Илья Романов арестован

   В ночь с 26 на 27 октября в Нижнем Новгороде был арестован известный оппозиционный активист, бывший политзаключенный по "Одесскому делу" Илья Романов. Илья отбыл 10 лет лишения свободы и освободился менее года назад.

   Арест произошел в связи с тем, что в руках Ильи взорвался некий предмет. Следствие утверждает, что это самодельное взрывное устройство. Сам Илья Романов дал показания о том, что это пиротехническое устройство.

   Сегодня, 29 октября, Илья переведен из реанимации в обычную палату больницы, где он находится под конвоем. У него ампутировали кисть левой руки. Повреждены лицо и левый глаз; зрение сохранно. Илья сам передвигается.

   По словам дознавателя, в ближайшее время Романов будет переведен в медчасть следственного изолятора. Обвинение еще не предъявлено, и в точности неизвестно, в чем Романов будет обвинен.

   Утром 27 октября по месту жительства Ильи и его семьи был проведен обыск.

   В СМИ (http://www.kommersant.ru/doc/2330698) прошла информация о том, что в квартире были изъяты компоненты взрывных устройств.

   Данную информацию, видимо, "слили" полицейские - на самом деле, никаких компонентов СВУ в квартире обнаружено не было. Изъяты: пустая коробка из-под соды, компоненты из набора "Микроскоп" у дочери Ильи, и некая баночка с белым веществом на дне. Зато, изъято значительное количество оппозиционных газет, все письма Ильи, включая те, которые он забрал при освобождении из колонии, его ноутбук, телефон и загранпаспорт.

   Просьба к оппозиции Нижнего Новгорода дать контакты адвоката, который готов взяться за защиту Ильи Романова по умеренной цене.

   Телефон для связи: 8 968 83 776 84

   http://zavolu.info

   Прислала Наталья Кузьменко

   http://vk.com/wall38253592_21598

   Как нижегородская юстиция поддержала киевскую хунту.

   Такого откровенного слияния душ российского прокурора с позицией киевских бандеровцев в Росии еще не слышали, Этак скоро и садиста Коломойского признают героем и поборником прав человека, да начнут судить героев Крыма и Донбассса.

   Особого внимания заслуживает тезис прокурора о том, что схоже государственное устройство РФ и бандеровской Украины. Такое утверждение напоминает оправдание деятельности укронацистов. К обвинителю вполне можно приложить его собственную формулу, предъявляемую Романову,: "Покушение на оправдание" . - Ред. сайта ДЗВОН.

   В Нижнем Новгороде 16 июня начался судебный процесс над 47-летним левым активистом Ильёй Романовым. С 2002 по 2012 год Романов отбывал 10-летний срок заключения на Украине по обвинению в участии в отряде "одесских комсомольцев". Один из лидеров отряда Андрей Яковенко был освобождён только в 2014 году Донбасским восстанием (он отбывал срок в Донецкой области). Выступая после своего освобождения в Верховном Совете ДНР, Яковенко так говорил о целях "одесских комсомольцев": "Мы в 2002 году начали агитацию или работу по созданию Причерноморской Советской Республики — именно по тем областям, которые сейчас в Новороссии... Ну и, естественно, система никак не могла нам этого простить, понятное дело, и мы были посажены на долгие сроки в тюрьмы... Мы думали, что в первую очередь надо было отсоединяться от фашистского Киева. Чтобы сделать шаг в сторону воссоздания великого государства, которое было уничтожено в 1991 году."

   Илья Романов свой 10-летний срок отбывал сначала в Ровенской области, затем — в Луганской, и, отсидев его, как говорится, от звонка до звонка, вышел на свободу из украинского лагеря 7 декабря 2012 года. А на следующий день, 8 декабря, находясь в Донецке, он дал интервью представителям местного левого сопротивления — радиостанции "РКАС Либерте" (эти люди потом приняли самое активное участие в создании ДНР). Интервью в радиоэфире так и не появилось, но с ним можно было ознакомиться в интернете.

   Романов, в частности, говорил: "Здравствуйте, дорогие товарищи, соратники по движению, я обращаюсь именно к ним, я не обращаюсь к обывателям, живущим своей обыденной жизнью. И поэтому о тюрьме сказал бы так: не бойтесь тюрьмы, молодежь, идите спокойно в тюрьму, воюйте с капиталом, воюйте с буржуазным государством, идите в тюрьму и ничего не бойтесь, вам там будет нор-маль-но. Нормально. Никто вас никуда не загонит. Сейчас, я могу сказать, товарищи с воли греют нормально, передают посылки, передачи. Поэтому вы не умрёте там. Сейчас смертность низкая в местах лишения свободы, сравнительно с тем, что было в Украине даже при Кучме, это было страшно, зэки дохли что мухи. Сейчас этого нету, нормально отсидите. Единственный недостаток, который есть — сидит, грубо говоря, дебилоидная молодёжь, дебилоиды, большинство составляют такие обезьяночеловеки, но с ними тоже можно найти позицию общения. Есть время для чтения, повышения своего уровня интеллектуального. Я вам говорю: совершенно ничего страшного в отсидке нету. Поэтому не бойтесь, воюйте... Я себя чувствую прекрасно после выхода из тюрьмы, и вам желаю того же, когда настанет ваш час."

   Затем Романов вернулся в Россию, гражданином которой является, в свой родной город — Нижний Новгород. Почему это всё существенно? Потому что это событие — так и не данное в эфир интервью Романова в Донецке 8 декабря 2012 года — стало одним из эпизодов обвинения, предъявленного ему в нынешнем, уже российском суде.

   Формулируется это юридически как "покушение на оправдание (!) терроризма", по ч. 2 ст. 205.2 УК РФ (публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма с использованием СМИ).

   На процессе гособвинитель Алексей Езерский заявил, цитируя обвинительное заключение: "В интервью содержится побуждение воевать, стрелять, взрывать и действовать иными способами против существующего украинского государства, так как оно является буржуазным, капиталистическим, ориентированным на прибыль. Те же действия возможны и на территории России, так как государственное устройство двух стран схоже. (!) Это публичный призыв к осуществлению террористической деятельности и его оправдание через СМИ. Однако преступление по независящим от Романова причинам не было доведено до конца".

   Замечательно, не правда ли? Иначе говоря, призыв бороться ("воевать") против правительства Украины российские прокуроры принимают на свой счёт, поскольку "государственное устройство двух стран схоже". Слава богу, что "преступление" Романова "не было доведено до конца" — его призыв "воевать" с киевским правительством и оправдание такой "войны" так и не пошли в радиоэфир, поэтому речь идёт только о "покушении на оправдание". Если бы Романову и впрямь удалось бы такое страшное, непростительное преступление, как оправдание войны с киевской властью, то угрожающий ему по этой статье УК РФ максимальный срок заключения был бы вдвое больше.

   Конечно, любой логически мыслящий человек может спросить: а почему же на одну скамью с Романовым не сажают всех, кто не только, как он, собирался призвать (совершил "покушение на оправдание терроризма"), но и реально призвал ("оправдал терроризм"), или, тем паче, взял в руки оружие и стал фактически воевать с этой самой киевской властью (а она и называет их "террористами" и, как видим, нижегородские прокуроры полностью с этим определением солидарны)? Что тут можно ответить? Ну, видимо, ещё время не пришло...

   "Причём здесь события на Украине, я не понимаю, — сказал на суде сам Романов. — Это совсем другое государство, которое сейчас переживает трудные времена". Он потребовал, ссылаясь на УК и УПК, исключить из формулы обвинения всякие упоминания о деяниях, совершённых в прошлом на территории другого государства.

   Кстати, судит Романова Московский окружной военный суд, для этого три судьи из Москвы специально приехали в Нижний Новгород (пока, как говорят, дней на десять). Ведь всех близко или далеко причастных к "терроризму" у нас с января 2015 года судят военные суды, как во времена Петра Аркадьевича Столыпина, даже если это совершенно штатские люди, никогда и нигде не служившие (подобно Илье Романову). Формально процесс открытый, но, по сообщениям наблюдателей, власти прибегли к старому-недоброму приёму: забили весь зал заранее "студентами", и отказались пускать обычную публику, и даже представителей СМИ. После возникшего скандала судебные приставы неохотно смилостивились, и некоторых представителей СМИ в зал всё же пропустили, поэтому о деле Романова сообщают "Коммерсант", "Грани", "РБК", местная пресса и другие издания.

