О Климентии Александровиче Темченко
солдате первой мировой
Играй же, музыка, играй победу,
Мы одолели, и враг сражен.
Так за Царя, за Русь, за нашу Веру
Мы грянем дружное – ура, ура, ура
- Песня “Вещий Олег” -
В город Умань, Киевской губернии, Климентий Александрович Темченко приехал к своей двоюродной сестре Анне Григорьевне в первых числах сентября 1917 года. В этом время в Уманском уезде, как и по всей Украине было неспокойно – анархически настроенное население грабило заводы, имения, крестьяне делили земли помещиков, рубили лес, вывозили с молей солому и полевых токов обмолоченное зерно.
Волна анархии все расширялась и превращалась в форменный погром. По уезду гуляли многочисленные, хорошо вооруженные банды. Начальник Уманского гарнизона имел в своем подчинении сотню донских казаков, разогнать бунтующих не мог. Неоднократно посланные им телеграммы в адрес Временного Правительства с просьбой командировать в Умань, в его распоряжение, не менее двух сотен казаков или кавалерии ничего не дали. Авторитет Временного Правительства в народных массах падал стремительно. Население требовало передать всю власть Советам, при которой, по их мнению, они станут – хозяевами положения, сохранят в своих руках привезенное с фронтов оружие, при помощи которого они будут защищать Советскую власть. А пока, вся власть в Уманском уезде находилась в руках анархически настроенных “братишек”, враждовавших между собой, но имеющих мощную поддержку среди местного населения и фронтовиков. В населенных пунктах, расположенных вблизи сахарных заводов, солдаты влившиеся в бандитские формирования, не только поддерживали крестьян, но вступали в бои с казаками, пытающимися навести порядок, что в свою очередь заставляло казаков отказаться от участия их в подавлении крестьянских волнений. Винтовка рождала власть.
Комиссары Временного Правительства и представители Генерального секретариата Центральной Рады и губернаторы признали безнадежность применения вооруженной силы для разгона “анархии”. В помощь казакам и национальным армейским соединениям решено было привлечь чехословацкие и польские легионы, обеспечив их не только продовольственным пайком, но и выдачей на руки каждому по 5 рублей в сутки.
Но из этого мероприятия ничего не получилось.
Не успел фронтовик разложить свои вещи, как в комнату ворвались три рыжих еврея с тонкими шеями, четвертый, с винтовочным обрезом, был чудовищно громадный хохол, с тупым выражением лица, лупоглазый и злой – после ночной пьянки он не успел опохмелиться.
- А ну, гой, покажи руки!
- Нет, ладони покажь!, - заорал тонким голосом худосочный иудей, направив на Темченко ствол своего револьвера.
- Хлопци, цэ нэ вояка! Век слободы не видать!, - проревел обозленный хохол. Подывытесь яки грабци у нього! Да вин тяжче карандаша не пидиймав. Буржуй до Деникина пробыраеться. Мине не обманешь, - продолжал хохол. Я даже на тры сажны у земои усе бачу!
- Фамилие свою скажы, паскуда, - вклинился в разговор рыжий, конопатый еврей в кожаной куртке и шапке со шлыком.
- Климентий Темченко – учитель словесности.
- Брэше, сволота! Беры його на мушку, братва! Нема чого з ным возитись! До стенки його!, - вклинился в разговор рыжий, приземистый еврей в черной кожаной куртке австрийского шофера и золотою фиксою во рту. Хромовые прохоря мине!
От удара ногой комнатная дверь распахнулась и в комнату вошел стройный парень, одетый в голубой гусарский доломан, увешанный оружием.
- Что за шум, а драки нет!, - спросил он, улыбаясь.
- Да, вот шпыгуна зловыли, зараз до стенки поставым. Прохоря його я соби визьму, щоб душа моя заспокоилася, - ли хо отчеканил один из евреев в черной кожаной куртке и золотою фиксою во рту.
- Ша, господа жиды, - проговорил вошедший. Ты що, Шлема, забув що пани атаманша сказала – усих полоненых до нэи прыводить!...
Незваные гости проверили у Темченко документы и повели его к грозной атаманше. Там Климентий Александрович Тимченко познакомился с представительницей одного из бандитских формирований на Юге России.
