинских справочников:

   Срастание перелома ребра происходит путем образования мозоли в три стадии:

   - соединительнотканная мозоль,

   - остеоидная мозоль,

   - костная мозоль.

   Соединительнотканная мозоль: В месте перелома образуется скопление крови (гематома), в которую мигрируют фибробласты (клетки, вырабатывающие соединительную ткань).

   Остеоидная мозоль: Далее происходит превращение соединительной ткани в остеоидную за счет обызвествления (отложения неорганических соединений, составляющих основу нормальной кости). Раньше ошибочно остеоидную мозоль называли "хрящевой".

   Костная мозоль: Обогащаясь апатитами (гидроксиапатитами), остеоидная ткань превращается в костную. Сначала костная мозоль рыхлая, по размерам - больше поперечника сломанной кости. Затем начальная костная мозоль уменьшается в размерах, приобретает нормальную архитектонику (фаза обратного развития костной мозоли).

   Прогноз при неосложнённых переломах благоприятен и сращение происходит через 3-4 недели.

   У потерпевшего Иванова М.В. неосложненный перелом 6-го ребра. Следовательно, такой перелом может срастись уже через 3 недели.

   Указание в заключении эксперта № 812м/3547 от 4 мая 2013 года, что «Ретгенологическая картина перелома свидетелсьтвует о его образовании в срок не более 3 недель до обращения Иванова М.В. в НИИ СП имени Н.В.Склифосовского 26 февраля 2013 года в 18 часов 30 минут», - носит неконкретный, расплывчатый характер и свидетельствует о неполноте исследования признаков свежего либо более позднего перелома, то есть вывод эксперта недостаточно ясен в этой части.

   В качестве подтверждения своих доводов сошлюсь на научно обоснованную статью: «Рентгенологическая диагностика давности переломов ребер— 2011.

   Стадии развития мозоли

   1. соединительнотканная;

   2. остеоидная;

   3. костная.

   Соединительнотканная мозоль

   В место перелома пролиферирует соединительная ткань (в течение 7-10 дней). Образуется гематома (форменные элементы крови, плазма, фибрин и мигрирующие сюда с первых часов травмы фибробласты). Источником грануляционной ткани является периост, и, в меньшей степени, эндост.

   Рентгенологически соединительнотканная мозоль не определяется.

   Остеоидная мозоль

   При нормальных условиях заживления во второй стадии происходит метапластическое превращение незрелой соединительной ткани в остеоидную за счет обызвествления, на что также требуется недельный или полуторанедельный срок. Раньше остеоидную мозоль без достаточного основания, главным образом из-за ее «хрящевой плотности» при ощупывании, принимали за хрящевую.

   Костная мозоль

   Остеоидная ткань переходит в костную за счет обогащения апатитами.

   В начальной фазе своего формирования костная мозоль имеет рыхлое строение, велика.

   В фазе обратного развития начальная костная мозоль перестраивается, уменьшается в размерах, приобретает нормальную (или близкую к ней) архитектонику.

   Сроки заживления переломов ребер

   Срок выраженного клинического сращения переломов ребер 3 нед…

   При свежем переломе на тщательно выполненных рентгенограммах на краях изображения костных отломков нередко удается различить выступающие зубчики. На 10-20-й день у взрослых и на 6—10-й день у детей вследствие остеокластического рассасывания костных концов эти зубчики сглаживаются и перестают различаться на снимках. При этом образуется зона рассасывания, в результате чего линия перелома, которая до сего времени могла быть недостаточно хорошо видна, а порой даже и совершенно не различима, начинает четко определяться. На 3—4-й неделе в поврежденной кости появляются признаки пятнистого или равномерного остеопороза…