   "Покушение на оправдание" — не единственное предъявленное Романову обвинение. Поводом для ареста Романова в 2013 году стал взрыв у него в руках небольшого пиротехнического устройства, причём он лишился нескольких пальцев (потом кисть левой руки пришлось отнять). Первоначально Романова обвиняли в хранении взрывчатого вещества (что имело под собой какие-то основания, хотя никакой взрывчатки, кроме взорвавшейся, у обвиняемого не нашли). Но потом фантазия следователей разыгралась, и они решили обвинить Романова в подготовке теракта. Якобы он хотел запугать городскую администрацию Нижнего Новгорода, чтобы та прекратила вырубать городские скверы, и угрожал взорвать её. Об этом якобы свидетельствует малограмотный текстовый файл, обнаруженный дотошными сыщиками в компьютере на квартире, где бывал Романов. Файл гласит: «Шанцев, Сорокин, Кондрашов! [губернатор Валерий Шанцев, глава города Олег Сорокин и глава городской администрации Олег Кондрашов] Если не прекратите рубить парки, взорву всех к ... матери!». Вообще-то Романов, известный левый публицист и журналист с 25-летним стажем, вряд ли стал бы выражать свои мысли таким убогим примитивным образом. На суде подсудимый настаивал, что не писал никаких угроз властям, так как физически не имел такой возможности. «Как установила экспертиза, компьютер, на котором был создан документ, принадлежал человеку, который повесился в Канавинском РОВД», — добавил Илья Романов, отметив, что не знал этого человека. В ноутбуке самого Романова и компьютерах его родственников, которые изъяли из квартиры, где жил активист, никаких подобных текстов обнаружено не было. И особо пикантная деталь: штатный эксперт спецслужбы обнаружил этот текст в постороннем компьютере, составил об этом акт экспертизы, а потом... потерял этот акт. Затем, по прошествии длительного времени, составил другой акт, заверив, что он "такой же". Как объясняет подсудимый, в первом акте из-за промашки эксперта было указано реальное время создания файла... уже после ареста Романова. Между тем без этого файла, без "угрозы" — обвинение в теракте рассыпается. Нет файла — нет теракта...

   Адвокат Евгений Губин отметил, что дело «абсурдно по своей сути» и содержит огромное количество «явных нестыковок, фальсификаций, домыслов, а также художественных вымыслов следователей». Например, адвокату неясно, как следователи связали подготовку к теракту с вырубкой деревьев. «Мы не понимаем, с чего они вообще решили, что в городе собираются рубить деревья. Мы просили сделать запрос в администрации, чтобы оттуда получить хоть какие-то документы по этому поводу, но следователи нам отказали».

   Суд допросил также свидетелей обвинения. Так, Алексей Гусев, работавший с Ильей Романовым охранником в одном из ЧОПов, рассказал, что на одном из дежурств в больнице №5 они выпили и разговорились: «Пить начали с утра… Всего мы выпили бутылки три водки». В этом разговоре Романов якобы заявил, что администрацию надо взрывать и он бы мог это запросто сделать. Потом Романов отправился за следующей бутылкой, смену они до конца не отработали, а за пьянку их сняли. Другой свидетель, диггер Абрамов, рассказал, что выпивал с Романовым на охраняемой бензозаправке за Кропоткина и Бакунина, а Романов показывал ему опыты с возгоранием глицерина и марганцовки (которую прокурор с тонким знанием предмета назвал "пермангатом калия"). Прокурор по этому поводу удовлетворённо отметил, что "пьяные разговоры — самые откровенные". Правда, ещё один свидетель в судебном заседании показал, что сплетни о непомерном пьянстве Романова сильно преувеличены.

   Процесс продолжается.

   Как ни комично выглядит обвинение, и какой абсурд ни проталкивают прокуроры, увы, есть все основания опасаться, что исход процесса будет совсем не весёлым. Единственный шанс этому помешать — привлечь к прокурорскому абсурду максимум общественного внимания, так как уже заметно (хотя бы по выталкиванию из зала суда публики), что широкая огласка — это единственное, что смущает "портных", шьющих уголовные дела белыми нитками.

   http://amateur-71.livejournal.com/20589.html

   Судебный процесс по делу Ильи Романова

   Открылся, наконец-то суд над человеком, 19 месяцев лишённым свободы. Напомним, что 26 октября 2013 г. он был обнаружен бдительными органами в больнице с ранениями, причинёнными взорвавшимся в руке пиротехническим изделием. Больше никто не пострадал, но этого хватило.

   Выездная коллегия Московского окружного военного суда прибыла в Н.Новгород, но открывать заседание для слушателей не спешила. Пресс-секретарь облсуда, некто В.Лазарев, пытался сделать серьёзное лицо, выгоняя нас из зала заседаний. На каком основании - он и сам не знал, зато между делом вежливо оскорблял журналиста, называя его "шебутным" и полагая, что "нечего тут балаган разводить". Затем уселся на подоконник, свесив ноги, и был вскоре успешно позабыт.

   Защита заявила отвод прокурору, и тот отправился пообщаться с прессой, в коридоре, пока «люди в чёрном» сочиняли отказ адвокату. Несколько журналюг ТВ этим вполне удовлетворилось и уехало, не выслушав ни обвиняемого, ни его адвоката Е.Губина. Остальные вполне смогли насладиться последовавшим пиршеством правосудия, открытым по ходатайству защиты.

   Упитанный и благодушный прокурор Езерский А.А. пытался обрести пафос, читая обвинительное заключение. К концу его речи мы поверили, что читать он умеет, но сам он уже едва не спал. Романов, дескать, едва выйдя из зоны по прежнему делу, уже оправдывал терроризм и побуждал к насилию неведомых слушателей никогда не звучавшего «интервью» где-то в Донецке. Я не шучу: адрес и прочие обстоятельства события прокурора не интересовали. Затем Романов приступил к изготовлению взрывчатых веществ в Нижнем Новгороде. Здесь Езерский блистал сотыми долями милиграммов тротилового эквивалента, но обычную марганцовку почему-то упорно именовал «пермангАТ калия». Три полковничьи звезды на погонах компенсируют, видимо, нехватку образования. Потом Романов, якобы, сделал два взрывных устройства из пластиковых бутылок и трубок. А затем пошёл среди ночи их испытывать – скромный скверик на Ошарской прокурор торжественно именовал «лесопарковой зоной». Кабы не эта неудача, то зарядил бы следующее устройство Романов гвоздями и пошёл бы устрашать население и городские власти. Об этом свидетельствует, якобы, текстовый файл, «обнаруженный» дотошными сыщиками в компьютере на квартире, где приютился Романов: «Шанцев Сорокин Кондрашов если непрекратите рубить парки взорву всех к [такой-то] матери». Подобным образом он собирался изменить градостроительную политику наших кремлежуликов, рассекающих улицы с мигалками и охраной. Одно слово – террорист. Хорошо, что наши бдительные органы эти намерения пресекли.

   Голос Ильи Романова звучал в ответ, из-за стекла, глухо, как из другого мира. Глухо, но настойчиво. Он демонстрировал, вопреки усталости, намерение бороться, а также неплохое знакомство с УК и УПК.

   Романов отверг обвинение в «оправдании терроризма», совершённое на территории другого государства при совершенно не выясненных обстоятельствах. Он потребовал исключить из дела вообще всякие упоминания о прошлом «теракте» на Украине. Романов заметил, что эксперты ФСБ сильно завысили мощность изготовленных им взрывчатых веществ, но факт наличия их признал. Он отказался, по ст. 51, комментировать обвинение в изготовлении взрывных устройств и, разумеется, отверг главное обвинение – в подготовке теракта. Безумный файл-угроза, по его мнению, просто фальсифицирован; без него цели «террориста» представляют собой, как и всё дело, «художественный вымысел следователя Кауркина» (цитирую защитника Е. Губина).

   Ещё мы услышали двух свидетелей. Чоповец Гусев А.И. вспоминал, как распивали они с Романовым на охране 5-й больницы, примерно этак три бутылочки водки, и собеседник его, знаток химии говорил, что всех их – администрацию - надо взрывать, и он мог бы это запросто сделать. Гусев вспоминал бутылку с порошком, таблетки и железки в сумке Романова, предполагаемую цель напротив – чей-то джип – и «чувство страха», его охватившее. Тут отправился Романов за следующей бутылкой, смену они до конца не отработали, за пьянку их сняли. Другой свидетель, диггер К.Абрамов рассказал, как выпивали они на охраняемой бензозаправке за Кропоткина и Бакунина, а Романов показывал пару раз опыты с возгоранием марганцовки и глицерина. Что алкоголь – это зло, поняли все присутствовавшие, но прокурор намекал ещё, будто пьяные разговоры – самые откровенные. Но вопреки его стараниям, умысел Романова на настоящий теракт здесь мог увидеть только человек из «правоохранительной системы».

   Поучительно было сравнить живую речь свидетелей с их показаниями, которые настойчивый прокурор считал необходимым зачитать. Канцелярские обороты, коварное формулирование вопросов – так, что в суде невинные разговоры приобретали очертания политического терроризма, - всё это лишний раз кричало: молчи на допросах, молчи! Всё, что ты скажешь, будет использовано, если не против тебя, испуганного и рвущегося домой, то против твоего приятеля, который сегодняшний день окончит в СИЗО.

   Слушание свидетелей продолжится завтра и обещает немало интересного. Не скажу этого о судьях: председательствующий Муранов уже не раз сегодня вежливо поспешал на помощь обвинению.

   (Фото - Александр Зимбовский)

   http://t-moshkin.livejournal.com/307481.html

   Дело Ильи Романова. Шитье терроризма по-нижегородски.