Разалия Машталлер, предводительница банды, была красивой еврейкой польского происхождения, лет 35, имеющий прочные связи с международной благотворительной организацией “Джойнт” (Американский еврейский объединенный распределительный комитет), финансирование которой осуществляли Варбурги и еще ряд крупных американских банкиров. Они снабжали бандитские формирования самой революционной нации в мире деньгами, надеясь на то, что в дальнейшем эти формирования, объединившись, составят реальную военную силу, которая способна будет выдавить русское население из Крыма и тогда можно будет внедрить в жизнь проект по переселению всех евреев мира в этот благодатный уголок России и создать там новую “Хазарию”.
Разалия Машталлер, в период русской смуты, вместе с мужем- офицером австрийской армии, на американские деньги, сформировали крупный отряд с железной дисциплиной. Но муж был убит пьяным матросом и власть в отряде, на правах преемственности, перешла к его жене. За деньги она сумела купить власть, а из власть чеканить деньги.
Разалия была грамотной женщиной – окончила Варшавский Александро-Мариинский институт, успела поработать в Азовско-Донском коммерческом банке. Любила золото и бриллианты, коллекционировала боевые награды и старинные рукописные книги. Отличалась от других атаманш чрезвычайной жестокостью, большими организованными способностями, политическим чутьем, которое помогало ей своевременно вывести свой отряд из-под возможного удара.
Среди многочисленных наград К.А. Темченко, Разалию заинтересовал Офицерский Георгиевский крест, представляющий из себя белый эмалевый крест с расширяющимися концами и незаполненными углами на лицевой стороне которого был московский герб (на розовом фоне святой на коне поражает змея). На обратной стороне креста был отчеканен вензель их букв СГ. На ленте награды чередовались равноширокие черные и желто-оранжевые полосы.
Атаманша не мучала Темченко дурацкими вопросами, а предложила подробно описать боевые действия и те обстоятельства, за которые получил он награду.
- Офицерский Георгиевский крест редкая в пределах Украины награда и цену по этой причине среди коллекционеров он имеет приличную. Но если к нему приложить документы с описанием подвига, за что он получен, цена креста возрастает вдвое. Садись, Климентий, и работай. Опишешь хорошо – отблагодарю, возможно, назначу тебя начальником штаба. А если напишешь плохо, то разделишь судьбу своих предшественников. При таких обстоятельствах, Климентий Александрович Темченко, кубанский казак приступил к работе.
II часть. У Мазурских озер.
Взяв в руки плотную белоснежно-белую виоленовую бумагу, К.А. Темченко подложил под нее трафарет, мокнул перо в черную китайскую тушь, налитую в серебряную чернильницу в форме человеческого черепа, выпил стакан крепчайшего самогона и начал писать:
- Наши войска, действовавшие против мазурской группы германских войск, с 28 по 30 октября 1914 года, тесня арьергарды противника, отходившего на укрепленную линию Мазурских озер, в центре которых лежит крепость Летцен, с боем продвигались вперед.
Германские войска мазурской группы, отступив, заняли все дефиле между озерами, поставив на этой заранее подготовленной позиции свою тяжелую артиллерию.
Германское командование было уверено, что на этих сильно укрепленных позициях наше наступление захлебнется и русские потерпят поражение. Но наши солдаты, преследую и сбивая арьергарды отступающего противника, к 30 октября заняли восточные выходы из района Мазурских озер, вдоль которых, как известно, германцами еще в мирное время была подготовлена оборонительная линия, имеющая ограниченное число выходов, прикрытых батареями, системой окопов, различного рода искусственных препятствий, а у Летцена – даже фортом Бойен.
Правый фланг позиций на Мазурских озерах с юга обеспечивался целым рядом проволочных заграждений и скрытых в лесу блокгаузов, для уничтожения которых требовалась тяжелая артиллерия, притом с близкого расстояния, вследствие прекрасной маскировки и зарослей, скрывающих опорные пункты. Прикрытие правого фланга осуществлялось на всем фронте от Иоганисбурга до Ортельсбурга; оно было направлено не только против вероятных действий конницы, появление которой германцы всегда учитывали, но было способно выдержать многоразовые атаки пехоты.
Становясь как раз против выхода из Мазурских озер, наша армия замыкала направления, ведущие в глубину Восточной Пруссии через Летцен, Арис и Иоганисбург и лишала противника возможности при нашем дальнейшем наступательном движении из гольдапского района к линии реки Ангерап сосредотачивать против нашего левого фланга значительные силы.