   В первый день возникновения перелома края сломанного ребра четко видны, они мелко — или крупнозубчатые, на каждом отдельном участке края острые, без закруглений и размытости, между краями (при смещении отломков) щель минимальная. В первые несколько дней после возникновения переломов ребер их края начинают немного закругляться, четкость и острота очертаний теряется, щель остается минимальной. К 7— 10 дню после перелома кости развивается соединительнотканная (провизорная) мозоль, происходит рассасывание краев, которые приобретают закругленные очертания, между краями образуется щель шириною 0,1—0,2 см. Постепенно фиброзная ткань превращается в остеоидную мозоль; на ее образование требуется около 20—30 дней, края переломов находятся как бы ближе один к другому, в виде плавных извилистых линий, а между ними видна узкая полоска остеоидной ткани…

   Рейнберг С.А. «Рентгенодиагностика заболеваний костей и суставов» –1964. –c.68

   1. Рентгендиагностика переломов скелета / Павел Власов, профессор (Кафедра лучевой диагностики Института повышения квалификации Федерального управления медико-биологических и экстремальных проблем МЗ РФ), Ольга Нечволодова, профессор (Центральный НИИ травматологии и ортопедии им. Н.Н.Приорова) // Медицинская газета. —2003. —№ 91

   2. Рентгенология в судебной медицине / С.А. Буров, Б.Д. Резников. Издательство Саратовского университета, 1975.

   3. Дальнейшие исследования по статистике переломов костей / С.Я. Фрейдлин // Ортопедия, травматология и протезирование. – 1971. - №7. – С.58-64

   4. Диагностика давности закрытой травмы грудной клетки с переломами ребер / Меркулова В.Г., Толпежников В.Ф., Волксоне В.Я. // Материалы II-го Всероссийского съезда судебных медиков (Тезисы докладов). — Иркутск-М., 1987. — С. 97-99».

   Таким образом, медицина позволяет по рентгеновским снимкам четко определить:

   - суточный свежий перелом;

   - перелом в течение 6-10 суток и т.д.

   Следовательно, если бы у Иванова В.М. был бы свежий перелом, то в соответствии с общеизвестными методиками было бы определено более точное время, а не то, какое указано в заключении эксперта № 2812м/3547 от 4 мая 2013 года - не более 3-х недель. Такой вывод позволяет утверждать то, что перелом 6-го ребра Иванов В.М. мог получить в другое время и в другом месте.

   Статья 207 УПК РФ («Дополнительная и повторная судебные экспертизы») гласит:

   «1. При недостаточной ясности или полноте заключения эксперта, а также при возникновении новых вопросов в отношении ранее исследованных обстоятельств уголовного дела может быть назначена дополнительная судебная экспертиза, производство которой поручается тому же или другому эксперту.

   2. В случаях возникновения сомнений в обоснованности заключения эксперта или наличия противоречий в выводах эксперта или экспертов по тем же вопросам может быть назначена повторная экспертиза, производство которой поручается другому эксперту.

   3. Дополнительная и повторная судебные экспертизы назначаются и производятся в соответствии со статьями 195 - 205 настоящего Кодекса».

   Существенные нарушения прав обвиняемого на досудебной стадии уголовного процесса должны влечь возвращение уголовного дела прокурору для устранения этих нарушений. Данный довод основывается на следующем:

   В частности, п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 года № 1 "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" гласит:

   «…14. Под допущенными при составлении обвинительного заключения или обвинительного акта нарушениями требований уголовно-процессуального закона следует понимать такие нарушения изложенных в статьях 220, 225 УПК РФ положений, которые исключают возможность принятия судом решения по существу дела на основании данного заключения или акта.

   …Если возникает необходимость устранения иных препятствий рассмотрения уголовного дела, указанных в пунктах 2 - 5 части 1 статьи 237 УПК РФ, а также в других случаях, когда в досудебном производстве были допущены существенные нарушения закона, не устранимые в судебном заседании, а устранение таких нарушений не связано с восполнением неполноты произведенного дознания или предварительного следствия, судья в соответствии с частью 1 статьи 237 УПК РФ по собственной инициативе или по ходатайству стороны в порядке, предусмотренном статьями 234 и 236 УПК РФ, возвращает дело прокурору для устранения допущенных нарушений…».