   16 июня в Нижегородском областном суде начались слушания по делу Ильи Романова.

   Романов обвинён - по ч. 3 ст. 30 ч. 2 ст. 205.2 (Уголовного кодекса Российской Федерации – покушение на публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, совершенные с использованием средств массовой информации), по ч. 1 ст. 30 ч. 1 ст. 205 (приготовление к террористическому акту), ч. 1 ст. 222 (незаконные хранение, перевозка или ношение боеприпасов) и ч. 1 ст. 223 УК РФ (незаконное изготовление боеприпасов).

   Сразу следует отметить, что судил Илью Романова Московский Военный суд, а точнее, его выездная коллегия. По официальной версии суд был открытым, однако эта открытость выглядела весьма интересно, особенно на время начала процесса. А именно - всем, включая адвоката, было объявлено, что слушания по делу начнутся в 11 часов. Автор материала пришел к 10-ти, не потому, правда, что такой умный, а потому, что приехал из Москвы и имел некоторое окно во времени, и тут-то оказалось, что пришел вовремя. Впрочем, в суд его не пустили – заявив, что с рюкзаком нельзя (рюкзак, кстати, был по размеру чуть потолще обычного городского). Автор материала сказал, что может сдать рюкзак на хранение – приставы ответили – принять не можем.

   Автор общался с приставами на рюкзачную тему минут пять, пока не появился пресс-секретарь, некий Валерий Викторович Лазарев, и автора материала, наконец, пропустили в коридор второго этажа. Но не в зал заседания. Ибо, как пояснили приставы, в зал доступа нет, ибо нет свободных мест. Свободных мест, действительно, не было, все места были заняты студентами-юристами. Как потом пояснили студенты автору статьи, им такие посещения засчитываются как практика.

   Затем, а на тот момент журналистов уже было прилично, снова появился пресс-секретарь. Он пояснил, что телевидению дадут возможность немножко поснимать Романова в отсутствии судей, но сам суд поснимать не дадут. Пишущим же журналистам позволят пройти в зал и послушать чтение обвинительного заключения, а дальше также удалят из зала суда. В ответ журналисты задали много вопросов на тему - а как же быть с открытостью судопроизводства?

   На все вопросы пресс секретарь ответил следующими тезисами, замечательными с точки зрения автора материала, а именно: - А что вам ещё надо, кроме обвинительного заключения?

   - Суд открытый, вы на нём почти присутствуете!

   - Будете докучать странными вопросами, вас в следующий раз и в здание не пустят!

   - Если вы будете заявлять странные вопросы, мы не будем с вами разговаривать!

   - Вы приехали такой шебутной весь из себя!

   - Вы меня записываете - это может быть чревато последствиями!

   После одного из перерывов в заседании суда к прессе вышел давать интервью старший прокурор отдела обвинения г. Езерский.

   Г. прокурор изволил заявить:

   "Что на сегодня назначено уголовное дело по обвинению Романова Ильи Эдуардовича в преступлениях террористического характера. Романов, будучи судим на территории Украины за совершение террористического акта, а именно, взрыва здания СБУ Украины, был приговорён к длительному сроку лишению свободы. После отбытия данного срока на территории Украины Романов организовал пресс-конференцию для, как он считал, журналистов¸ которые должны были разместить в сети интернет его выступления экстремистского характера. Где он призывал к дестабилизации власти. После чего Романов, решив совершить террористический акт, с этой целью изготовил два взрывных устройства. При испытании одного из них, на территории лесопарка Нижнего Новгорода произошёл взрыв, в результате которого Романов получил увечье – ему оторвало руку. Таким образом, он не смог осуществить свой преступный умысел по независящим от него причинам.

   Вот сегодня Московским военным судом начато рассмотрение данного уголовного дела. Сторона обвинения будет предоставлять необходимые доказательства для признания его виновным в подготовке к осуществлению террористического акта. Полагаю, что стороной обвинения будут представлены все необходимые доказательства, которые и приведут к справедливому приговору по данному уголовному делу!"

   Прокурора спросили - зачем Романов готовил взрыв?

   Прокурор ответил: Видите ли, он придерживается подобных взглядов, об этом свидетельствует то, что он раньше был судим за совершение подобных преступлений, что как раз характеризует его взгляды (ноу коммент).

   Прокурора спросили: Как вы относитесь к заявлению Романова о том, что те люди, которым он на Украине давал интервью, были представителями будущего сопротивления Юго-Востока Украины?

   Прокурор ответил: Я не буду комментировать!

   Прокурора спросили: А не скажите, какой теракт можно совершить при помощи устройства, которое взорвавшись в руке, наносит повреждения руке? (т.е. обладает мощностью большой петарды. Устройства традиционно применяемые для терроризма обычно причиняют человеку, рядом с которым взорвались принципиально более тяжелые повреждения). Прокурор ответил: Это будет исследовано в ходе судебного заседания!

   Далее прокурор убежал. Видимо, он так торопился исчезнуть, пока не задали новых вопросов, что забыл свой мобильник. Позднее мобильник был найден и возвращен прокурору судебными приставами.

   Затем состоялось чтение обвинительного заключения. Значительная часть его тезисов была уже процитирована прокурором, однако кое-какие замечательные перлы в интервью не попали, итак, цитирую:

   … В соответствии с выводами экспертизы, в высказываниях Романова содержались призывы сражаться с буржуазным, капиталистическим государством, ориентированным на получение прибыли, и бороться за права угнетённых, как на Украине, так и в России, таким образом, в этих призывах можно было усмотреть мотивы политической вражды. (Да. Правильно, все, кто за права угнетённых - для них террористы)...

   …узнав о решении Администрации города в сфере градостроительства и благоустройства города, в том числе, вырубке деревьев в парках Нижнего Новгорода, принял решение о совершении теракта с целью воздействия на Администрацию…

   (О каком решении? В каких парках? Адвокату этого так и не удалось узнать. В принципе, сначала следствие говорило о Кулибинском парке, но потом, до кого-то умного дошло, что Романов не мог взорвать технику в Кулибинском парке, потому что ее там НЕ БЫЛО. Она на тот момент, когда Романов, по версии следствия, готовил теракт, была по требованию общественности уже выведена из парка. Так один конкретный парк превратился в кучу абстрактных. Если бы из-за этого не светил реальный срок, было бы смешно, а так, не очень)…

   … создал на компьютере файл с текстом «Шанцев, Сорокин, Кондрашов! Если не прекратите рубить парки, взорву всех к … матери!» ( Валерий Шанцев – губернатор Нижегородской области, Олег Сорокин – мэр города, Олег Кондрашов – глава городской Администрации)… Следует отметить, что Илья Романов человек с 25-летним стажем оппозиционной, в том числе, журналистской деятельности. Он умеет выражать свои мысли несколько более развёрнуто.

   После оглашения обвинительного заключения журналистов, вопреки первоначальным заявлениям пресс-секретаря, удалять не стали. Видимо, кто-то оценил количество ехидных вопросов, и пришёл к выводу, что закрытое слушание дела получится еще более скандальным, чем открытое.

   На суде Илья Романов, комментируя представленное обвинительное заключение, признал, что у него, действительно, имелись два устройства. Одно из этих устройств взорвалось у него в руке, другое было добровольно сдано им в правоохранительные органы. Однако, по его заявлению, данные устройства относились не к боевым, а к иммитационно-пиротехническим средствам.

   По поводу обвинения по 205 статье (приготовление к террористическому акту) Романов заявил, что оно ему непонятно. Попросил прокурора объяснить ему суть обвинения. (Напоминаем, терроризм - есть совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба, либо наступления иных общественно опасных последствий, если эти действия совершены в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения, либо оказания воздействия на принятие решений органами власти, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях)

   И вот Романов вполне логично спросил: С помощью чего я собирался устрашить население? Было два взрывных устройства, одно из них, более мощное, взорвалось – в деле нет никаких данных о том, что население устрашилось.

   Также Романов отметил: …Устройство взорвалось на расстоянии вытянутой руки от моей головы, но гибели не причинило. Полученные повреждения медэкспертиза не сочла опасными для жизни…

   …При каких условиях мог быть причинён значительный ущерб, этого я тоже не услышал.

   Ещё Романов обратил внимание на то, что:

   На Украине я не был осуждён судом за теракт, я незаконно находился в местах лишения свободы. Приговор мне не был подписан всем составом суда. На это была подана жалоба в Европейский суд, сейчас она находится на стадии рассмотрения.

   Также Илья Романов обратил внимание на то, что «суд должен принять во внимание ситуацию которая сейчас, на Украине существует. Там сейчас принято террористами называть бойцов сопротивления Юго-Востока Украины».

   Отметил, что его товарищ по одесскому делу, Сергей Яковенко, освобождён Верховным советом ДНР, и восстановлен в правах.

   Далее начался, и шёл весь следующий день, опрос свидетелей, предоставленных обвинением. Было приведено много доказательств вины Романова, автора наиболее потрясли два из них, приведенные некоей свидетельницей Светланой Волковой.