К югу от района Гумбинена наши войска, подойдя к восточным выходцам из Мазурских озер, продвигались через образуемые ими сильно укрепленные дефиле. В начале ноября, в районе Сталлупеннен-Поссесерн противник пытался в некоторых пунктах перейти в контрнаступление, но, потерпев неудачу, отступил левым крылом – к Гумбинену, а правым – к Ангербургу. Занятая германцами позиция была весьма удобной для оборонительного боя. От Гумбинена до Ангербурга, вдоль всей занимаемой германцами позиций, была проложена железная дорога, от которой ветки отходили к Инстербургу и через Фридланд, к Кенисбергу; весь Сталишский лес, находящийся впереди Ангербурга, был германцами сильно укреплен и приспособлен к длительной обороне, а небольшие Куклинские горы, находящиеся на левом берегу Ангерапа были напичканы дальнобойной артиллерией, которая могла за считанные минуты уничтожить все живое на правом берегу реки. Шрапнели и осколочно-фугасных снарядов германцы не жалели.
Отходя на левом своем фланге германцы продолжали упорно держаться в проходах через Мазурские озера. Таких проходов, через которые могли пройти крупные воинские соединения, было три. Через все эти проходы были проложены железные дороги, которые шли параллельно шоссе, что давало германцем возможность с небольшими силами упорно защищать эти дефиле, перекидывая в эти пункты подкрепление в необходимым количестве. Вследствие этого германцы и могли держаться так упорно в озерных дефиле… Выдерживая крайне упорные бои, наши войска дошли на линии Мазурских озер до проволочных заграждений у самых неприятельских позиций.
Благодаря тому, что немцы заняли весьма прочные позиции за рекой Ангерап, нашим войскам приходилось брать Мазурские озера фронтальный атакой – прямо в лоб. Такие атаки считаются исключительно трудными.
Продолжая наступление, наши войска 5-го ноября атаковали сильно укрепленные позиции германцев к востоку от Ангербурга и, преодолев три ряда проволочных сеток, овладели частью позиций и проходив между озерами Бувельно и Тиркло, взяв в этих боях 19 орудий, много пулеметов и пленных.
Я, Темченко Климентий Александрович, - штабс-капитан 27-го Сибирского стрелкового полка восхищался и искусственными препятствиями немцев, в создании которых они дошли до виртуозности. Не довольствуясь тремя рядами проволочных заграждений и даже такими, чисто крепостного типа сооружениями, как водяные рвы, они придумали целые вертикальные стены из проволок, чрезвычайно трудно преодолеваемые войсками, так как даже разорванные снарядами, они острыми, торчащими во все стороны концами мешают продвижению атакующих.
Чтобы сдержать наступление русских войск, германские части, расположенные к востоку от Ангербурга, перешли в контратаку. Но солдаты 27-го и 28-го Сибирского стрелкового полка штыковым ударом отбросили германцев на исходные позиции. С нами Бог, разумейте языцы, и покаряйтеся: Яко с нами Бог.
Таким образом, активная попытка немцев оборонять Восточную Пруссию потерпела полную неудачу. Захватив часть немецким позиций, русские полки дальше продвигаться не смогли, упершись в три ряда проволочных заграждений, водяных рвов, вертикальных проволочных сетей, многочисленных фугасных ловушек и пулеметных гнезд, перекрестным огнем, простреливающих все пространство впереди заграждений и внутри их.
III часть. Как велась подготовка к сокрушению врагов
и супостат наших, и всех хитрообразных.
В конце октября 1914 года, я со своими унтер-офицерами, был вызван в штаб своего 27-го Сибирского стрелкового полка к нашему боевому командиру, Герою Порт-Артура, полковнику Афанасьеву.
- Вы, штабс-капитан Темченко, во время минувшей войны командовали батальоном кубанских пластунов и по отзыву знавших вас офицеров командовали не плохо. Ваши пластуны весьма успешно проводили разведку в глубоких тылах противника. Они мастерски прорезали проходы в его проволочных заграждениях. И если верить солдатской молве, японские саперы ни разу не смогли помешать вам в этом, - молвил полковник.
- Буду откровенным перед вами, - продолжил свою речь защитник Отечества, - Верховный Главнокомандующий поставил задачу перед нашим полком и 28-м Сибирским стрелковым полком ответственную задачу – захватить перешеек между вторым и третьим озерами Бувельно и Тиркло и, наконец, третий, такой же перешеек между третьим и большим четвертым озерами, сильно выдающийся на запад. Во время вашей работы вас будут поддерживать наша артиллерия, состоящая из 6 полевых и одной гаубичной батареи. Перейти на перешеек на понтонах нельзя, потому что противоположные берега напичканы тяжелыми орудиями, стоящими в орудийных окопах, для из расчетов сооружены специальные щели, погребки для боеприпасов были оборудованы по последнему слову техники, перекрыты дубовыми бревнами и хорошо замаскированы.