   Постановление Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 года № 18-П "По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан» определяет:

   «…Конституционный Суд Российской Федерации исходил при этом из правовой позиции, в силу которой существенное процессуальное нарушение является препятствием для рассмотрения дела, которое суд не может устранить самостоятельно и которое, как повлекшее лишение или стеснение гарантируемых законом прав участников уголовного судопроизводства, исключает возможность постановления законного и обоснованного приговора и фактически не позволяет суду реализовать возложенную на него Конституцией Российской Федерации функцию осуществления правосудия; такие процессуальные нарушения не касаются ни фактических обстоятельств, ни вопросов квалификации действий и доказанности вины обвиняемых, а их устранение не предполагает дополнение ранее предъявленного обвинения; направляя в этих случаях уголовное дело прокурору, суд не подменяет сторону обвинения, - он лишь указывает на выявленные нарушения, ущемляющие права участников уголовного судопроизводства, требуя их восстановления. Как отметил Конституционный Суд Российской Федерации, возвращение уголовного дела прокурору имеет целью приведение процедуры предварительного расследования в соответствие с требованиями, установленными в уголовно-процессуальном законе, что дает возможность - после устранения выявленных существенных процессуальных нарушений и предоставления участникам уголовного судопроизводства возможности реализовать соответствующие права - вновь направить дело в суд для рассмотрения по существу и принятия решения; тем самым обеспечиваются гарантированные Конституцией Российской Федерации право каждого, в том числе обвиняемого, на судебную защиту и право потерпевшего на доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (статьи 46 и 52)».

   Судебная практика по аналогичным нарушениям, связанным с неконкретностью обвинения.

   1). Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ в кассационном Определении по делу № 53-О06-10 указала, что «органы предварительного расследования, предъявляя Г. обвинение в неуважении к суду, выразившемся в оскорблении участников процесса, ограничились ссылкой на то, что оскорбление было в неприличной форме, однако в чем конкретно выражается данная форма, в постановлении указано не было». Таким образом, высшая судебная инстанция признала, что этим были нарушены требования УПК РФ - п.4 ч.2 ст.171 и п.3 ч.1 ст.220 УПК РФ, в связи с чем дело было возвращено на новое рассмотрение.

   В соответствии с требованиями ст.171 УПК РФ в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого должно быть в обязательном порядке указано, какие конкретно деяния совершило то либо иное лицо.

   2). Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда в кассационном определении от 14 марта 2012 года № 22-3910/12, оставляя без изменения постановление Люблинского районного суда гор.Москвы от 24 января 2012 года о возвращении уголовного дела в отношении Албина С.А. прокурору, указала, что уголовное дело вполне обоснованно в соответствии с ч.1 ст.237 УПК РФ было возвращено прокурору, так как в нарушение п.3 ч.1 ст.220 УПК РФ обвинение было предъявлено так, что оно не позволяло определить, что именно являлось предметом хищения (позволяло двойное его понимание), не раскрыт был характер причинного в результате мошенничества ущерба. Суд при этом указал: «В целях обеспечения права обвиняемого на защиту предъявленное ему обвинение должно быть конкретным, понятным и представлять возможность защищаться от него всеми законными способами и средствами… Соответственно, содержащаяся в описании существа обвинения неопределенность в предмете преступления, свидетельствует о том, что обвинение не является понятным, оно не конкретизировано, влечет различное толкование изложенных в обвинении обстоятельств…». Суд прямо указал, что не конкретизированное обвинение влечет нарушение права обвиняемого на защиту.

   3). Московский городской суд в надзорном постановлении от 15 декабря 2011 года № 4у/4-9537/11, оставляя без изменения решение судов 1 и кассационной инстанций, разъяснил:

   «…Решение о возвращении уголовного дела прокурору в постановлении мотивировано; указано, что в обвинительном заключении при изложении предъявленного подсудимому обвинения в убийстве Д. следователь привел мотивы совершения этого преступления, как того требует Уголовно-процессуальный закон, однако, приведенные в обвинении и противоречащие друг другу мотивы содеянного противоречат выводам о квалификации содеянного, что порождает неопределенность; допущенное нарушение, вопреки доводам защиты, не связано с восполнением неполноты предварительного следствия и не может быть устранено в ходе судебного разбирательства, поскольку в силу ст. 252 ч. 1 УПК РФ судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному обвинению».