   «А однажды, вообще, развёл костёр в человеческий рост из бумаги» (интересно, кого он таким образом устрашил, наверно, Снегурочек).

   Также Романов, по показаниям Волковой, сообщил оной Волковой рецепт изготовления взрывчатки.

   Следователь, ведущий допрос, записал оный рецепт, якобы со слов Волковой. Но вот вновь рассказать этот рецепт во время суда Волкова оказалась не в силах. Даже после зачтения своих данных на следствии показаний.

   А суд идёт.

   РРП-инфо

   Дополнительная информация 8-905-537-22-99

   http://amateur-71.livejournal.com/20913.html

   Процесс Ильи Романова. День второй. Явление провокатора

   Ещё вчера я ждал выступление третьего свидетеля обвинения – Светланы Волковой. С утра она мило сидела в коридоре, на скамеечке, и показала мне симпатичного молодого человека неподалёку: это, мол, фээсбэшник, который меня сюда привёл. Весь день она дожидалась приглашения судей, да так и не дождалась. К нам не подходила, сидела, как на цепи, но потом вела уже весьма оживлённую беседу с товарищем из конторы, он же сопровождал свидетелей вниз во время перерыва – в туалет?! – он же провожал Свету из суда, едва ли не под руку.

   …Девушку эту я помню по встречам в офисе П.М.Типакова: лидер регионального отделения РКРП, «Рот Фронт» и «Трудовой Нижний» является гендиректором предприятия «Реконструкция», с гаражами и офисом, который открывает порою двери и для политических активистов. Вот на 1 мая 2014г. готовили совместную демонстрацию, так Света на оргкомитете и речь толкала – я воспринимал её в двух ипостасях, как секретаря офиса и активистку «левых».

   Потом явилась она на собрание НГД – прошлым летом, на пл. Свободы. Привёл её Аркадий Галкер, сама она пошатывалась. Рассказала, что днём раньше избил её в пятом ОП некий полковник ФСБ, да так, что сотрясение, наверное, есть. Мы о таких вещах не молчим, я предложил написать, где можно. Записал фамилию полковника, дал свой телефон, но ничего без согласия жертвы публиковать не стал. Она, впрочем, храбрилась, представляла случившееся как привычный случай на войне трудящихся с капиталом. На следующий день она исчезла, и случай сей канул в Лету, я сейчас даже своих записей не нахожу.

   Посторонним поясню, что никаких постоянных связей у Нижегородскго гражданского движения с этой организацией «левых» не было, поэтому Волкова в моих делах промелькнула эпизодом. Впрочем, не факт, что Волкова – она себя именовала и «Андроповой», например.

   Потом приближается суд по делу Романова. Меня просят поговорить с ней по поводу её будущего выступления в суде. И тут я случайно встречаю её на 1 мая, после демонстрации; товарищ предлагает праздник отметить, и Света к нам присоединяется. Три час болтовни на скамейке Кулибинского парка – ни о чём. Девушка красивая, странная, нервная. Нет, с Романовым у неё ничего не было, фээсбэшники любят слухи распускать, что она тут со всеми переспала, но это не так. Ничего она, собственно, на допросах плохого об Илье не говорила. Ну, и ещё помню какие-то слова о борьбе, принципах, идеях и т.п. Ещё хотела бы в Белоруссию свалить – а мне как раз накануне оттуда звонили. По другому вопросу. Я молчу. Проводил девушку «до дома» - ночует она в сторожке у Типакова, где работает. РКРП покинула, но работать продолжает.

   И вот сегодня в суде она блистает. Говорит бегло, неуверенно, как будто по приготовленному плану: всего коснуться и ни о чём не сказать. Прокурор помогает вопросами. Замечает Света, хотя никто не спрашивает, что Романов до неё домогался и, вообще, распускает грязные слухи о девушках, например о Екатерине Зайцевой. А Катя рядом со мной сидит, за спиной у выступающей, в полутора метрах. Тактично!

   Ход понятный. Судьи – мужики, девица вызывает сочувствие; внешность – в её пользу. Романов сзади, за стеклом, дотянуться не может, да и руки нет.

   Спрашивает Романов про ключи и квартиру на Полтавской – ничего. Спрашивает, как она понятой оказалась в день взрыва на месте происшествия, на Ошарской – её подпись в протоколе стоит! Мимо шла, с работы домой.

   Тут уж как-то стало жутко. Ладно, девушка с трудом вспоминает название Кулибинского парка, в котором мы с ней месяц назад вечер просидели – ну, запугали снова фээсбэшники, пришлось на процесс прийти и показания подтвердить. Мерзко, но понятно. Но тут чем-то похуже пахнет…

   Читают показания Волковой на следствии. Говорится о собраниях оппозиционеров в офисе Типакова, все партии перечислены поимённо, НГД тоже. А «Другая Россия» упорно называется «национал-большевистской партией». Хотя НБП признана «экстремистской организацией», и порядочные люди это название официально не используют – сама принадлежность к НБП уже преступна. Названы имена активистов, с которыми общался Романов на этих собраниях - зачем?!

   Я так понял, что Илья Романов пришёл с зоны в Нижний осторожно, молча, приглядываясь. Ни в каких акциях он НЕ участвовал, видел я его раз или два на Стратегии-31, и всё. Он наблюдал. И как-то незаметно пропал затем, до самого этого взрыва. А следствие нам упорно представить хочет, что он активную политическую жизнь вёл, разговоры разговаривал, товарищей искал. И Волковой показания – в струю.

   Дошло до того, что после митингов/пикетов в защиту Кулибинского парка – а были они летом 2013 г., - встретился Романов с молодыми анархистами и нашёл сочувствующих, желающих научиться подрывному опыту и развернуть настоящую борьбу. «Где-то на АЗС, я точно не помню». И сказал ей Романов, что хочет создать новую террористическую организацию! Так прямо и сказал! если верить зачитанному протоколу…

   Верилось с трудом. В протоколе написано, что Романов подробно рассказывал Свете рецепты изготовления взрывчатых веществ: сколько надо взять гидропирита, какую роль играет пероксид ацетона и т.п. Защитник попросил её пояснить значение упомянутого в протоколе слова «взвесь» (школьный курс физики и химии) – Света замялась, предположила, что записывающий её рассказ следователь ошибся, она говорила о «смеси»! Всякому человеку, имеющему опыт допроса, было всё понятно…

   Профанам поясню. Ты приходишь на допрос, искренне рассказываешь вежливому следаку, в надежде установить истину, много-много всего. А потом он предлагает тебе подписать протокол, им на компе составленный и распечатанный. Если ты любишь читать, то с трудом находишь в этом опусе нечто общее с рассказанным. Если ты хочешь по какой-либо причине скорее покинуть «гостеприимное» учреждение, ты соглашаешься, что те твои слова, которые послужили отправной точкой канцелярски-идиотского протокола, перевраны не сильно, и, вообще, следователю виднее, и всё подписываешь.

   Потом ты приходишь в суд, но здесь тебя никто не слушает, судья лишь проверяет: подтвердил ли ты написанное на бумаге. Ты – никто, ты одушевлённое приложение к протоколу. И таких вот бумажек сшито несколько томов, и если эти бумажки составлены сносно, в соответствии с принятыми кем-то правилами, то человека можно запереть за решётку и отправить на зону. А ты… Ты просто лох, тебя тупо использовали; прости, читатель.

   Кстати, бойца будущей террористической армии Романова, с АЗС, мы видели вчера на суде! Костя Абрамов, милый неформал, диггер, восхищённо наблюдавший химические опыты Романова. Ни секунды не помышляющий о борьбе, отказавшийся приехать подметать Кулибинский парк, не то что взрывать стройтехнику!

   Осталось ещё пояснить странные вопросы к свидетельнице Романова о квартире и ключах. Только что объяснил суду риэлтор Чижевский, когда и на каких условиях снял через него комнату Илья Романов в октябре 2013 г. Снял не он, а некий Ветошко, покинувший квартиру через неделю-другую по жалобам соседей. Но за комнату было вперёд уплачено, и он предложил вселить туда Романова, прожившего здесь две недели до взрыва. Всё это время в комнате стоял компьютер Ветошко, с чего-то повесившегося во втором ОП. Не забрал комп, бедолага. Романов в речи на обвинение подчёркивал, что он этот комп и не включал – не его техника. Но именно в нём «нашли» следователи после ареста текстовый файл с угрозой в адрес властей: «Шанцев, Сорокин, Кондрашов если непрекратите рубить парки, взорву всех к ёб…ной матери!»

   По мнению следователей, этим шедевром Илья намерен был запугать Сорокина, Шанцева и Кондрашова, создав заодно обстановку хаоса чудовищными взрывами. Без этого текста ранение пиротехника-самоучки никакого общественного интереса не представляет. Остаётся изготовление взрывчатых веществ, которое Романов признал, но просит учесть, что сам эти ВВ следствию указал.

