Беженец-электричкер сообщает

   Итак, решено провести эксперимент. Используя ограниченный ресурс, перебраться из столицы в столицу между республиками, пребывающими в состоянии необъявленной войны. Буду беженцем-электричкером «2 в 1». Во многом это истинно правдивый статус. Все названия, времена суток и цены соответствуют действительности.

   Задача путешествия: добраться из Киева в Москву. Желательно не позднее середины послезавтра.

   Предел трат: 800 рублей. Можно и больше, но так не интересно.

   Первая электричка идёт в 22:50 из Киева-Московского до Нежина. Сперва весьма заполненная, к концу пути почти пустая. Где-то с середины удалось прилечь на скамейки и поспать. Правда, жёстко. Шнырей нет, билеты не проверяют, вход и выход свободные, без турникетов.

   На станции Нежин первая ночь. Жать недолго, около 3 часов. На улице холодно, приходится сидеть в зале, основной контингент которого – бомжи, то храпящие, то просыпающиеся, при этом без конца кашляющие и чихающие. Приходится применить защитную маску.

   Вторая электричка идёт до Конотопа. На посадке шныри, но их легко обойти с тыла. Старые льготные ксивы советского типа охотно ими признаются.

   Конотоп, морозное утро. Солнце недавно взошло и ещё ничего не согрело. И не факт, что согреет. На платформах местные пытаются продавать игрушки, хрусталь и жратву. Никто особо не интересуется, с проходящих ПДС только лениво вылазят гопы в тапках, покурят, и улетучиваются в тепло.

   Третья электричка уходит часа через 2. Цель – Ворожба. Шныри проходят 1 раз, кто откуда и куда едет, особо не запоминают, все льготы признают.

   Ворожба. До пересадки часа 3. Есть время побродить по вокзалу и околице. В списке поездов (как пригородных, так и дальних) требующегося нет. Но известно, что на самом деле он есть, просто не афишируется. И кассирша подтверждает, что есть. Висит ценник-таблица, до Курска билет стоит 12 гривен, но билеты не продают. Перед дизелем «Тёткино-Курск» все остальные расползаются. Вначале обратно в Конотоп, затем в Сумы. Назад дороги нет, только в Большую Россию!

   Вначале дизель проходит в сторону Тёткино. Проходит из РФ в РФ через бывшую Украину. Ворожба – укрокусок в его маршруте. Через некоторое время поезд возвращается. Перед этим рядом кучкуются немногочисленные пассажиры и зелёная форма. Укры проверяют щадяще и небрежно, как бы любя и нехотя. Милый советский заповедник Украина, который пока не полностью переварен майданом, скоро кончится. Шныриха из РФ в дизеле заявляет, что билет стоит до Курска 200 с чем-то рублей (а это куда больше, чем 12 гривен, обещанные в кассе). И льготы признавать не хочет. Бегать от неё нереально, т.к. дизель больше напоминает автобус на рельсах, чем полноценный поезд, и состоит из 2 вагонов. Обычный городской 2-вагонный трамвай будет повместительнее. К тому же, рядом укропогранцы и укротаможенники. Они не то чтобы будут препятствовать бегу, но как-то не поймут. В итоге приобретается билет до промежуточного пункта, название которого с правильным ударением (чтоб не приняли за лажу) заранее выучено. В ходе поездки шныриха признаётся, что поезд будет ходить только до нового года. Что укрольготы здесь отменили всего неделю назад. А укры запросили настолько большую арендную плату за транзит через Ворожбу, что эРЖыДы решила отказаться. А что, говорят едущие рабы. Будем до Глушково, а там автобусом. «Они и на телегу сядут, и пешком с мешком пойдут, если прикажет кто», - подумалось.

   На мосту через Сейм стоит некто в камуфляже с автоматом. Граница? Однако поезд останавливается на полустанках дальше, и никто не проверяет. Что за … ? Позже по карте выясняется, что граница дальше. А солдат (или правосек?) охраняет мост. Вдруг ватники придут.

   Глушково. Заборчик с воротцами, которые открыты, но даже закрытыми не сдержат железнодорожный состав. Влезают РФовцы. Ко всем пристают. Вначале вежливо, потом всё настойчивее и вреднее. Что везём, куда, зачем и т.д. У одной бабки в сумке находят под 100 роз, которые она не назвала. Долго и нудно молчат, делают вид, что покарают, но всё же отстают.

