О воинах Христовых

   В конце января 2001 года, в день празднования трех вселенских святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого находился я в скором поезде № 54/53 “Харьков - Владивосток”. Конечной моей остановкой был областной город Курган Южно-Уральской ордена Октябрьской революции железной дороги. Путь был не ближний. Ехать предстояло по Южной, Юго-Восточной и Куйбышевской железной дороге с переходом на Южно-Уральскую железную дорогу.

   Моим спутником был православный священник, облаченный в стихирь. Людям непосвященным, далеким от православной веры объясняю – стихирь одежда сугубо церковная, знаменующую чистоту и непорочность сердца того лица, которое призвано ее носить.

   Согласна Устава Русской Православной Церкви носить стихирь мог только человек высоких православных добродетелей и благочестивых правил. Человек глубоко верующий, всецело посвятивший себя служению своему приходскому храму.

   Электровоз мчался стремительно. Вагоны чуть заметно пошатывались из стороны в сторону, да колесные пары бились, громыхали и подскакивали на стыках. Остановки на станциях не превышали двух, десяти минут. Только на крупных узловых станциях они достигали 21 минуты.

   Вскоре едущие в купе знали, что отец Владимир едет в город Акмалу республики Казахстан, где по улице Победы №87 проживал его старый друг, потомственный казак Анатолий Богаевский – внук Африкана Петровича Богаевского (1872-1934), генерал-лейтенанта, последнего атамана Всевеликого войска Донского, (с февраля 1919 г.) который в этой должности остался до конца дней своей жизни. А.П. Богаевский остался верен Воинской присяге, своему Государю и Отечеству. Скончался в Париже. Оставил для православных свои воспоминания “Ледяной поход”.

   Во времена дудаевского режима в Чечне, отец Владимир, окормлял русское и казачье население, подвергавшееся неслыханным гонениям и притеснениям. Насилие, грабежи и убийства были там рядовыми явлениями, и за убийство русского никто не нес никакой ответственности.

   Православные русские люди и казачество неоднократно обращались к Советскому правительству с просьбой защитить их от произвола, но “слуги народа” к просьбам народа оставались глухи. Они давали Дудаеву деньги и оружие, и всем чеченским бандитам “столько власти, сколько каждый из них мог унести”. Спасаясь от смерти и произвола русскоговорящие люди, проклиная свое Правительство, бежало из Чечни. Более 300 тысяч человек, бросив все нажитое десятилетиями имущество, бежало вглубь России. Свыше 30 тысяч были убиты, многие пропали без вести. Понимая, что борцы “за демократию”, окопавшиеся в Кремле не защитят свой народ от произвола чеченских бандитов, терские казаки взялись за оружие.

   Они сформировали 1-й моторострелковый казачий штурмовый батальон имени генерала от инфантерии Ал. Петра Ермолова (1777-1861) командира Кавказского корпуса (1816-1827) и главнокомандующего в Грузии, усмирителя горцев. Батальон формировался по старинному казачьему принципу станичного и семейного сбора.

   - Батальон, чада мои, был сформирован в городе Прохладный – рассказывал нам отец Владимир. Во главе его стоял потомственный казак майор Стехов – опытный, смелый, находчивый и талантливый командир, воюющий малой кровью. Боевой путь батальона начался из города Грозного, который казаки штурмовали 8-го и 9-го марта. Затем были Самашки, Орехово – большое русское село, в котором не осталось ни одного русского. При его штурме во второй роте батальона уцелело несколько человек. Там нашел свою смерть мой внук – водитель малого легкого бронированного тягача Сергей Черников, столбовой казак из Новоплавки. Его тягач подорвался на противотанковой мине. У внука были перебиты ноги и позвоночник. Раны были несовместимы с жизнью. В предыдущих боях с бандитами он вывозил с поля боя раненных казаков. На его счету более сотни спасенных братьев во Христе.