   Вопросы Романова показали, что он считает Волкову связанной с «нехорошей квартирой», где он обитал перед происшествием. Для неё он снял эту комнату, ей хотел передать ключи, но она почему-то вдруг пропала, а теперь всё отрицает. И случайно оказалась понятой на месте происшествия…

   Выполняла ли Светлана Волкова функции информатора? Она это отрицает. Сыграла ли она роль провокатора? думайте сами. Меня преследуют воспоминания полковника Спиридовича, офицера охранного отделения при Николае II. Полиция не засылала своих агентов в революционную среду: последняя сама предоставляла ей сотрудников. Причём в избытке, так что предложение превышало спрос.

   P.S. Аудиозапись опроса СС.Волковой можно скачать по ссылке

   PPS. Пётр Михайлович Типаков тоже сегодня в суд явился. Говорил осторожно, вежливо. Ничего нового, интересного. Зачем вызывали? В сухом остатке только одно: опровержение алкоголизма обвиняемого, который в показаниях свидетелей принимает уже неописуемые размеры. Света Волкова заметила, что Романов был за пьянство уволен, она это знает со слов Типакова. Последний тремя часами позже подтвердил, что никаких претензий по работе у него к Романову не было, ничего подобного он Волковой не говорил.

   http://zavolu.info/3254.html

   18 июня.

   Третий день судебного слушания начался с допроса матери Ильи Романова, находящейся в очень преклонном возрасте.

   Основной упор сторона обвинения и суд сделали на дне задержания Романова, и обстоятельствах первого обыска по месту его жительства, где он жил с матерью, отцом и дочерью-школьницей. На момент обыска в квартире была только мама, Романова Ирина Николаевна.

   По ее словам, обыск проходил с помощью большого числа сотрудников одновременно в разных местах. Поэтому, она не видела процесс осмотра или изъятия каких-либо предметов полностью. Протокол обыска или акт об изъятии ей вручен не был ни в тот день, ни когда-либо позже.

   С необычайным пристрастием принялись допрашивать пенсионерку прокурор и судьи по поводу некоей изъятой «экстремистской литературы». Впрочем, наименования таковой и документ о признании каких-либо изданий экстремистскими, бойцы фемиды назвать не потрудились.

   Оказалось, что мать Ильи была еще и допрошена в ходе упомянутого обыска, причем в форме протокола допроса. Ирина Николаевна была крайне удивлена «протокольной формой», объяснив, что дознаватель просто кратко побеседовала с ней на кухне. А потом, торопя пенсионерку, которая, как она рассказала - находилась в шоковом состоянии («ведь обыски у нас дома не каждый день случаются») и была юридически неграмотной - дознаватель потребовала поставить подписи в указанных графах.

   Оказалось, что статья 51 Конституции РФ о праве не свидетельствовать против себя и близких, Романовой И.Н. дознавателем не разъяснялась, зато обманным путем была получена под ее якобы «разъяснением» подпись матери Ильи.

   Также выяснилось, что в протоколе допроса идет речь о факте изъятия «экстремистской литературы» (без перечисления конкретных названий) - о чем дознаватель не задавала вопросов, а Романова И.Н. не давала никаких ответов.

   Заявленное адвокатом Е. Губиным ходатайство об исключении показаний Романовой И.Н., данных в ходе обыска - суд отклонил, удовлетворившись не непосредственными показаниями свидетеля в заседании, а фактом ее подписей на бумаге.

   Лариса Романова

   http://amateur-71.livejournal.com/21146.html

   Процесс Ильи Романова. День восьмой

   После некоторого перерыва, который автор себе позволил, пропустив немало интересного и дельного, вернёмся к процессу Романова.

   Сегодня допрашивались два свидетеля обвинения: офицеры ФСБ, эксперт-взрывотехник Патрин Н.В. и его начальник отделения Кирсанов С.И. Интонации председательствующего Муранова стали ещё более вежливыми: казалось, ему неудобно отрывать от дела столь нужных обществу людей.

   Показания их были уверенными, ясными, конкретными. Но адвокат Евгений Губин намеревался вытянуть из них нечто большее, чем подтверждение протоколов и показаний. Обыскивали они 27.10.13 «нехорошую квартиру», снятую Ильёй Романовым. Вырисовывалась подробная картина. Оказалось, что, ввиду возможной опасности взрыва, вначале в квартиру зашёл кинолог с собакой. Он должен был произвести лишь визуальный осмотр, доложил, что собака не реагирует, но сумочка подозрительная имеется. Потом в квартиру двинулся кто-то из фээсбэшной команды взрывотехников, в спецкостюме, но кто именно – мы так и не узнали. После зачтения письменных показаний, составленных при помощи Кирсанова следователем Кауркиным, оказалось, что все заслуги по обнаружению опасных находок и т.п. приписаны именно Кирсанову, а на суде он рассказал, что вначале в квартиру зашёл не он, он же только фотографировал (и командовал). Кирсанова не слишком смутили подобные расхождения, родившиеся под пером одарённого Кауркина, показания свои на следствии он тоже подтвердил. Ну, а если мелочи какие-то перепутаны – что за беда? Он действовал строго по инструкции и всегда готов выполнить свой долг (мой вывод).

   Адвоката беспокоило одно обстоятельство: понятые явились на место обыска далеко не сразу. Конечно, смешно будет предположить, что взрывотехник притащил в спецкостюме банку с белым порошком, которую сам же потом и «обнаружил». Но в целях безопасности все полицейские и понятые находились первые десять минут на лестничной клетке, на полэтажа ниже, - вдруг бабахнет? – и сотрудники ФСБ действовали вне всякого визуального контроля. Понятые явились в комнату, когда содержимое «подрывной» сумки Романова было уже вынуто и разложено рядом с ней. Сделал это, по показаниям Патрина, первый взрывотехник в спецкостюме. Но у товарищей его, а всего их явилось четверо, было достаточно времени, чтобы добавить к «праздничному набору» возле сумки что-нибудь от себя, пока кто-то из них избавлялся от взрывчатого вещества и взрывного устройства. Вначале их обезвредили, а потом уже допустили понятых.

   Что нашли? Пластиковую банку с белым порошком. С ним сразу же провели термопробу: подожгли миниатюрную дозу (на пластиковой вилке), она хлопнула с копотью – ясно, что взрывчатое вещество. Потом в банку добавили мыльной водички (с «Фэйри»), чтобы не жахнула, а потом и вовсе вылили в великую русскую реку Волгу. Оставив для пробы ещё минимальную дозу. Прокурор щеголял перед нами вначале, в обвинительном заключении, сотыми долями граммов в тротиловом эквиваленте, а оказалось, что дело примерно так: подполковник Кирсанов прикинул на глаз размер банки – с пол-литра, подобным же образом оценил количество порошка - грамм двести? а потом умножил это число на 0.7, получив знаменитый тротиловый эквивалент. Отсюда те самые сотые доли, подавляющие своей «точностью» в обвинительном заключении. Не берусь оценивать действия Кирсанова с научной точки зрения, но нам, профанам, за словом «экспертиза» мерещилось нечто более величественное.

   Ещё нашли пластиковой пузырёк с надписью «Перец», из пробки которого торчала трубочка для питья соков и коктейлей. Внутрь не заглядывали – взрывное устройство. Отвезли подальше и шарахнули по нему в спецусловиях чем-то вроде зубила. Взорвалось. По налёту серебристого цвета определили, что имели дело с алюминиевой пудрой. А поскольку сама она не взрывается, то добавили туда в своём воображении перекись ацетона. Спасибо Илье Романову за вопросы, заданные Патрину – скоро мы все ликвидируем свои пробелы в химии!

   Ещё извлекли из сумки скотч, перекись водорода и всякую мелочь, которую память героических взрывотехников (и моя тоже) не зафиксировала.

   Адвоката интересовали гвозди. Очевидно, одно дело – взорвать урну на крыльце СБУ, шуму много, а жертв нет, другое – настоящую бомбу с обрезками гвоздей, которые убьют или ранят случайных прохожих. Ясно, что обвинение хотело бы выставить Романова алкоголиком и злодеем… Риэлтор Чижевский вспомнил о гвоздях, которые лежали среди инструментов хозяев квартиры – с десяток «соток» в банке. Кирсанов припомнил гвозди помельче. Причём на вопрос адвоката, видел ли он их именно в сумке Романова, уверенно ответил: да! Не мог же он знать, что через час Патрин расскажет нам, что ВСЕ предметы из сумки были вынуты и разложены возле неё уже первым взрывотехником, который первым вошёл в квартиру. И это был не Кирсанов… А почему бы офицеру ФСБ и не соврать?