Обсудив подробно предстоящую “работу”, мы удалились в свое расположение, обсуждая мелкие подробности.
- 28-го октября 1914 года, мои стрелки подошли к горе на восточной части перешейка, - писал штабс-капитан Темченко, - и заняли основные крепостные сооружения на западной части перешейка, также на горе. Перед нашими глазами простиралась сильно укрепленная долина между озерами, испещренная проволочными заграждениями, с едва заметными пулеметными гнездами. Расстояние между позициями не превышало 600-700 шагов, необходимо было преодолеть систему проволочных заграждений, захватить скрытые орудия и пулеметы, пройти заграждения перед неприятельскими траншеями на горе и почти неприступные окопы с блиндажами, укрепленные кольями и цементированные. Артиллерия и с той, и с другой стороны находилась за горами, под прикрытием, но сначала не работала, чтобы не выдать своего расположения: стороны ограничивались лишь ружейным и пулеметным огнем.
К будущей атаке, необходимо было готовиться исподволь. Ночью я, со своими 240 смельчаками-добровольцами, отправился резать проволоку. Устройство проволочных заграждений у немцев замечательно. Представьте себе три ряда высоких кольев, переплетенных между собой в шахматном порядке и наискось колючей проволокой в палец толщиной. Мои подчиненные осторожно спускались вниз, ползли до заграждений, ложились на спину и ножницами перерезали проволоку. Мы резали эту проволоку 3 ночи – 2, 3 и 4 ноября 1914 года. Особенно отличились: старший унтер-офицер Кожевников, младший унтер-офицер Левченко, и стрелки Маркитан, Котович (ПОСЛЕДНИЙ ПОГИБ), а также 12 бурят. Мы прорезали три прохода: в 40, 65 и около 80 шагов по фронту.
Германцы выходили из блиндажей и стучали деревянными палочками по проволоке. Если звук был заглушенный – то давали знак своим, и тогда в небо взвивалось несколько ракет. Каждая взлетевшая в небо ракета разрывалась на 5-6 более мелких. Они освещали огромную площадь таким ярким светом, при котором модно было читать. По нашим смельчакам открывалась стрельба из пулеметов.
Подойти к проходам прорезанными нами большими колоннами оказалось невозможным, и пришлось готовиться к очередной атаке с переходом на дно долины непосредственно к проволочным заграждениям при помощи “сапов”, - винтообразных, идущих змейкой окопов по склонам горы.
Приступили мы к рытью “сапов”, и работали днем и ночью на виду у неприятеля, обстреливавшего нас ружейным и пулеметным огнем. Здесь впервые, за всю компанию, мы познакомились с немецким “последним словом науки” и его действием.
Это – небольшая мортирка, с дулом длиною аршина в два и таким же тонкостенным снарядом. Мортира обеспечивает крутую траекторию снаряда и предназначена главным образом для так называемой мортирной стрельбы (при углах возвышения ствола свыше 45°) по крепостным и фортификационным сооружениям, войскам, находящимися за укрытиями.
Немцы стали постреливать из этих орудий по нашим “сапам”, и если не причиняли большого вреда людям, то сильно мешали работать. Попадая в окопы, снаряды этих мортир разрывались, засыпали сапы, забрасывали их землей и удушающим дымом отравляли на некоторое время работающих. Вся беда была в том, что полета этого снаряда совсем не слышно и не было никакой возможности предупредить его разрыв: вдруг откуда-то сверху валится бесшумно “чемодан”, и дело сделано.
Впоследствии мы забрали пять этик мортирок (две из них не были еще разряжены) и, к большому удовольствию нижних чинов, оба снаряда отправили к немцам.
К 4 ноября предварительные работы закончились, и в ночь на 5 приказано было произвести атаку. Вся ночь была дождливая, и в долине слался густой белесый туман. В пять часов утра наша артиллерия заговорила, засыпав окопы неприятеля снарядами. Там, видно, считали себя в безопасности и открыли в свою очередь огонь по нашим траншеям, в буквальном смысле засыпая из снарядами. В то же время ракеты германцев беспрерывно освещали всю местность, но враги из-за дождя и густого снега ничего не видели.