   Помню тяжелые бои у Строго Ачхо, в котором головорезов Дудаева приходилось выбивать их каждого дома, каждой подворотни. Чеченцы боялись казаков и в плен не сдавались. Я не помню ни одного случая, в котором казаки оставили свои позиции и в панике бежали. Даже раненые казаки не оставляли своих позиций. С 8 марта по 25 апреля в батальоне было ранено более 200 казаков. Многие их них не захотели регистрировать свои ранения. Ранение получил сам командир батальона и два его заместителя. В госпиталь отправили только начальника штаба, которому потребовалась срочная операция. Остальные офицеры оставались на своих постах и продолжали командовать казаками. Казаки и офицеры воевали на своей земле и защищали свою землю. Воевали грамотно, уверенно, ибо все, без исключения, получили хорошую подготовку в Советской армии, а поэтому верили в свои собственные силы. Знали казаки и простую истину, что войну заваривают грязные политиканы и жестокие авантюристы, а расхлебывает ее простой народ, а выгоду извлекают чиновные воры, объединенные коррупцией.

   За все время боевых действий казачий штурмовой батальон имени генерала А.П, Ермолова потерял убитыми 24 человека. Примеры мужества и героизма показали Александр Куницин и его сын Константин, Алексей и Сергей Чурсиновы, братья Марковы, Борисовы, Васильевы, а также их кумовья и сваты, которые из любых, казалось бы безвыходных ситуаций, выходили победителями. Казаки побеждали врагов Российского государства, ибо вели справедливую войну ради человеколюбия, но не могли они уничтожить Березовского, Гусинского и прочих державных воров, окопавшихся в Москве и Чечне – людей неутомимой алчности и жажды поживиться за чужой счет.

   - Весной 1996 года, когда православные христиане отмечали день святого Стефана епископа Пермского, святого мученика епископа Амасийского, праведницы Глафиры, - продолжил свой рассказ отец Владимир, - чеченские боевики схватили меня, обвинив в шпионаже, и бросили в глубокую яму, обложенную диким камнем с решетками поверху, выкопанную в сарае. Чтобы я “не скучал” бросили мне в яму маленькую, черную собачку.

   Через несколько суток, втолкали меня в грузовую машину, в которой находились четыре пленных пограничника. Охраняли нас два амбала с автоматами. Будка машины была железной. Подобные машины использовались в МТС, позднее в РТС, в качестве передвижных ремонтных мастерских. За нами двигалась “Газель” с вооруженными боевиками. Черную собачку, которая стояла на задних лапках и служила, размахивая передними лапками, водитель машины, в которую загнали меня, бросил к себе в кабину. По всей видимости, он любил животных.

   Проехав несколько километров, машина остановилась у небольшой рощицы недалеко от Бамута. Нас выгнали из будки и построили в ряд под дулами автоматов. Чеченский полевой командир Руслан Хайхороев обратился к одному из пограничников: “Евгений Радионов, за твоими плечами стоит смерть. Ответь, казак, почему ты ничего не боишься? Пойми, казак, мы правоверные мусульмане от тебя ничего непосильного не требуем – сними с себя православный крест, отрекись от Христиановской веры. Мы даже не заставим тебя вступать в наши ряды, клянусь Аллахом милостивым и милосердным! Мы дадим тебе в жены молодую чеченку и ты будешь жить счастливо. Много у нас в Чечне красивых вдов, выбирай любую!”.

   Солдат молчал: он выжидал, что еще скажет ему полевой командир, чтобы сразу ответить на все интересующие его вопросы.

   - Не пойму, откуда у тебя такая смелость, - продолжил свою речь полевой командир Хайхороев. За твоею спиною стоит смерть в белом саване с ржавою косою. Ты чувствуешь ее дыхание?

   Пойми же ты, наконец, что ты нам не оставляешь никакого выбора. Сам Аллах, милостивый и милосердный сказал нам своим воинам: “Боритесь с неверными и лицемерами и будьте жестоки с ними. Их убежище – геенна. Ты будешь наказан мучительным наказанием, если сейчас не примешь Ислам, и в жизни будущей тебя не минует жестокое наказание. Нет у тебя на земле ни заступника, ни помощника! Если ты отрекаешься от Христианства и примешь Ислам, Аллах дарует тебе Свои щедрости. Аллах любит людей преданных. Ты еще сам не понимаешь, какое счастье ты приобретаешь с принятием Ислама. Для тебя будут доступны все блага жизни, и ты будешь счастлив!”.