   Гвозди оказывались всё более странными. Лежали они, якобы, в сумке без всякой упаковки. Неизвестно, сколько и какие – никто не сосчитал и не измерил, и, что самое странное, не сфотографировал! По крайней мере, в материалах дела, в фототаблице обыска, они не запечатлены. Очень возможно, что их и вовсе нигде не было, кроме бурной фантазии следователя Кауркина. Я никак не могу себе представить: вот взрывотехник вытаскивает их манипулятором из сумки, без всякой упаковки, гвоздик за гвоздиком, по одному…

   Допрашиваемых героев из ФСБ такие мелочи не волновали. Казалось, они были обижены: мы там были, бяку нашли, обезвредили, а вы нас о какой-то ерунде спрашиваете! Впрочем, судья Муранов спешил им на помощь: отвечайте покороче – «да - нет - не знаю», желая, видимо, ещё прибавить: что вы вообще этого адвокатишку слушаете?! Меньше скажете – быстрее домой пойдёте. Презумпция доверия представителям «своего» государства простёрла, по-видимому, и здесь свои крыла.

   …После перерыва прокурор Езерский решил усыпить нас чтением всяческих протоколов: дескать, и рад бы не читать, но положено. Заснуть не давали его милые речевые обороты: «подписЯми», «ДВУХ тысяча четырнадцатом году», «либеральные коммунисты» и т.п. Кауркин обозвал в протоколе пишущую машинку «печатной», но это уже никого не волновало: рабочий день близился к концу. Остались только в памяти «трусы синего цвета, разрезанные, с загрязнениями и бурыми пятнами» - изъятые у несчастного Романова в больнице, среди прочих вещей, после взрыва. Сам он подчеркнул наличие у него тогда двух комплектов ключей от «нехорошей квартиры», но интригу пока раскрывать не стал. Ещё припомнил, при зачтении своей медицинской карты и описании операции, что висела у него, на кусочке кожи, фаланга большого пальца, да потом он её потерял. Ампутировали Илье всю кисть и сделали культю в нижней трети левого предплечья, выписав инвалидность III группы, а впридачу к ней некую «программу социальной реабилитации». Не её ли осуществляет сейчас дружная прокурорская ватага, при помощи судей и поддержке «гэбья»?!

   P.S. Интересными оказались замечания подсудимого и защитника в связи с исследованием материалов о компьютере Ветошко и обнаруженном в его недрах файле с угрозами в отношении Шанцева и компании. Но это уже отдельная песня! Ждём появления в суде компьютерного эксперта Туренко...

   P.P.S. И едва ли не во всех протоколах расписалась в качестве понятой гражданка с характерной фамилией Обманкина!

   http://t-moshkin.livejournal.com/308254.html

   По делу Ильи Романова были допрошены сотрудники ФСБ

   Вчера, 25 июня, выездная коллегия Московского окружного военного суда продолжила допрос свидетелей по уголовному делу Ильи Романова, нижегородского анархиста, обвиняемого по четырем статьям Уголовного кодекса РФ: ч. 1 ст. 30 ч. 1 ст. 205 (приготовление к террористическому акту), ч. 1 ст. 222 (незаконные хранение, перевозка или ношение боеприпасов), ч. 1 ст. 223 УК РФ (незаконное изготовление боеприпасов) и ч. 3 ст. 30 ч. 2 ст. 205.2 (покушение на публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, совершенные с использованием средств массовой информации).

   В зал суда были вызваны двое сотрудников ФСБ, участвовавшие в обыске на съемной квартире, где проживал анархист незадолго до инцидента со срабатыванием пиротехнического устройства у него в руках. По поводу показаний обоих свидетелей подсудимый Илья Романов высказался, что их стоит расценивать критически, потому что, несмотря на отсутствие личной неприязни по отношению к нему, может иметь место служебная заинтересованность.

   Стоит отметить, что поначалу оба свидетеля давали четкие и уверенные показания, но стоило стороне защиты начать задавать вопросы или обнаруживать явные противоречия с первоначальными показаниями, полученными на предварительном следствии, у сотрудников ФСБ случались приступы амнезии, сходные с теми, которые наблюдались при допросе в судебном заседании у старшего дознавателя Анжелики Балакиной-Кочетковой. Они также резко переставали помнить события, ничего не знали или не могли пояснить.

   Первым был допрошен полковник ФСБ Сергей Кирсанов. В Управлении Федеральной Службы Безопасности по Нижегородской области он является начальником взрывотехнического подразделения 3-го отделения. В день обыска на съемной квартире 26 октября 2013 года он был начальников группы из четырех взрывотехников ФСБ. В судебном заседании Кирсанов пояснил, что до начала обыска первичный осмотр произвел кинолог с собакой, при этом дознаватель, группа взрывотехников, криминалист, понятые, а, возможно, и еще какие-то оперативные сотрудники оставались на лестничной площадке.

   Собака реакции не дала, но кинолог в помещении обнаружил подозрительную спортивную сумку. Далее в квартиру вошел один из взрывотехников, предположительно, по фамилии Шорохов, также без понятых. Он и нашел в сумке стеклянную банку с порошкообразным кристаллическим веществом белого цвета, пригласил дознавателя и эксперта-криминалиста с понятыми, которые сфотографировали банку и были удалены. Далее зашел кто-то еще из взрывотехников, также один и без понятых, чтобы отобрать термопробу, на основании которой он сделал вывод, что белое вещество из банки является взрывчатым, а именно, перекисью ацетона. После этого в квартиру вошел еще один взрывотехник, вероятнее всего, Патрин, чтобы взять пробу вещества для дальнейших исследований. И снова один, без понятых. Всего взрывотехник – то ли один и тот же, то ли разные – заходил в квартиру без понятых пять-семь раз.

   По ходатайству стороны защиты, были оглашены показания Кирсанова, данные на предварительном следствии, из которых следовало, что и обнаружил банку с белым порошком, и брал пробы он сам. Однако это нисколько не смутило сотрудника ФСБ, и он пояснил, что так его показания записал следователь ФСБ Кауркин, а сейчас он, свидетель, не помнит, он это был или не он.

   По поводу пузырька с прикрепленной к нему пластиковой трубкой и жидкостью серого цвета внутри, определенного как взрывное устройство, свидетель Кирсанов пояснил, что его нашли в той же спортивной сумке, где и банку. Хотя из показаний дознавателя Балакиной-Кочетковой следовало, что этот пузырек обнаружили в одной из запертых комнат.

   Весьма интересно, как сотрудник ФСБ определил количество взрывчатого вещества в банке. Оказывается, на глаз: банка чуть больше, чем пол-литра, а заполнена где-то на половину, значит, 150-200 г. Это его личное мнение. Более того, как выяснилось, и эксперт-взрывотехник ФСБ Захаров почти также установил количество этого вещества – путем осмотра фотографий банки, потому что саму банку, залив моющим средством для обезвреживания, утопили в Волге.

   При вопросе о том, кто обнаружил мелкие нарубленные гвозди, которые могли использоваться как поражающие элементы во взрывном устройстве, память подвела свидетеля, хотя, по его уверениям, он в момент их обнаружения в сумке находился в комнате. При этом он утверждал, что видел их в сумке, и «в его памяти отложилось, что гвозди лежали кучкой». Однако в его первоначальных показаниях было зафиксировано, что он сам разбирал эту сумку.

   Далее Кирсанов заявил, что при обыске осматривались все три комнаты в квартире. Хотя до этого риелтор Олег Чижевский, допрошенный в судебном заседании в качестве свидетеля, пояснил суду, что подсудимый мог бывать лишь в одной комнате, потому что две другие были заперты, и когда Чижевский после проведенного сотрудниками полиции обыска посетил квартиру, комнаты также оставались запертыми. Свидетель Кирсанов же утверждал, что комнаты открывались. «Кто-то находил ключи и приносил их дознавателю», - сказал он.

   Кроме того, свидетель рассказал, что при обыске присутствовали некие люди, которые не представлялись. Кто это был, он не знает.

   После этого в судебном заседании в качестве свидетеля был допрошен капитан УФСБ, эксперт-взрывотехник Николай Патрин. Из его показаний вырисовывалась несколько иная картина происходящего. После того, как кинолог с собакой провел первичный осмотр помещения, туда вошел кто-то из взрывотехников с манипулятором, кто именно, свидетель, конечно же, не помнил, однако все-таки вспомнил, что не он сам. Этот взрывотехник зашел один, без понятых, достал все предметы из сумки и разложил на полу, пока все другие участники обыска – дознаватель, группа взрывотехников ФСБ и понятые – стояли на половину лестничного пролета ниже. Этот же загадочный взрывотехник зашел в помещение снова, естественно, без понятых, один, чтобы сфотографировать все содержимое сумки. После чего вернулся на лестничную клетку и предъявил фотографии всем остальным участникам событий. Гвозди свидетель на фотографиях не припомнил. После этого все вошли в квартиру, в том числе и понятые. Вещи к этому моменту были разложены на полу. Кто проводил термопробу, Патрин вспомнить так и не смог: может, не он, а может, и он сам.