   Меня проходят быстро, но позже возвращаются. Всех одаривают тупыми вопросами. Как будто врагов фильтруют. Чёрт меня дёрнул сказать, что я журналист и что у меня квартира в Москве и при этом гражданство Украины имеется. В куриных мозгах провинциальных сатрапов, прущихся от должности на единственной хорошо оплачиваемой работе в депрессивном посёлке, шарики и ролики от такого распались. «Так, а что за журналист, а что за квартира, а документы, а адрес редакции, а возле какого метро?..» Не спросили разве что размер ноги и дату первого секса. После с документами минут 20 мялись в тамбуре. То вылазили из поезда, то залазили. Вертели бумаги прямо, косо, вверх ногами и под углом. Куда-то постоянно звонили и махали трубками, как братки из 90х, первый раз их заимевшие. Правда, ни разу на хамство не опустились, скорее играли в цинизм. Пылая желанием их обматюкать, но цинично сжав зубы, вежливо спрашиваю, а в чём, собственно, проблема. – «Всё в порядке, вернитесь на место, сейчас всё вернём.» Пассажиры начинают роптать, ведь расписание задерживается. Вдруг сатрапы молча подходят, всё отдают, «счастливого пути» и «добро пожаловать в Россию». Едем дальше.

   Гадина-шныриха хорошо помнит, до какой станции билет приобретён. Неустанно скача из вагона в вагон, начинает напоминать, что надо выйти. Говорю, что надо ехать дальше. Начинает навязывать приобретения нового билета, дальше. Говорю, что беженец и средства отсутствуют. Соглашается провезти до Льгова.

   Во Льгове уже сумерки. Из всего видно, что поездов через него сейчас раз-два и обчёлся, требующийся до Москвы будет почти через 3 часа и стоит на 200-300 рублей дороже, чем было обещано в сети при старте. Шныриха вышла, побалагурила с ментами и вроде бы слилась. Запрыгиваю в тот же дизель и еду дальше. На следующей же станции она опять влазит в вагон и начинает ныть про билеты. Приобретаю опять на часть пути. В дальнейшем процедуру пришлось повторить – станции случались чаще, чем остановки городского транспорта, а она скакала туда-сюда и затрахивала. Общая экономия, при всех ухищрениях, составила около 100 рублей.

   Курск. Вокзал красивый, на военно-патриотическую тему. Рядом военный памятник. Поражает обилие ментов. Их число сравнимо с числом нементов. Если только это тоже не менты, только без формы. В кассе оказывается, что требуемый поезд ходит раз в 2 дня, а сейчас не тот день. Обещанной в сети альтернативы нет. Есть какая-то супер-пупер не то «Ласточка», не то «Соловей», но билет стоит дороже, чем из Льгова, хотя Курск к Москве ближе. На кой чёрт, спрашивается, было ехать до Курска тогда? Решение: дать на лапу проводнику или дальше пригородными до Понырей. Ближайший поезд Анапа-Москва. Раньше, до войны, была ещё куча поездов с Донбасса, теперь большинство пропало. В них было легко договариваться. В анапском все шныри на понтах. Некоторые важно дуют губки, другие боязливо говорят о том, что им нельзя. Начальник тоже не хочет. Проверять дальше заматеревшую РФию неохота. Гарантированная электричка увозит в Поныри. Уже будет ближе к Москве. Шныри признают киевскую ксиву. Спрашивают, когда вы уже, беженцы, перестанете ездить, а то туда-сюда ездите. Но без злобы.