   4). В постановлении Президиума Московского городского суда

   от 1 октября 2010 г. N 44у-270/10, заседавшего в составе:

   председательствующего: Егоровой О.А.

   членов президиума: Колышницыной Е.Н., Дмитриева А.Н., Фомина Д.А., Агафоновой Г.А., Васильевой Н.А., Курциньш С.Э., Базьковой Е.М., Мариненко А.И.

   рассматривавшего в судебном заседании уголовное дело по надзорной жалобе осужденного П. о пересмотре приговора Мещанского районного суда г. Москвы от 17 апреля 2008 года и кассационного определения судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 28 мая 2008 года указано:

   «…Изучив доводы надзорной жалобы, проверив материалы уголовного дела, президиум считает необходимым состоявшиеся судебные решения отменить и дело в порядке ст. 237 УПК РФ возвратить прокурору по следующим основаниям.

   ....Поскольку допущенные на досудебной стадии производства по делу нарушения закона невозможно устранить в ходе судебного разбирательства и данные нарушения исключают возможность постановления приговора или вынесения иного решения по делу, президиум считает необходимым в соответствии с ч. 1 ст. 237 УПК РФ возвратить уголовное дело в отношении П. прокурору».

   В Постановлении Конституционного Суда РФ от 2 июля 2013 г. N 16-П

   "По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Республики Узбекистан Б.Т. Гадаева и запросом Курганского областного суда" разъясняется:

   «…неправильное применение положений Общей и Особенной частей Уголовного кодекса Российской Федерации, неправильная квалификация судом фактически совершенного обвиняемым деяния, а потому неверное установление основания уголовной ответственности и назначения наказания (хотя и в пределах санкции примененной статьи) влекут вынесение неправосудного приговора, что недопустимо в правовом государстве, императивом которого является верховенство права, и снижает авторитет суда и доверие к нему как органу правосудия. Продолжение же рассмотрения дела судом после того, как им были выявлены допущенные органами предварительного расследования процессуальные нарушения, которые препятствуют правильному рассмотрению дела и которые суд не может устранить самостоятельно, а стороны об их устранении не ходатайствовали, приводило бы к постановлению незаконного и необоснованного приговора и свидетельствовало бы о невыполнении судом возложенной на него Конституцией Российской Федерации функции осуществления правосудия.

   4. Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, конституционное право каждого на судебную защиту подразумевает создание государством необходимых условий для эффективного и справедливого разбирательства дела прежде всего в суде первой инстанции, где подлежат разрешению все существенные для определения прав и обязанностей сторон вопросы.

   Поскольку конституционные принципы правосудия предполагают неукоснительное следование процедуре уголовного преследования, что гарантирует соблюдение процессуальных прав участников уголовного судопроизводства, суд, выявив допущенные органами дознания или предварительного следствия процессуальные нарушения, вправе принимать предусмотренные уголовно-процессуальным законом меры по их устранению с целью восстановления нарушенных прав и создания условий для всестороннего и объективного рассмотрения дела по существу. Возвращая в этих случаях уголовное дело прокурору, суд не подменяет сторону обвинения, - он лишь указывает на выявленные нарушения, ущемляющие процессуальные права участников уголовного судопроизводства, требуя их восстановления. Приведение процедуры предварительного расследования в соответствие с требованиями уголовно-процессуального закона, создание предпосылок для правильного применения норм уголовного закона дают возможность после устранения выявленных процессуальных нарушений вновь направить дело в суд для рассмотрения по существу и принятия по нему решения. Тем самым обеспечиваются гарантированные Конституцией Российской Федерации право обвиняемого на судебную защиту и право потерпевшего на доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (статьи 46 и 52), а также условия для вынесения судом правосудного, т.е. законного, обоснованного и справедливого, решения по делу (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 4 марта 2003 года N 2-П, от 5 февраля 2007 года N 2-П, от 16 мая 2007 года N 6-П и от 21 апреля 2010 года N 10-П, определения Конституционного Суда Российской Федерации от 16 декабря 2008 года N 1063-О-О и от 3 апреля 2012 года N 598-О)».