В пять с половиной часов утра наши батареи замолчали и мой 27 Сибирский стрелковый полк бросился в атаку. Я, Темченко Климентий Александрович, кубанский казак, поднял своих разведчиков первыми и пошел на штурм. В наличии у меня было 218 штыков. Штыковой бой в траншеях врага длился не более 20 минут. Мы захватили три ряда траншей, 6 пулеметов, 5 мортир и 131 человека пленных. Мои потери составляли 37 человек убитыми и 54 человека ранеными. У меня в этом бою погиб подпрапорщик Труфанов Герой Порт-Артура, а также мой лучший друг поручик Миловидов – командир 7 роты, Георгиевский кавалер, казак станицы Глазуновской Усть-Медведицкого округа Области Войска Донского. Вместе с нами шли 2-й и 4-й батальоны полка. Были убиты командир 14 роты штабс-капитан Шимановский и 15 роты капитан Патроман.
Для развития успеха 27 полку послали в подкрепление 28 Сибирский стрелковый полк. И сделали это своевременно – на помощь избиваемому противнику подошли сильное подкрепление. Бой продолжился за деревней Чиркиштен, которую уже взял 27 полк, и за кольцевыми редутами. Совместными усилиями, нагорная позиция кольцевыми редутами и батареями была взята к семи с половиной часам, то есть через два часа после начала боя. День 5-го числа был сплошным адом, о количестве выпущенных с обеих сторон снарядов невозможно даже судить…
Были разбиты: 33-й Боварский полк, 92-й полк Ландвера, 113 и 114-й полки Ландштурма. Всего взято 19 исправных орудий, 22 пулемета и 700 человек пленными. В конце боя я получи л 2 штыковые раны и челюсть, сломанную прикладом. В военно-полевом хирургическом госпитале мне вручали офицерский Георгиевский крест и присвоили досрочно воинское звание – “капитан”.
В последних строчках своего отчета, русский офицер К.А. Темченко написал: “Сподоби Господи в день без греха сохранитися нам, буди милость Твоя Господи на нас, якоже уповахам на Тя, да не постыдимся во веки. Аминь”.
IV часть. Неожиданная развязка.
Общедержавная анархия и смута на Украине разрасталась. На улицы городов и сел выплеснулся элемент, преследующий цели грабежа и личной наживы. Правительство, опиравшееся на штыки наемников, ничего сделать не могло. 13-14 ноября в Киеве произошел державный переворот. Генерал-лейтенант Павел Петрович Схоропадский (1873-1945) Гетман “Украинской державы” был свергнут “социалистами”, типа Винниченко, Петлюры, Макаренко и др. как говорил Нестор Иванович Махно: “…социалистического и тем более революционно-социалистического в Украинской Директории ничего нет. …Украинская директория, хотя и низвергла гетмана от имени трудового народа Украины, намеревалась, как и Центральная рада, и как гетман Скоропадский со своим правительством, душить все, связанное с революцией”.
Заигрывая с народом, Украинская Директория, освободила всех политических заключенных. Тысячи, вновь созданных крупных и мелких бандформирований организовались на землях Украины. Каждый уезд имел одного, или двух “батек”, враждующих между собой, а некоторые из бандитов грабили население и под красным революционно-пролетарским знаменем.
В своих воспоминаниях Климентий Александрович Темченко рассказывает о советском государственном деятеле Владимире Александровиче Антонове-Овсеенко (1883-1939), члене ВКП(б) с 1917, еврее по национальности, принявшем участие в революционном движении с 1901 г.
Во время Октябрьской революции Антонов-Овсеенко был секретарем Петроградского ВРК, руководил штурмом Зимнего дворца. В описываемый капитаном Темченко период Антонов-Овсеенко, как и Троцкий, был организатором Красной Армии. Он командовал всеми войсками Красной Армии на Юге России. Он формировал “свободные конно-пехотные части революционной Красной армии и партизанские отряды”. Одним из таких формирований “партизан” был “пролетарский, смертоносный революционный” отряд Марии Никифоровой, на формирование которого Антонов-Овсеенко вручил М. Никифоровой большую сумму денег и полностью вооружил его.
Этот отряд докатился до Умани. Вырубил под корень банду Васи Буртового и сильно потрепал бандгруппу Разалии Машталлер. С остатками банды она отошла к Одессе, сумев сохранить награбленные ценности. Далее следы теряются. А у Климентия Александровича Темченко, капитана Российской Армии, впереди была еще Гражданская война...
Все те же огни нам светили…
Но мы… мы ведь стали не те,
Теперь мы измену открыли
В ужасной ее наготе..
Слава Тебе Господи, что мы казаки.
Войсковый старшина Курганского отдела
Сибирского казачьего войска
Виталий Иванович Сулима.
9 октября 2013 г.
|