   Ответ Евгения Родионова был спокойным и убедительным и говорил о том, что был он человеком религиозно образованным:

   - Как Христианин, в силе своего божественного происхождения, отрекшись от Веры своих предков, счастлив я не буду. Душа моя будет изнывать от голода, не найдя для себя свойственной ей духовной пищи. Я видел отрекшихся от Веры Христианской. Желая чем-нибудь восполнить чувства духовной пустоты, безнадежности и уныния, которая всегда тяготит душу, отчужденную от Бога, эти отступники подобно древним Каинитам, употребляют все силы и ума на то, чтобы оградить и укрепить свое земное существование земными благами. Но чувство довольства материальным счастьем бывает непродолжительным, оно постепенно ослабевает и исчезает, оставляя в наследство мрачное настроение, которое порабощает их, хотя они имеют определенные понятия о спасительной и победоносной силе Креста Христова “… лучше бы им не познать пути правды, нежели, познав, возвратиться назад от преданной ими заповеди”, - говорит апостол Петр. (Гал. IV, 9; 2 Петр.II,20,21.).

   Солдат замолчал. Молчал и мулла, стоящий рядом с полевым командиром Русланом Хайкороевым. Оба знали, что в этот день во всех русских православных церквах и в каждом доме Христолюбивых христиан празднуется день Вознесения Господа нашего Иисуса Христа. Был май 1996 года.

   Полевой командир резко вскинул руку в нацистском приветствии и там же резко опустил ее. Резко прозвучали автоматные очереди и на чужую им землю упали товарищи Евгения Радионова – Андрей Трусов, Игорь Яковлев и Александр Железняков. Они не были казаками и боевиков не интересовали. Я стоял слева от Радионова, но боевики по мне не стреляли.

   - Если ты, казак, примешь Ислам, - продолжил свою речь Хайкороев, - то не бери в друзья себе больше иудеев и христиан; они – друзья один одному. Поистине, Аллах не ведет людей неправедных. Сними свой крест, прими нашу веру и жизнь твоя начнется с чистого листа. Твоим покровителем будет только Аллах и Его посланник и те, которые уверовали, которые выполняют молитву и дают очищение, и они преклоняются, - они партия Аллаха, который победит в любом деле.

   Снять крест и принять мусульманскую веру Евгений Родионов отказался, он сказал с полным решительным убеждением в своем сердце и на устах слова святого апостола Петра, обращенные к Божественному Учителю Христу: “Господи! К кому нам идти? Ты имеешь глаголы жизни вечной. (Еф V, 15, Иоан VI, 68) Аминь”. И через несколько секунд голова Евгения Родионова упала на землю, отсеченная чеченским клинком. А было отроку 19 лет.

   “Астауди’у –Ллаха дина-к, ва аманата-кя хаватима амали-кя!”, - провел мулла хриплым голосом. –Вверяю Аллаху твою религию, и т вою верность и исход дела твоего! Чеченский священнослужитель был поражен стойкостью 19-го юноши, его храбростью и преданностью Вере своей Православной.

   - Теперь очередь умирать принадлежала мне, - тихо сказал отец Владимир. Неожиданно их кустов выбежала черная собачка, с которой я сидел в яме. Она стала на задние лапки у ног моих и начала тоскливо выть, устремив свои глаза на муллу и полевого командира. Замогильный вой собачки панически подействовал на муллу и ткнув пальцем в мою сторону он прокричал полевому командиру: “Руслан, отпусти попа, за его спиною стоит Ангел хранитель! А возможно и сам Антихрист, поэтому я прибегаю к Аллаху от искушений жизни и смерти. О Аллах, поистине, я прибегаю к Тебе от греха и ущерба!

   Вспомни, Руслан, - не зря же посланник Аллаха сказал: “Если услышите ночью собачий лай, или ослиный рев, обращайтесь к Аллаху за помощью от них, ибо, поистине, Ты – Прощающий, Щедрый, Ты любишь прощать, так прости же нас!”.