   5. Теория российского уголовно-процессуального права и практика Верховного Суда Российской Федерации, а также Мосгорсуда указывают на то, что нельзя обвинять и осуждать человека на предположениях. В частности, об этом указывается:

   1) в п.4 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 апреля 1996 года № 1 «О судебном приговоре» (в ред. Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 06.02.2007 № 7):

   «…4. В соответствии со ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана. В связи с этим судам надлежит исходить из того, что обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены…»;

   2) в надзорном Определении Верховного Суда Российской Федерации от 11 апреля 2013 года № 50-Д13-6 (Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе: председательствующего Воронова А.В., судей Ситникова Ю.В. и Эрдыниева Э.Б.) по делу Железова К.В., обвинявшегося в покушении на сбыт наркотического вещества:

   «…В соответствии с требованиями закона (ст. ст. 14, 302 УПК РФ) обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана. Все сомнения в отношении доказанности обвинения, если их не представляется возможным устранить, толкуются в пользу подсудимого. Поэтому осуждение Железова по эпизоду покушения на незаконный сбыт 06.08.2008 г. наркотического средства в особо крупном размере необходимо исключить из приговора в связи с отсутствием события преступления»;

   3) в кассационном Определении Верховного Суда Российской Федерации от 28 марта 2013 года № 12-013-2 (Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе: председательствующего Журавлева В.А., судей Кулябина В.М. и Ситникова Ю.В.) по делу Петрова И.В. и Патрушева В.М.:

   «…В соответствии со ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана. В связи с этим обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены. Признание подсудимым своей вины, если оно не подтверждено совокупностью других собранных по делу и исследованных в судебном заседании доказательств, не может служить основанием для постановления обвинительного приговора, поскольку в соответствии с принципом презумпции невиновности (ст. 49 Конституции Российской Федерации, ст. 14 УПК РФ), согласно которому все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации, толкуются в его пользу.

   При таких обстоятельствах, суд обоснованно принял решение о признании невиновным Петрова И.В. по обвинению в совершении преступления, предусмотренного п. "б" ч. 4 ст. 229.1 УК РФ, и Патрушева М.В. по обвинению в совершении преступления, предусмотренного по ст. 30 ч. 3, 228.1 ч. 3 п. п. "а, г" УК РФ (по эпизоду с 5 по 7 октября 2011 года)»;

   4) в кассационном Определении Верховного Суда Российской Федерации от 25 марта 2013 года № 49-013-13 (Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе: председательствующего Галиуллина З.Ф., судей Мещерякова Д.А. и Валюшкина В.А.);

   5) в кассационном Определении Верховного Суда Российской Федерации от 4 марта 2013 года № 35-013-7 (Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе: председательствующего Магомедова М.М., судей: Ворожцова С.А. и Шмаленюка С.И.);

   6) в надзорном Определении Верховного Суда Российской Федерации от 20 марта 2013 года № 5-Д13-12 (Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе: председательствующего Старкова А.В., судей Безуглого Н.П. и Пелевина Н.П.):

   «…В соответствии с ч. 4 ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств.

   Эти требования закона нарушены судом по настоящему делу»;

   7) в надзорном Определении Верховного Суда Российской Федерации от 19 ноября 2012 года № 87-Д12-4:

   «…В соответствии с ч. 4 ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных в судебном заседании доказательств….

   Допущенные судом нарушения закона являются в силу ст. 379 УПК РФ основанием для отмены приговора.

   …Судебная коллегия удовлетворила надзорное представление заместителя Генерального прокурора Российской Федерации и надзорную жалобу осужденного М.; отменила приговор Ленинского районного суда г. Костромы от 18 ноября 2010 г., кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Костромского областного суда от 17 февраля 2011 г. и постановление президиума Костромского областного суда от 17 июня 2011 г. в отношении М., Г., Ж. и прекратила уголовное дело на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи с отсутствием в деянии состава преступления.