   Далее суд приступил к оглашению материалов дела. Среди прочего было оглашено заключение комиссионной экспертизы, согласно которому повреждения, полученные Ильей Романовы от взрыва пиротехнического устройства, не создавали опасности его жизни. Стоит отметить, что и следствие, и обвинение настаивает, что травмы Романова были опасны для жизни, стараясь использовать данный факт как доказательство того, что в руках у него сработало именно взрывное устройство, а не пиротехническое, как утверждает сторона защиты. Именно по этой причине проводилась дополнительная экспертиза, в которой следователь Кауркин поставил вопрос экспертам о том, могли ли полученные повреждения привести к смерти подозреваемого при условии отсутствия своевременной квалифицированно помощи. Однако даже на вопрос, поставленный в такой форме, эксперты дали однозначный ответ, что повреждения не относятся к числу несущих непосредственную угрозу жизни, хотя и допустили гипотетическую возможность смерти при неоказании надлежащей помощи.

   Также были оглашен протоколы осмотра системного блока компьютера, изъятого на съемной квартире, который принадлежал повесившемуся в одном из отделений полиции города Сергею Ветошко. Именно на этом компьютере был обнаружен документ с текстом: «Шанцев, Сорокин, Кондрашов! Если не прекратите рубить парки, взорву всех к … матери», создание которого приписывается Илье Романову. На нем же был обнаружен некий документ под названием «Арийский террор». Судя по протоколам осмотра, это брошюра «для белых террористов» с рекомендациями относительно ведения террористической деятельности. Якобы этот файл был записан на компьютер с CD-диска 25 октября 2013 года. Сам Илья Романов настаивает, что впервые увидел эти документы в печатном виде 6 декабря 2013 года, уже после своего ареста, в ЦПЭ, куда был этапирован из СИЗО по так до сих пор и не выясненным причинам. Их предоставлял ему оперативный сотрудник ЦПЭ Иван Решетов.

   В протоколах осмотра нет никаких указаний, как был упакован и опечатан системный блок, а на прилагаемых фотографиях вообще отсутствуют следы упаковки. Первый осмотр производился не сразу после изъятия в ходе обыска 26 октября, а только 15 ноября, после того как 28 октября системный блок был направлен на исследование в ФСБ.

   На системном блоке отсутствуют следы пальцев обвиняемого, при этом дактилоскопическую экспертизу проводил капитан ФСБ Патрин, который является экспертом-взрывотехником. Стоит отметить, что в ходатайстве адвоката Губина о проведении дополнительного дактилоскопического исследования на стадии предварительного следствия следователем Кауркиным было отказано.

   Было оглашено заключение эксперта УФСБ старшего офицера Дениса Туренко от 7 августа 2014 года относительно изъятого системного блока. Илья Романов обратил внимание, что в соответствии с выводами экспертизы, документы «Арийский террор» и файл с текстом с угрозами в адрес руководителей города и области никогда не распечатывались. Однако, в протоколах осмотров системного блока, которые проводились до назначения экспертизы, фигурируют печатные копии этих документов.

   В окончании судебного заседания прокурор Езерский начал оглашать протокол прослушивания аудиозаписи программы Радио РКАС Libertaire «Диалоги» с Ильей Романовым. По версии обвинения, именно в этом интервью анархист покушается на призывы к террористической деятельности. Только прокурор начал входить в роль радиоведущего, попутно назвав Илью Романова «либеральным коммунистом», как буквально на полуслове был прерван судом, и в судебном заседании был объявлен перерыв до 10.00 утра сегодняшнего дня.

   Екатерина Максимова

   Дополнительная информация: Евгений Губин, адвокат – 8 920 253 77 99

   http://amateur-71.livejournal.com/21274.html

   Процесс Ильи Романова. День десятый…

   Главным событием сегодняшнего дня стал опрос свидетеля от обвинения – компьютерного специалиста и эксперта Нижегородского УФСБ Д.Л. Туренко. Напомню, что обвинение Романова в подготовке теракта рассыпется, если выбить из здания, возведённого обвинением вкривь-вкось, один кирпичик – файл с угрозой в адрес местного руководства. Обнаружен он в снятой Романовым комнате в компьютере бывшего жильца, покойного Ветошко. Сам Романов утверждает, что комп даже не включал. Явление эксперта обещало прояснить ситуацию.

   Туренко был молод, рыж и прояснял с трудом. Говорил он вяло и много, но оказалось, что без бумажки не помнит ничего – даже обыска, в котором вроде бы участвовал. Спутал эксперт улицы Полтавскую и Шишкова, стационарный комп с ноутбуком – с кем не бывает, правда? Отвечать он мог, лишь пролистывая предоставленные ему материалы дела.

   По версии следствия и эксперта, в ночь перед происшествием, завершившимся госпитализацией Романова, с 25-го на 26-е октября 2013 г., в 23:10, он скачал с некоего CD-диска интереснейший файл – «Арийский террор». Ну, чем ещё интересоваться анархисту и коммунисту Романову, как не арийским террором?! Впрочем, мысль обвинения понятна: там всякие взрывные приёмчики описаны, а идейной «шелухой» органы пренебрегают. Сохранил этот файл Романов (?) на компе через минуту – в 23:12 – и более не читал. А там - пятьдесят страниц текста! Увидел в первых же строках нечто интересненькое и пошёл пробовать – взрывать?! Напомню, что по версии обвинения Романов «обжёгся» на испытаниях, до самого теракта дело не дошло.

   Но перед пробой успел-таки «террорист» состряпать текст с угрозами – в 1:26. Долго не редактировал, в 1:28 закончил, названия файлу не дал, а в 1:30 комп был, по мнению Туренко, выключен. И правильно, редактировать там нечего: «Шанцев, Сорокин, Кондрашов если непрекратите рубить парки взорву всех к <такой-то> матери!» Очень логично: как же испытывать новое устройство, не сформулировав угрозы?! А вот после создания такого шедевра и взрывается лучше! Причём всё надо в одну ночь успеть – и устройство новое попробовать, и угрозу сочинить, и с арийским террором ознакомиться!

   Почему файл был сохранён в системной папке антивирусной программы «Symantec»? – Следы хотел злоумышленник запутать, чтобы доблестные органы ничего не нашли!

   Кстати, знаете, как они эти файлы обнаружили? Забили в поисковик слова «Арийский террор» и «текст»! Вам придёт в голову, например, у себя в компе искать файл «Арийский террор»? Ну, а вот этим провидцам – пришло! И сразу - такая удача!

   … Главный сюрприз отыскала защита в тексте самого Туренко. Некий каталог RECYCLER – попросту, Корзина – в «террористическом» компьютере имел дату 9:14 от 26.10.2013. В это время Романов лежал уже в больнице, а системный блок, по мнению Туренко, был выключен. Предположение защиты, что комп повесившегося Ветошко включился сам, почему-то было отвергнуто с негодованием! Экcперт терялся в догадках, выдав лишь одну: произошёл какой-то сбой настроек системного времени. Возможность намеренного изменения этих настроек, кем-либо, при создании фальсифицированных улик, он всё-таки отмёл, уверив суд, что подобная попытка оставила бы следы.

   Идея фальсификации, тем не менее, витала в воздухе: исследуемый системный блок при обыске не был опечатан – он был обмотан скотчем, но так, что проникнуть внутрь его было, по мнению Туренко, невозможно. Никто, кроме Туренко, пока этого скотча не видел: ни участниками обыска, ни протоколами, ни фотографиями он не зафиксирован.

   Немало умственных усилий потребовало разрешение и другой проблемы: выходных данных составленного Туренко заключения специалиста. Если я правильно понял, – а это было непросто! – менты «посеяли» первоначальное заключение, и наш странный эксперт распечатал его вторично. При этом он забыл фототаблицы №№ 5 и 6, но не забыл проставить то же число и тот же исходящий номер, что и в первом документе. Нашлась, однако, ксерокопия исчезнувшего шедевра, и милые проделки странного любителя истины явлены суду. Причём дознаватель утверждала ранее, что ничего она не теряла, все бумажки были всегда при деле. Боюсь только, для суда эти обстоятельства останутся всего лишь не значащими деталями. Он, вообще, не склонен разваливать дело, с уважением принимая творение «зодчего» из ФСБ Кауркина.

   …Из других сегодняшних новостей отмечу зачитанное в суде пояснение Ильи Романова по поводу своего «интервью» донецкой радиостанции «Radio RKAS Libertaire». Из слов обвиняемого стало ясно, что он сочувствует Донецкой Народной Республике (самопровозглашённой, добавил бы я) и, как мне объяснили, давно был фанатом чего-то вроде социалистической «Новороссии». Надеялся ли он, что ФСБ помилует тюремного страдальца за ту же самую почти идею? Похоже, надеялся. И теперь понял, что зря. Слуга ваш покорный ходит на судебный процесс политзека-«ватника»! И явится туда, бог даст, завтра, чтобы поздравить сидельца с Днём рождения:-)

   http://amateur-71.livejournal.com/21704.html

   Процесс Романова. День одиннадцатый

   Событий сегодня мало: конец недели, укороченное заседание, обвинение со своими свидетелями и материалами уже заканчивает, а защита эстафету пока не приняла.

