ОНИ ВЕДУТ НАС ОБРАТНО
– В ТЮРЬМУ НАРОДОВ!

Национальный вопрос для России всегда стоял на первом плане, а в условиях внутренней, не то антитеррористической, не то межнациональной войны, он становится вопросом выживания.

Какое же решение готовит нам российский госаппарат? Много байды раскручивается вокруг реформаторских планов Путина, о замене национальных округов условным территориально-административными делением. Понятно, что за этим стоит стремление установить в России систему унитарной власти, с жестким подчинением местных администраций центру.

Вообще, развитие от федеративного строя к унитарному – типично для любого государства, законы капитализма особенно способствуют данному процессу. В этом случае, федерацию можно рассматривать как неизбежный переходный этап от тесного политического и хозяйственного взаимодействия соседствующих народов к их слиянию в совершенно новую нацию. Однако этот процесс может идти лишь естественным историческим путем. Раннее федеративное объединение США, теперь пришло к фактическому унитаризму, сохранив лишь незначительные, формальные признаки федерализма. Как и сейчас в России, этот процесс шел через кровь и грязь гражданских войн, вроде противостояния южных и северных штатов Америки. Тлеющий внутренний конфликт Америке не удалось погасить и до сих пор, притом, что основные межнациональные противостояния США испытывают в связи с обостренными отношениями между черным и белым населением. Современный федерализм несостоятелен, он заменяет реальное добровольное соединение народов и обоюдное слияние культур, принципом национально-культурных автономий. Автономия не имеет ни малейшей фактической возможности к политическому отделению, но подразумевает наличие неких институтов призванных сохранить и законсервировать национальные особенности того или народа – как безобидные, так и самые реакционные. Получается, что при фактическом унитаризме и единстве административной вертикали, внизу общество остается расколото по национальному признаку. Разделяй и властвуй!

РСФСР может служить примером действительно добровольного, последовательного объединения народов – нормального федерализма. Разработкой устройства российской федерации занимался главным образом Иосиф Сталин, а национальный вопрос – это был, безусловно, его конек.

Во-первых, выделившиеся в Советской России области представляли собой вполне определенные единицы в смысле быта и национального состава. Украина, Крым, Польша, Закавказье, Туркестан, Среднее Поволжье, Киргизский край отличались от центра не только по своему географическому положению (окраины), но и как целостные экономические территории с определенным бытом и национальным составом населения.

Во-вторых, эти области составляли не свободные и независимые территории, а насильственно втиснутые самодержавной Империей в общероссийскую политическую архитектуру единицы, которые после краха прежней российской государственности в 1917-м году, стремились получить необходимую свободу действий в виде федеративных отношений, или полной независимости.

История «объединения» этих территорий в рамках Российской Империи представляла собой сплошную картину насилия и угнетения, со стороны российских властей. В этом плане нынешняя политика в Чечне говорит о том, что современная государственная элита вполне достойна своего имперского прошлого.

Октябрьская революция означала переход от унитаризма к федерализму, который в тех условиях мог быть исключительно добровольным союзом наций, а значит освобождение народов от старого империалистического гнета.

«Федерация», которая была установлена в России, после распада Союза, напоминала больше состояние феодальной раздробленности. Она строилась не по национальному и не по экономическому признаку – а в силу случайного административного захвата тех или иных территорий во время раздела политического пирога между командой Ельцина и представителями местных элит. Теперь с этой раздробленностью решили бороться другой крайней мерой – насильственным унитаризмом.

Современный своеобразный «федерализм» российских чиновников, стремящихся теперь втиснуть все этническое разнообразие в клетку из нескольких федеральных округов, не имеет ничего общего с историческим постановлением III съезда Советов о федерации. В РСФСР право и реальная возможность отделения были для субъекта федерации обусловлены тем, что таковым могла быть не всякая географическая территория, и не всякий участок, а лишь определенная область, сочетающая в себе особенности быта, своеобразие национального состава и, что важно, некоторую минимальную целостность как экономической единицы. Их выход из состава объединения, не мог оказать непоправимого деструктивного воздействия на экономику, вызванного разрывом хозяйственных связей.

Пределы прав всех федерирующихся областей намного выходили за пределы полномочий современных российских национальнно-культурных автономий и уж тем более губерний. В таких обстоятельствах, взаимопроникновение культур и бесконфликтное сожительство народов, привело бы рано или поздно к добровольному (!) унитаризму, однако некоторые экономические особенности постсталинского советского строя привели к неравенству в межнациональных отношениях, результат чего мы имеем теперь.

Попытка задавить вполне обоснованные претензии на суверенность со стороны некоторых национальных автономий, применяя для этого каток бюрократизма, аппаратного пустозвонства или, чего доброго, военную силу, приведет лишь к усиленному противодействию. И вот тогда однажды вырвавшийся на волю взрыв национальных противоречий действительно может разнести Россию на восемьдесят пять самоопределившихся осколков.