Часы рядового

   Продолжение, начало в № 2 (193)

   11 января 1919 года произошла роковая встреча Ивана Васильевича с вождём всех народов. К этому времени из чрезвычайного уполномоченного по продовольствию Сталин превратился в подлинного руководителя, сосредоточившего в своих руках военную и гражданскую власть.

   Циркуляры, резолюции, решения, письма в Москву и по всем армейским частям Южного фонта шли только за подписью Председателя Военно-Революционного Совета Иосифа Сталина.

   К этому человеку и пришёл Иван Васильевич за своим новым назначением. Сталин долго рассматривал его мандат, подписанный Троцким.

   - Вы, товарищ Соломонов, военный специалист из лагеря беспартийных спутников революции. Вы успешно воевали с немцами, но Вы психологически не подготовлены к решительной борьбе с контрреволюцией. От врагов трудового народа я очищаю штаб, органы снабжения и весь тыл. Освобождаюсь и от военных специалистов, склонных к измене. Мне нужны надёжные и верные помощники…

   - Ярлык изменника можно приклеить к любому русскому офицеру. Мне его приклеили в 1917 году, когда срывали с меня офицерские погоны. И тем не менее я не уехал за границу, ибо знаю, что новой России нужны опытные, знающие и преданные ей офицеры, имеющие боевой, армейский опыт русско-японской (1904-1905) и первой мировой (1914-1918) войн. Возьмём Вас, Иосиф Виссарионович, у Вас нет никакой военной подготовки, Вы и дня не были на военной службе. Поэтому Вам без военных специалистов не обойтись. Без них не построить Вам регулярную, боеспособную армию. А для этой цели нужны не только рядовые армейские офицеры, но и хорошие советники из числа бывших офицеров Генерального штаба Российской Императорской армии.

   - У нас уже есть проверенные и закалённые в боях кадры красных командиров, которые успешно воюют на всех фронтах и бьют ваших хвалёных генералов. Один Будённый, да Клим Ворошилов чего стоят…

   Сталин закурил трубку. Ещё раз взглянул на документы Ивана Васильевича и проговорил: - Очень благодарен вам за откровенный разговор. Пока покомандуйте у меня батареей, а там видно будет…

   Через двое суток Иван Васильевич Соломонов командовал батареей, состоящей из четырёх трёхдюймовых полевых скорострельных пушек образца 1900 года, изготовленных на Путилоском заводе, под руководством выдающегося конструктора Н.А.Забудского и А.П.Энгельгардта. Возимый боекомплект для каждой пушки составлял 124 снаряда. Пушка перевозилась конной тягой, состоящей из 6 лошадей. Боевые позиции батареи Ивана Васильевича находились у железнодорожной станции Басаргино. Недолго командовал батареей Иван Васильевич – вскоре его арестовали и под конвоем доставили в царицынскую тюрьму.

   Необъяснимая тревога захлестнула мою душу. Нет, думаю, не мог старик у красных служить. Красная Армия создавалась как орудие диктатуры пролетариата, предназначенное для подавления сопротивления свергнутых эксплуататорских классов и отражения империалистического нашествия. А он, дворянин, ни с того ни с сего добровольно пошёл служить в Красную Армию. Дай этому добровольцу волю, так всех нас из винтовки перестреляет. Неслучайно лесник лейтенанту не понравился. И рука, помимо моей воли, сжимала холодную рукоятку нагана.

   Борщ, приготовленный мною, совместно с женою лесника, получился на славу. Артиллеристы ели его и от всего сердца благодарили стариков за заботу. Им не было дела до их контрреволюционного прошлого.

   Позиция для засады, выбранная для батареи лейтенантом Науменко, отвечала всем требованиям армейской тактики, так как обеспечивала скрытное расположение и хорошие условия наблюдения за противником, ведения огня и перехода в атаку.

   Место расположения батареи было исключительно красивым. Старый берёзовый лес полукольцом охватывал перекрёсток, отступая на юго-западе перед широким зелёным полем, расчленённым на две неравные части просёлочной дорогой. Июньский ветерок гнал по полю синевато-зелёные волны пшеницы. Они искрились, переливались под лучами восходящего солнца, и временами казалось, что перед тобою не поле, а бесконечное, бездонное море, волны которого стремительно мчались вперёд, догоняли друг друга, возвращались назад и пропадали. Высоко над ними, словно остановившись в полёте, пели свои жизнерадостные песни полевые жаворонки. В лесу щебетали синицы, пронзительно кричали сороки, да где-то вдали бездомная кукушка отсчитывала кому-то долгие годы жизни. И глядя на всё это, человек поневоле забывал, что рядом идёт война, льётся человеческая кровь, горят мирные города, деревни и сёла. И только часовые с короткими кавалерийскими карабинами образца 1938 года напоминали о ней.

   Солнце всё выше поднималось над горизонтом. Становилось душно. Прячась от безжалостных солнечных лучей, артиллеристы расположились в тени деревьев. Одни чистили оружие, другие штопали порванное за время боёв обмундирование, третьи, расстелив на земле шинели, спали. И только лихой гармонист, наводчик орудия Нечипоренко, усевшись на пне, играл на гармошке старинный вальс «Амурские волны». Пальцы его быстро бегали по клавишам отслужившей не один солдатский срок гармони, и казалось, что не человек играет, а откуда-то сами по себе льются эти божественные звуки вальса. Вдруг мелодия резко оборвалась…

   Далёкий рёв танковых моторов и лязг ослабевших траков оборвали задушевную мелодию. Звук моторов с каждой минутой нарастал. Артиллеристы бросились к своим орудиям.

   Вот из-за леса выскочила одна, затем другая машина, и вскоре длинная колонна немецких танков вытянулась на просёлочной дороге. Шли они плотной, прямой колонной, соблюдая чёткие интервалы в движении. Чёрные кресты зловеще отсвечивали на боках и скошенных лбах башен. Люки на всех машинах были открыты. Высокие султаны пыли, сдуваемые ветром в сторону, тянулись за каждой из них. Пыль клубилась, поднималась над лесом и медленно оседала на колхозном поле.

   За считанные секунды орудия были приведены в боевую готовность. Все ждали команды открыть огонь, но лейтенант молчал. Ни один мускул не дрогнул на его обветренном исхудалом лице, и только кончики пальцев на правой руке чуть заметно дрожали. Фашистов Науменко не боялся. Немцев он всегда подпускал на расстояние прямого выстрела и бил их беспощадно. Была в его тактических расчётах определённая доля риска, но риска вполне оправданного – батарея экономила снаряды, и каждый выпущенный им снаряд нёс врагу смерть.

   Виталий Иванович Сулима,

   Сибирский казак

   Продолжение следует