   В соответствии с ч. 1 ст. 133 УПК РФ за М., Г. и Ж. признано право на реабилитацию».

   8) в кассационном определении Московского городского суда от 13 февраля 2013 года по делу № 22-1490 (судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе: председательствующего Зубарева А.И., судей Грымовой С.С. и Устиновой С.Ю.) по делу Т.Т., у которого было обнаружено 11 пакетов с наркотическом веществом:

   «…поскольку согласно ст. 306 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, решение суда о квалификации действий Т.Т. по ч. 1. ст. 30, п. "г" ч. 3 ст. 228-1 УК РФ, как приготовления к незаконному сбыту наркотических средств в крупном размере, не может быть признано обоснованным».

   У нас не преюдициальное право, однако приведенные выше судебные решения указывают, как нужно трактовать (руководствоваться, применять) ту либо иную норму закона.

   Я привел, возможно, избыточно много примеров из судебной практики, однако это объясняется тем, что очень часто в нынешней судебной практике обвинение и судьи без законных обоснований (опровержений доводов защиты), без приведения доказательств обратного (в опровержение доводов защиты) упрямо переписывают предположения и на этих предположениях вменяют действия, не совершенные обвиняемыми. Надеюсь такой порочности при вынесении приговора в отношении Сальникова В.Ю. не будет.

   Часть 3 статьи 49 Конституции Российской Федерации указывает:

   «Неустранимые сомнения в виновности лица трактуются в пользу обвиняемого».

   Не конкретность обвинения при вменении квалифицирующего признака «по предварительному сговору» грубейшим образом нарушает право обвиняемого на защиту и является основанием для возвращения уголовного дела прокурору, так как суд обязан выполнять функцию органа предварительного расследования и устанавливать обстоятельства, названные в ст.73 УПК РФ.

   По мнению защиты, не конкретность обвинения связана с тем, чтобы не всплыл факт эксцесса исполнителя совершения преступления, предусмотренного п. «а» ч.3 ст.111 УК РФ, со стороны Подрезова А.В.

   Статья 5 УПК РФ («Принцип вины») гласит:

   «1. Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина.

   2. Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается».

   IV. В качестве доказательств вины Сальникова В.Ю. приводятся «доказательства», не имеющие отношения к делу, а также не исследовавшиеся в ходе судебного заседания.

   а) пластиковая бутылка;

   б) нож, который был изъят у Подрезова А.В. через год после происшествия, не имеет к данному делу никакого отношения.

   Нож, которым Подрезов А.В. причинил тяжкие телесные повреждения Иванову М.В., был выброшен в тот же день. Чуть позже Подрезов А.В. купил себе новый нож, с которым и был задержан через год.

   Приобщенный к данному уголовному делу нож, не имеет никаких биологических следов потерпевшего Иванова М.В.

   Статья 81 УПК РФ («Вещественные доказательства») разъясняет, какие предметы признаются вещественными доказательствами:

   «1. Вещественными доказательствами признаются любые предметы:

   1) которые служили орудиями преступления или сохранили на себе следы преступления;

   2) на которые были направлены преступные действия;

   2.1) деньги, ценности и иное имущество, полученные в результате совершения преступления;

   (п. 2.1 в ред. Федерального закона от 27.07.2006 N 153-ФЗ)

   3) иные предметы и документы, которые могут служить средствами для обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела».

   Следователь не указал, какой закон позволяет признавать вещественными доказательствами предметы, не имеющие никакого отношения к совершенным преступлениям.

   Часть 1 ст.1 УПК РФ гласит:

   «Порядок уголовного судопроизводства на территории Российской Федерации устанавливается настоящим Кодексом, основанном на Конституции Российской Федерации». Нарушение порядка судопроизводства, определенного УПК РФ, влечет сразу нарушение конституционных прав человека.

