Блокада Петербурга

   Наступивший год ознаменован 65 годовщиной полного освобождения Ленинграда от блокады. Пафосные митинги и концерты с участием «звезд» российского шоу-бизнеса сменяют друг друга. Но в городе нет радостной, приподнятой атмосферы праздника. Попробуем разобраться, в чем тут дело.

   Город затаился перед новой блокадой – блокадой тотального экономического кризиса. Не являясь деловой и банковской столицей, Петербург не имеет существенной прослойки нуворишей и «верхнего среднего» класса. Основная масса населения с ужасом наблюдает за непрерывно растущими – на 20-30 процентов с начала года – ценами на жилье, продукты, проезд. Общероссийская неустроенность российских пенсионеров дополняется петербургской спецификой – сотнями тысяч коммуналок. Начинается массовое сокращение в производственной сфере. Снова появляются беспризорники. Считаные недели начавшегося экономического коллапса свели на нет мыльные пузыри достижений прошедшего десятилетия.

   Словно осенью 41-го – удушающая обстановка страха за ближайшее будущее, тревоги и неопределенности. Чуть опустилась температура - и как в блокадную зиму промерзают, покрываются инеем изнутри троллейбусы и автобусы. Обрушиваются подкрашенные снаружи, но не ремонтированные со времен царя Гороха здания. Взрываются устаревшие теплотрассы, обваривая жарким паром людей. На нерегулируемых перекрестах переворачиваются и рвутся пополам маршрутки и неотложки. Город наполнен незванными гостями, бегущими из регионов, где еще хуже. Они также лишаются работы, остаются без средств даже на обратный билет...

   Не проще и в «идеологической» сфере. Как стало непросто говорить о героизме жителей и воинов блокадного города, о фантастических достижениях в его послевоенном восстановлении. Городские СМИ к несчастью раньше даже общесоюзных начали «перестройку» - либеральный террор в отношении всего доброго и высокого, что было создано в советские годы. И позднее других заканчивают! Именно с городского «голубого экрана» мы не первый сезон наблюдаем цикл передач о якобы культурных явлениях предперестроичного времени: спекулянтах и фарцовщиках, ресторанных швейцарах и кабацких лабухах, диссидентах и молодежных «неформалах». Именно в «культурной» телепередаче «культурной столицы» можно услышать откровения престарелой валютной мадам: «Да, я путалась с финнами!» Или рассказами героического фарцовщика о том, скольких и на сколько иностранных гостей нашего города и самих ленинградцев он «опустил».

   Да что там фарцовщики. Вот один знаменитый литератор, юбилей которого (по заявлению СМИ «празднует весь город») битый час рассуждает о том, что в нашей стране не может быть ничего хорошего. А почему он (герой соцтруда!) так решил? Оказывается, за 70 лет мы ни машин хороших строить не научились, ни обуви сносной не пошили... И сей озабоченный сохранением фашистских воинских кладбищ либерал никак не хочет принять упрямые факты, что в советской обуви наш народ исходил полмира, а на советских машинах успешно финишировал на гонках «Москва-Берлин-45». А еще один участник поверг в смятение ведущих городского ток-шоу высказыванием, что русский народ де потерял право гордиться прорывом блокады после того, что он «устроил» прошлым летом в Грузии.

   Да и как можно внушить уважение молодым горожанам к подвигам отцов и дедов. Ведь что за страну те защищали? Цитирую городскую газету, пишут о советском времени: «Младшим же зрителям показанная жизнь кажется хрониками марсианскими. Причем на Марсе что-то вроде первобытного строя – настолько малолюдные пейзажи, допотопны орудия труда, архаичны лица, настолько все лишено визуальной динамики и, само собой, обесцвечено. Несознательные же действия (типа выборов) выглядят языческими обрядами, давно выхолощенными, а потому ретроспективно страшноватыми». Но это пишет журналист культурной столицы, а лет 65 до того тоже самое нам говорили короче – «русский швайн».

   Кажется ничего не противопоставить нам с нашими архаичными и бесцветными физиономиями либеральным мудрецам с их заклинаниями об относительности всего и вся, о добрых немцах, раздававших шоколадки, о всепрощении и толерантности. Но святые лица защитников блокадного города с архаичных и черно-белых фронтовых плакатов открыто и бесстрашно смотрят на моих современников. Но залпы кронштадтских орудий со фронтовой кинопленки снова обращают в бегство наследников полицаев и власовцев. Но превративший в 44-ом январскую ночь в ясный день праздничный салют и сегодня не дает укрыться в темноте нечисти.

   Константин Ерофеев