   Ничего не ответил полевой командир мулле, но, взмахнув автоматом в мою сторону, он выпалил: “Убирайся!”. Я повернулся спиной к бандитам и медленно двинулся в сторону рощи. Ни один выстрел не прогремел позади меня, только из динамика “Газели” лилася песня начала 40 годов прошлого века:

   Мы войны не хотим,

   Но себя защитим,

   Оборону крепим мы не даром,

   С нами Сталин родной,

   И железной рукой –

   Нас к победе ведет Ворошилов!

   Через трое суток я добрался до Киева. В Дарнице я пришел к своему младшему сыну Александру, которому недавно исполнилось 55 лет, и стал жить у него. Отчаяния не было в душе моей. Я прощал людям и врагам своим согрешения их, ибо помнил слова Святого Писания: “А если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших” (Матф. VI., 15).

   Иногда в мечтах, возвращаясь в прошлое в вглядываясь в зеркало, вижу свои волосы некогда русые побитые редкой сединой, но в реальности ставшие под стволами автоматов белоснежно белыми, я вспоминаю день расстрела своих братьев во Христе, воющую собачку у своих ног и великомученика Евгения Родионова, который перенес муки тяжкие, но не снял с себя Крест Православный, и не отрекшегося от своей Веры.

   А ведь только у него был выбор сохранить свою жизнь, но он отверг его во славу Христолюбивого российского воинства и Русской Православной церкви, русского народа.

   Мать Евгения Родионова – Любовь Васильевна Родионова долго искала могилу своего сына, обойдя все районы Чечни.

   Много горя хлебнула она во время своего хождения. Однажды ее расстреляли чеченские боевики, как русскую шпионку. Но Господь не допустил ее смерти. Нашлись правоверные мусульмане, которые с именем Аллаха (Би-сми-ЛЛЯХИ!) выходили ее, поставили на ноги, и предоставили ей возможность отыскать могилку ее сына.

   Мать шла из одного чеченского района в другой, а впереди ее двигалась народная молва, рассказывающая о ее материнском подвиге и безмерной любви и преданности сыну. Теплые, живые слова солдатской матери, звучащие во время этих поисков, открывали перед нею двери домов многочисленных чеченских труженников, пробуждая в людях сострадание и милосердие, побуждая их деяния ко всему хорошему, доброму и светлому.

   - О Аллах, благослови мать солдатскую и помоги ей, - говорили ей вслед чеченские матери. И добрые слова их согревали и помогали ей.

   И наконец, Господь свел ее с полевым командиром Русланом Хайхороевым, который потребовал с матери солдата четыре тысячи долларов за то, что его подельники укажут ей могилу ее сына.

   Любовь Васильевна вернулась в Россию и заложила свою квартиру в поселке Курилово, под Подольском. Посредник вывел ее на место расстрела и сказал: “Ищи!”. Это была огромная поляна: сто на сто метров. Копали ночью. На захоронение наткнулись ближе к утру. Среди останков убитых воинов мать увидела блестящий крест своего сына с пятнами высохшей крови.

   Мать привезла тело сына на родину – в поселок Курилово под Подольском. Там на подольском сельском кладбище тело ее сына обрело вечный покой. На кресте сына, установленного у его изголовья, односельчане сделали надпись: “Здесь лежит русский солдат Евгений Родионов, защищавший Отечество и не отрекшийся от Христа, казненный под Бамутом 23 мая 1996 года”. Священник умолк. Трижды перекрестился и проговорил:

   “Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света со тьмою?”. (второе послание к Коринфинам, Гл. VI,14., Евангелие). – Я уверен – придет день гнева, день мести и грозной расплаты, день Ужаса и Смерти, на котором Господь наш Иисус Христос будет судить всех ненавистников и губителей России, замахнувшихся на Веру нашу истинно православную”.

   В купе наступила мертвая тишина. Только поезд мчался вперед, наматывая на колесные пары, рессорного подвешивания, километр за километром, грохоча на стыках. Впереди была крупная узловая станция Уфа.

   Очерк написал Виталий Иванович Сулима, корреспондент

   Международного Союза журналистов казачества