   Часть 2 ст.1 УПК РФ указывает:

   «Порядок уголовного судопроизводства, установленный настоящим Кодексом, является обязательным для судов, органов прокуратуры, органов предварительного следствия и органов дознания, а также для участников уголовного судопроизводства».

   Часть 3 ст.7 УПК РФ разъясняет:

   «Нарушение норм настоящего Кодекса судом, прокурором, следователем, органом дознания или дознавателем в ходе уголовного судопроизводства влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств».

   Часть 1 ст.75 УПК РФ («Недопустимые доказательства») указывает:

   «Доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми».

   Часть 2 ст.50 Конституции Российской Федерации гласит:

   «При осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона».

   Требования Конституции России и федерального закона - Уголовно-процессуального кодекса РФ должны быть исполнены, а именно, чтобы был признан недопустимым и исключен из числа доказательств нож, не имеющих отношения к Сальникову В.Ю. и вообще к рассматриваемым событиям от 26 февраля 2013 года.

   Известные ученые в сфере уголовного процесса о официальных комментариях поясняют:

   «Вещественными доказательствами по уголовному делу признаются предметы:

   1) которые служили орудиями совершения преступления (например, пистолет, из которого стреляли) или сохранили на себе следы преступления (например, одежда, испачканная кровью потерпевшего);

   2) на которые были направлены преступные действия (например, товары, которые были похищены, золотое кольцо, которое было отобрано у потерпевшего грабителем);

   3) любые иные предметы и документы (с учетом правил ст.84 УПК), с помощью которых может быть обнаружено преступление и установлены обстоятельства уголовного дела (например, письма, в которых давались указания о похищении)»;

   «5. Вещественные доказательства, упомянутые в ст. 81 УПК:

   1) могут использоваться при доказывании всех обстоятельств, указанных в ст.73 УПК;…»

   «Признаки, отличающие вещественные доказательства от иных разновидностей источников сведений (протоколов следственных действий, иных документов и др.), следующие:

   1) имеющая отношение к делу информация отражается на предмете (документе) не в момент производства следственного (судебного) действия, а за рамками уголовного процесса;

   2) в процесс отражения на предмете и (или) документе сведений, имеющих отношение к делу, не вовлечено сознание человека;…».

   Изъятый у Подрезова А.В. нож:

   а) не имеет отпечатков пальцев рук;

   б) не имеет следов крови, либо каких-либо иных биологических следов, то есть на нем не отражено никакой информации;

   в) им не наносились кому-либо телесные повреждения;

   г) им не резалась чья-либо одежда;

   д) он не опознавался участниками событий;

   е) он не доказывает ни одно из обстоятельств, перечисленных в ст.73 УПК РФ;

   ж) он не являлся орудием нападения, орудием совершения преступления;

   з) он не служит средством к обнаружения преступления.

   Следовательно, названный нож незаконно признан «вещественным доказательством» по делу.

   Кроме того, он не исследовался в ходе судебного заседания, его вообще никто из участников процесса не видел в глаза.

   Пункт 2 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 29 апреля 1996 года № 1 «О судебном приговоре» гласит:

   «…2. Обратить внимание судов на то, что в силу ст. 240 УПК РФ приговор должен быть основан лишь на тех доказательствах, которые были непосредственно исследованы в судебном заседании, за исключением случаев, предусмотренных разделом X УПК РФ. С учетом указанного требования закона суд не вправе ссылаться в подтверждение своих выводов на собранные по делу доказательства, если они не были исследованы судом и не нашли отражения в протоколе судебного заседания. Ссылка в приговоре на показания подсудимого, потерпевшего, свидетелей, данные при производстве предварительного расследования или в ином судебном заседании, допустима только при оглашении судом этих показаний в порядке, предусмотренном ст. 276, 281 УПК РФ. При этом следует иметь в виду, что фактические данные, содержащиеся в оглашенных показаниях, как и другие доказательства, могут быть положены в основу выводов и решений по делу лишь после их проверки и оценки по правилам, установленным ст. 87, 88 УПК РФ.