   Поныри. Здесь предстоит или сесть в ПДС, или до утра ждать электрички в Орёл. Вокзал очень красивый, посвящён Курской битве, но абсолютно пустой. Только менты за одной из дверей слушают шансон. Касса закрыта, взять билет нельзя даже при желании. Через полчаса появляются ожидающие. Они собираются в тот поезд с птичьим именем. Один из них развивает мысль, что вокзал могут закрыть после отправления этого поезда. Хоть это и непроверенная информация но проверять неохота. Решение: зайти в поезд. Пользуясь тем, что касса закрыта, а шныриха ушла располагать ранее зашедших пассажиров, захожу в вагон. Поезд тронулся, значит, уже точно доеду ещё как минимум чуть ближе к столице. Шныриха недовольна, хоть и признаёт, что касса закрыта. На лапу брать не хочет, предлагает взять билет на следующей станции – в Орле. Пока предлагает торчать в тамбуре. Уходит. Прохожу в соседний вагон (общий и единственный такой категории). Шнырь-мальчик ещё более несговорчив. Вы, дескать, некрасиво поступаете. А как поступать, если он вообще не изволил открыть двери в Понырях. Стучать в окошко, услышать ПНХ в лучшем случае и остаться на морозце до позднего утречка? В итоге не договорились. Через некоторое время они начинают подходить и торговаться. Типа вот за 1000 возьмут (при том, что билет в кассе должен стоить рублей 700 максимум, а то и 650). Нет. Ещё минут 10, подходят. Вот за 800 бы. А то высадят. Нет, говорю, как же? Договорились в Орле билет возьму в кассе, а то в деревеньках по дороге, в каждой из которых чёртова птица стаёт, как рейсовый пригородный автобус, кассы все закрыты и даже вокзалы-избы с тёмными глазницами. Проводница разрешает в итоге зайти в тёплую часть вагона, присесть напротив и ехать до Орла.

   Орёл. Стоянка 6 минут. Бегу в кассу. Билет стоит 620 или 630 рублей, но, видите ли, за 5 минут до отправления «компьютер перестаёт выдавать». Возвращаюсь к птице, говорю, так и так. Они: нет. Ну и фиг с вами, вот придёт следующий поезд. Но следующий дорогой и несговорчивый. Расписание составлено так, что все доступные ушли только что караваном, а теперь прут только дорогие. Обрабатываю 2 поезда таким образом, не берут. Все внутриРФовские. Белгородский и ещё какой-то. Электричка будет только в начале дня. С тем же успехом можно было поспать в Понырях и пересесть без спешки в Орле. Нет, так нечестно и неинтересно, зачем тогда был эксперимент с птицей? Заманивая, уходит пригородный на Брянск, где есть вписка. Держусь, ведь цель поездки – столица. Гуляю по вокзалу. Он тоже красивый, причём без аляповатости, и большой. На площади у вокзала памятник-орёл, над входом колоннада. Ближе к утру, но ещё ночью, приходит поезд из Харькова. Выбираю вагон, возле которого не крутится шнырь, и захожу внутрь. Все спят, шнырей нет. Прохожу в дальний конец, сажусь на свободное место, полуприкрытое свисающими тряпками, и замираю. Вскоре слышны крики и движения. То ли дерутся, то ли обнимаются. По словам слышно то «убью», то «уважаю», то «люблю тебя, брат», то «заколебал». Из тамбура вламываются трое. Они полуголые и увлечены исключительно собой. Из нечленораздельных фраз становится понятно, что один из них «откинулся», а остальные его с зоны забрали и обмывали это событие. Прибегает проводник, пытается их успокоить и усадить на места. Поезд уже давно как едет. Когда буяны чуть поутихли, говорю проводнику, что наконец-то он нашёлся. Да, говорит, вот на этих милицию вызывал, бегал, с начальником поезда советовался. Вот ведь повезло, думаю. А что, говорит, с вами, давайте хоть билет. Билета нет, говорю, кассы закрываются за 5 минут на продажу, а ехать надо. Даю ему 600 рублей, вкладываю буквально, так, говорю, будет лучше для всех. Он не против. С Украиной легче добазариться. Люблю её за это. Он приносит постель, хотя не должен. .Укладываюсь и сплю. Ведь прошлая ночь была без сна.

   Тула была благополучно проспана, и умеренным утром Курский вокзал столицы появился за окнами, возвещая об успехе эксперимента, и радость от этого успеха не пресекалась уже ничем, даже туповатый раздатчик бесплатных сим-карт, толпившийся в узком подземном проходе. Ни вражда политиков, ни искусственные преграды, происходящие от этой вражды, не способны прекратить путешествия и общение простых людей, считающих Советский Союз своей державой и своими миграциями реализующих принцип непризнания внутренних границ незаконно возникших осколков. Товарищи, почаще ездите, общайтесь, дружите между городами и сёлами, областями и краями, не поддавайтесь на попытки режимов загнать вас в гетто, «на районы», сталкивая лбами и ссоря, сделать тупыми рабами капитала и новорощенных «демократических независимых» эрзацдержав!

   Александр Минаков