Сопротивление франкистскому мятежу в Барселоне.
Героические события, которые мы не забудем.

18 июля 1936 г. вошло в анналы истории как исключительная дата. Это был день, когда испанские генералы подняли мятеж против законно избранного республиканского правительства. Франко, Мола и другие заговорщики ожидали, что переворот будет быстрым и не встретит отпора, но сопротивление было настолько сильным, что для окончательного удушения республики потребовалось три года гражданской войны.

Военный переворот вверг Испа­нию в ужасы войны. Только один кровавый эпизод – 1800 че­ловек было убито в Бадахозе 15 августа 1936 г. (Виргинская фиес­та). “Наши акции должны быть пре­дельно жестокими”, – заявил сво­им войскам генерал Мола, и воен­ная полиция превратилась в убийц. Это был испанский вариант гитле­ровского национал-социализма и фашизма Муссолини. Но какое зна­чение может иметь 18 июля в наши дни? Теперь, когда только сумас­шедший может желать повторения Гитлера или военных переворотов, тем не менее, воспоминания о 18 июля актуальны для политической жизни Испании. Оно звучит, напри­мер, в нежелании Народной партии – правящей партии в Испании с 1996 года до марта этого года – осудить франкистский мятеж. Они это сделали только в 2002 году под давлением общественного мнения. Это сам по себе примечательный факт, особенно если учесть, что все христианские демократы Франции, Германии и Италии формально осу­дили свои диктаторские режимы 1940-х Годов.

Здесь, в Каталонии, многие стре­мятся упрощать ситуацию, думая, что Народная партия – это консерва­торы в центре, а здесь мы все хоро­шие и прогрессивные. Эта страуси­ная позиция была убедительно оп­ровергнута в последней книге Игнасио Риера “Каталонцы Франко”, где приводятся документы о широ­кой поддержке диктатора каталон­цами. Действительно, Францеск Камбо, которому посвящена статуя на Виа Лаиетана, был главным банки­ром Франко. Также в поддержке Франко подозревают Сальвадора Дали и Хосе Пла, наиболее знаме­нитого каталонского писателя двад­цатого века. Книга Риеры подлива­ет масла в огонь дебатов на тему гражданской войны, развернувших­ся в последние годы. В конце 70-х о гражданской войне старались не вспоминать и многие люди, которые столько пережили, не хотели тре­вожить старые раны. Тем не менее, основные партии заключили на ос­нове этого так называемый “пакт забвения”. Это означало, что ник­то из палачей не предстанет перед судом, и жертвы не получат ника­кой формы компенсации. Этот пакт усилил мнение, что в 1936 году обе стороны проявляли равную степень крайней жестокости. Но это совсем не так. На самом деле после пора­жения восстания в Каталонии изви­листая дорога от Карретера де л'Ар-рабасада до Тибидабо и пляжи Камп де ла Бота были усеяны тру­пами защитников республики. Уби­тых республиканцами было намно­го меньше, и, по словам Габриеля Джексона, выдающегося американ­ского историка, живущего в Барсе­лоне, за убийства с республиканс­кой стороны несут ответственность неконтролируемые анархические элементы, которых власти взяли под контроль, как только это стало воз­можно. Для сторонников Франко убийство было обычным делом по­лиции, имевшим целью устрашение населения.

Но что послужило причиной вой­ны, унесшей миллион жизней и ос­тавившей глубокие рубцы страха и ненависти? Политическая обстанов­ка в Испании накалялась с 1931 года и достигла кульминации в 1936-м. 14 апреля 1931 года, после уверен-. ной победы республиканских партий на муниципальных выборах, дед ны­нешнего короля Альфонсо XIII, бе­жал из страны. В Каталонии вновь сформированная партия Эскверра Республикана выиграла выборы, и её харизматический лидер Фран­цеск Масиа провозгласил независи­мость Каталонии с балкона здания Генералитета. Позднее ему при­шлось отступить от первоначальной декларации, и он добился на пере­говорах статуса автономии от Мад­рида, которая на практике облада­ла более широкими правами, чем сегодня.

Республика 1931 года пробудила в испанском обществе и надежды, и опасения. Это были надежды на ос­вобождение образования и частной жизни от железных тисков церкви, на национализацию огромных не­возделываемых земель в Экстрема-дуре и Андалусии и на достойные заработки – короче, на новую, де­мократическую Испанию, на окон­чание традиционалистского гнёта церкви, армии, помещиков и капита­листов, ненавидевших республикан­ское правительство – “жалкий плод внебрачного сожительства либера­лов и социалистов”, как красноре­чиво выразился генерал Мола. Ар­мия представляла “истинную Испа­нию” с её уважением к власти и традиционными ценностями.

Весть о том, что армия взяла в Испанском Марокко, дос­тигла Барселоны поздно вечером 18 июля 1936 г. Рано утром на следу­ющий день войска вышли из казарм Педральбес, чтобы занять стратеги­ческие здания на Плаца де Катало-ниа в Барселоне. Андре Мальро так описывает отчаянную храбрость республиканцев в своём романе “Дни надежды”: “Около тридцати рабочих стремительно пересекли площадь, используя деревья в каче­стве укрытий, насколько это было возможно. Застрекотали пулемёты, и они упали на землю. Ещё тысячи рабочих собирались около Драсса-нес, средневековой верфи, исполь­зуемой тогда как казармы, где сей­час расположен прекрасный Морс­кой музей. Эти рабочие готовились. Накануне ночью отряды самообо­роны профсоюзов совершили рейд по оружейным складам в порту. Когда во многих городах Испании рабочие терпели поражение, в Бар­селоне всё ещё лежало на весах. К вечеру этого долгого воскресного дня после тяжёлых боёв и перехо­да частей полиции на сторону вос­ставших армия потерпела пораже­ние.

В середине дня генерал Годед прилетел с Мальорки, чтобы возгла­вить силы мятежников. Его аресто­вали, заставили выступить по радио с заявлением о капитуляции и рас­стреляли. 19 июля не остановило генералов, в Каталонии шла масш­табная социальная революция, о которой мечтали анархисты, рево­люция, которую осуждал Дали и ко­торой так восхищался Джордж Оруэлл, когда он приехал в Барселону пятью месяцами позднее. После 19 июля шикарные рестораны были превращены в столовые для бедных, публичные дома были закрыты, фаб­рики и транспорт были взяты под контроль рабочими.

Но последнее слово осталось за Франко. При его режиме, продлив­шемся до 1975 г., 18 июля стало государственным праздником и днём, когда выплачивался дополни­тельный летний заработок, таким об­разом, рабочие с нетерпением жда­ли этого дня. Теперь, когда Фран­ко мёртв и страх испанцев перед прошлым рассеивается, мы можем видеть истинное значение 18 июля – дня, когда Франко выпустил из бутылки джинна войны. Сожалея об этом, Мануэль Васкез Монтальбан писал: “Мы не можем достичь де­мократии, пока не приложим все уси­лия, чтобы помнить правду о про­шлом”.