   В соответствии с пунктами 1 и 3 (d) Статьи 6 Конвенции о защите прав и основных свобод, каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет право допрашивать показывающих против него свидетелей или право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и имеет право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него. В этой связи выводы суда о виновности подсудимого в совершении преступления не могут быть основаны исключительно или главным образом (в решающей степени) на фактических данных, содержащихся в оглашенных показаниях потерпевшего или свидетеля, если обвиняемый (подсудимый) в стадии предварительного расследования либо предыдущих судебных заседаниях не имел возможности оспорить эти показания (например, допросить показывающего против него потерпевшего или свидетеля на очной ставке, задавать ему вопросы, высказать свои возражения в случае несогласия с показаниями)…

   3. При постановлении приговора должны получить оценку все рассмотренные в судебном заседании доказательства, как подтверждающие выводы суда по вопросам, разрешаемым при постановлении приговора, так и противоречащие этим выводам. Суд в соответствии с требованиями закона должен указать в приговоре, почему одни доказательства признаны им достоверными, а другие отвергнуты. По делу в отношении нескольких подсудимых или по делу, по которому подсудимый обвиняется в совершении нескольких преступлений, приговор должен содержать анализ доказательств в отношении каждого подсудимого и по каждому обвинению.

   Ссылаясь в приговоре на показания допрошенных по делу лиц, заключение эксперта, протоколы следственных и судебных действий и иные документы, подтверждающие, по мнению суда, те или иные фактические обстоятельства, необходимо раскрыть их содержание. ..

   4. В соответствии со ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана. В связи с этим судам надлежит исходить из того, что обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены. ..

   Следует неукоснительно соблюдать принцип презумпции невиновности (ст. 49 Конституции Российской Федерации, ст. 14 УПК РФ), согласно которому все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации, толкуются в его пользу.

   По смыслу закона в пользу подсудимого толкуются не только неустранимые сомнения в его виновности в целом, но и неустранимые сомнения, касающиеся отдельных эпизодов предъявленного обвинения, формы вины, степени и характера участия в совершении преступления, смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств и т.д….»

   15 апреля 2015 года истек срок заключения его под стражей и не был продлён судом. Однако, по истечении суток его фактически повторно заключили под стражу (по постановлению якобы был продлен срок содержания под стражей), не известив об этом адвоката по соглашению и в его отсутствии.

   V. Несправедливость приговора.

   Сальников В.Ю. имеет тяжкие заболевания сердца. Документы представлены и исследовались в судебном заседании.

   По месту работы и жительства он характеризуется ПОЛОЖИТЕЛЬНО. Ранее к уголовной ответственности не привлекался, административным наказаниям не подвергался. Жалоб от соседей не имелось.

   Хотелось бы обратить внимание суда на то, что Сальников В.Ю. необоснованно долго находится под стражей в тюремном режиме.

   Другие довода защиты будут изложены в дополнительной апелляционной жалобе, которая будет подана после ознакомления с протоколом судебного заседания.

   На основании выше изложенного, руководствуясь ст.46 Конституции Российской Федерации, главой 45.1 Уголовно-процессуального кодекса РФ, -

   П Р О Ш У:

   1. Отменить приговор Чертановского районного суда города Москвы от 30 апреля 2015 года в отношении Сальникова Вадима Юрьевича.

   2. Прекратить уголовное преследование в отношении Сальникова Вадима Юрьевича:

   - по ч.2 ст.139 УК РФ в связи с истечением срока давности уголовного преследования;

   - по п. «а» ч.3 ст.111 УК РФ в отношении Иванова М.В. за отсутствием состава преступления (эксцесс исполнителя Подрезова А.В.);

   - по п. «г» ч.2 ст.112 УК РФ в отношении Ивановой Т.В. за отсутствием состава преступления (сама потерпевшая утверждает о неосторожном характере повреждения).

   Приложение: ордер № 000310 от 7 мая 2015 года, на 1 листе.

   Адвокат

   М.И.Трепашкин