Встреча на Обводном

   Рассказы о В.И.Ленине и Гражданской войне

   (Продолжение. Начало в №1)

   Шло время. И позади остались годы Ивановой агитации за колхоз, и налеты кулацких молодчиков, когда красавец со свинцовым взглядом Николай Брынкин едва не спалил собственную жену с девочками, и сотрудничество со смешным, нелепым немного поэтом-агитатором. Писал "под Бедного с Багрицким", а работы от него- пшик. Все легло на Иванову шею. От брата-белогвардейца вестей не было из за границы , да и ждать не приходилось. "Сгиб там, дурачина, ваше благородие. А я его предупреждал".Это потом уж, когда узнает, что женился Нафаня, что жив- удивление пришло. Сейчас было не до того....

   Но все это году аж на двадцать девятом, за несколько лет до появления Настеньки. А вот теперь, в 23-м, - работа, работа, работа. Будни.

   ...И вот, уже летом, новая встреча с Ильичом. Он запоминал, конечно, многих. Ну, и об Иване вспомнил, когда увиделись на очередном съезде ЦИк. Охотный ряд накрыли сиреневые сумерки августа. Газовые фонарики скакали по буржуазно-романтичным переулкам...Заметил эту особую романтику и Иван, гуляя с Лениным по Георгиевскому. - Да...М-да. Вот когда-то здесь проезжали кареты с куртизанками, цыгане...

   Ильич залился веселым своим хохотком.

   -Ну уж, товарищ Ваня, и куртизанки. Уж и они. Знаете, вот тогда записывали многих артисток в такие-то вот женщины. А ведь это неправда, ей-Богу неправда.

   _При чем здесь Бог, Владимир Ильич.

   Тот вскинулся чуть.

   -Товарищ Ваня, не липни к словам моим. О, сегодня я вдохновлен, сегодня заседание прошло хорошо. Столько с товарищем Толей (хохотнул)-Луначарским- отспорили про искусство. Вот..Ну у вас, допустим, на деревне, искусство- есть?

   -Какое там искусство, Владимир Ильич, лапотня одна.

   -Ну, ты больно суров. "Лапотня-лапотня". Знаешь, люди из народа создают чудесное искусство. И станут великими художниками, поэтами, скульпторами. Дай время. Это время придет.

   Это ленинское "ты" развеяло напряженное "выкание" и создало какой-то неожиданно чистый воздух. Который сейчас висел на стенах Большого, до которого добрались, непринужденно болтая- висел на олимпийских конях всех-несущего Аполлона. Едва верующий (скорее, атеист) Иван почувствовал ангельское что-то в этом движении коней. Улыбнулся.

   Но и задумался. На деревне так все и шло. Белились холсты, носились кони по рассвету, мыли в корытцах детей, ходили с лукошками по грибы. Все так. И всегда-всегда- так. Даже две крохотные горнички его друга, бедняка Пети Савичева все-таки озарялись светом Надежды людской. Пастух Савичев и дудки вырезал, и игрушечки лепил. И все было уютно, мило, хоть и бедненько. А развить бы его талант (если он и впрямь мастер на все руки). То-то вот. И Ильич не безумец, что верил в народ. В него нельзя не верить...

   ...Нельзя!!

   (Продолжение следует)

Маргарита Меньшова