   Явился участковый А.А.Алиджанов, обязательное действующее лицо обыска на квартире, снимаемой Романовым в октябре 2013 г. Уверенный, внушительный мужчина в качестве свидетеля выступил неважно: ничего уже не помнит. Претензий нет – не каждый готов полтора года спустя выступить летописцем. Ясно только, что во время обыска он был фигурой третьестепенной. В протоколе допроса, выполненном Кауркиным в апреле 2014-го, он подписался под такими подробностями, какие вряд ли и тогда знал. Причём «записал показания» Кауркин такими словами, которых в лексиконе почтенного азербайджанца никогда и не было – «флегматизирующий раствор», например. Лишь идиот да безжалостный формалист может принять на веру подтверждение Алиджановым всех художественных завитушек следствия.

   …Пришёл мужик по вызову, там уже и полиция, и ФСБ, видел банку стеклянную, в ней что-то жидкое – товарищи специалисты объяснили, что это взрывается, - жильцов соседних просили уйти от греха подальше… И всё. А что вам ещё нужно? Банка была, взрывчатку нашли, остальное – не его дело. Не тот уровень. Что надо – подпишет и подтвердит, человек на службе.

   Гвозди? – Не помню… Прочитали показания, упомянуты в них гвозди – значит, были гвозди! … Какие? – Не помню… В какой упаковке? – Не помню. Возможно… Но тут судья встревает: никаких предположений! И весь допрос – в том же духе. В понедельник ожидаем свидетелей интереснее: следователя, проводившего осмотр места происшествия на Ошарской, охранника с соседней автостоянки, «работника» из ЦПЭ Решетова и др. А сегодня поздравили ещё подсудимого с днём рождения: выглядел он чуть наряднее и веселее, чем обычно!

   Пресс-релиз

   9 июля 2015 года.

   На процессе по делу Ильи Романова в нарушение законодательных норм были оглашены показания свидетеля обвинения

   Вчера, 8 июля, выездная коллегия Московского окружного военного суда продолжила допрашивать свидетелей и экспертов, вызванных по инициативе стороны защиты, по делу в отношении нижегородского анархиста Ильи Романова, которому вменяется нарушение четырех статей Уголовного кодекса РФ: ч. 1 ст. 30 ч. 1 ст. 205 (приготовление к террористическому акту), ч. 1 ст. 222 (незаконные хранение, перевозка или ношение боеприпасов), ч. 1 ст. 222 (незаконное изготовление боеприпасов) и ч. 3 ст. 30 ч. 2 ст. 205.2 (покушение на публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, совершенные с использованием средств массовой информации). Все допрошенные в сегодняшнем судебном заседании изначальна заявлялись обеими сторонами процесса, но впоследствии обвинение отказалось от их вызова, однако защита настояла на судебном допросе. В суде выступили эксперты Экспертно-криминалистического центра ГУВД по Нижегородской области Константин Колобов, Лариса Модинова, Лариса Брагинская и Екатерина Рябкова, которые участвовали в производстве взрывотехнических экспертиз по делу, судебно-психиатрический эксперт Сергей Беляев и свидетель Юрий Усольцев, работавший охранником автопарковки элитного дома возле Областного военкомата, в сквер неподалеку от которого произошел взрыв самодельного пиротехнического устройства в руках у Романова, в результате чего анархист лишился левой кисти.

   Но наиболее важное на вчерашнем судебном заседании произошло после того, как были допрошены эксперты и свидетель. Суд объявил перерыв, а после возвращения оказалось, что к прокурору Алексею Езерскому, поддерживающему гос. обвинение в процессе, присоединился до того отсутствовавший на нескольких судебных заседания помощник прокурора Алексей Винокуров – «Для усиления», как выразился один из судей коллегии.

   Винокуров передал Езерскому какие-то документы, и прокурор сразу же обратился к суду с ходатайством об оглашении показаний свидетеля обвинения Андрея Семушина, данных на стадии предварительного следствия, которой до этого момента в суд не являлся, и место его нахождения не было установлено. Как пояснил прокурор Езерский, предпринимались все меры для его нахождения, но они ни к каким результатам не привели. Однако сторона обвинения получила сообщение из полиции, что свидетеля разыскивает не только прокуратура, но и его родные. Сотрудники полиции сообщали, что 18 июля, то есть через два дня после начала слушаний дела Ильи Романова по существу, отец Семушина подал заявление о его исчезновении. Тут же было заведено розыскное дело по категории «Без вести пропавшие». Прокурор Езерский попросил суд приобщить к материалам дела все сопутствующие документы и огласить показания Семушина на основании подпункта «4» п. 2 ст. 281 УПК: при неявке в судебное заседание свидетеля суд вправе по ходатайству стороны или по собственной инициативе принять решение об оглашении ранее данных им показаний в случаях стихийного бедствия или иных чрезвычайных обстоятельств, препятствующих явке в суд. Прокурор Езерский посчитал, что незнание отца, где находится его совершеннолетний сын, который ранее с ним общался мало и проживал отдельно на съемной квартире вместе с друзьями, является чрезвычайным обстоятельством.

   Адвокат подсудимого Евгений Губин заявил категорический протест против как приобщения документов, так и оглашения показаний свидетеля. Он отметил, что Семушин, являясь 19-летним молодым человеком, мог поехать куда угодно – на заработки, в гости к друзьям – и не предупредить родителей. Губин заметил, что таких розыскных дел заводится великое множество, когда люди просто не предупреждают своих родственников, уезжая куда-либо буквально на несколько дней, а после этого возвращаются целыми и невредимыми, и дела прекращаются. Адвокат подсудимого заявил суду, что документы, которые прокурор ходатайствует приобщить к материалам, не имеют никакого отношения к исследуемому делу. «Конечно же, было так: сотрудники ФСБ пришли к папе и сказали: “Папа, где сын-то? Пиши заявление!”», - прокомментировал обращение отца Семушина в полицию Евгений Губин. Также Губин отметил, что ни в какое сравнение со стихийным бедствием, как указано в причинах оглашения свидетельских показаний в законе, не может идти то, что отец не владеет на данный момент информацией о местонахождении своего взрослого сына, и это не может быть расценено как чрезвычайные обстоятельства.

   Сам подсудимый также выступил против приобщения документов и оглашения показаний Семушина.

   Но суд, совещаясь на месте, принял решение встать на сторону обвинения.

   Суд огласил два протокола допроса Андрея Семушина следователем УФСБ Кауркиным и протокол проверки показаний на месте, составленный следователем УФСБ Соловьевым. Показания, зафиксированные во всех трех протоколах, с той или иной долей подробностей повторяют друг друга.

   Андрей Семушин также, как и свидетели Алексей Гусев и Константин Абрамов, был коллегой Ильи Романова. Они вместе работали в частном охранном агентстве «АВК». С Абрамовым, который был допрошен в первый день слушаний дела по существу и отметился тем, что заявил, что он анархо-индивидуалист и состоит на учете у психиатра, они вообще осуществляли охрану одного и того же объекта – строящейся автозаправки «Лукойл». Он, Романов и Абрамов были сменщиками и меняли друг друга по графику.

   Семушин допрашивался сотрудниками ФСБ три раза. 19 ноября и 18 декабря 2013 года его допрашивал следователь Кауркин, а 19 февраля 2015 года происходила проверка его показаний на месте, правда, к тому моменту место событий, о которых он свидетельствовал, весьма изменилось – заправка была построена, а бытовка охранников – снесена.

   Как следует из материалов дела, Андрей Семушин считает себя анархо-примитивистом, выступает за приоритет сельского хозяйства и полагает, что люди должны жить натуральным хозяйством. С Ильей Романовым он познакомился на в середине июля на митинге против решения городской Администрации о вырубке парка им. И. П. Кулибина, куда пришел, потому что интересовался экологическими проблемами. Организатором митинга, по его словам, была гражданская активистка Валерия Алтарева, его знакомая. Из всех присутствовавших на митинге, по показаниям Семушина, Романов и еще один человек, с которым он и был вместе, выделялись своим возрастом, потому что, в основном, в мероприятии участвовала молодежь. Однако стоит отметить, что Семушин как-то упустил, что митинг в защиту парка был поистине общегородской акцией, на которой присутствовали люди совершенно разных возрастов.

   Далее, как следует из показаний анархо-примитивиста, его знакомство с Романовым продолжилось уже в сентябре, когда подсудимый устроился в тот же самый ЧОП, где уже до того работал свидетель. Между сменами, когда Романов менял Семушина, он, в соответствии с материалами дела, показал ему несколько химических опытов, правда, как утверждает свидетель, он и не знал, с какой целью подсудимый это ему показывал. Якобы сначала насыпал в коктейльную трубочку марганцовки, заткнул ее ватой с обеих сторон, и на одну из ваток капнул глицерин, но ничего не произошло. В другой раз Романов достал из спортивной сумки стеклянную банку с белым порошком, насыпал этот порошок в металлическую крышку и поджег, отчего смесь в крышке воспламенилась, и раздался небольшой хлопок. Вещество в банке Романов назвал перекись ацетона и пояснил, что изготовил его сам в домашних условиях и что оно взрывается при воздействии огня. Самое интересное, что буквально за несколько часов до оглашения свидетельских показаний Семушина эксперт-взрывотехник Колобов в судебном заседании пояснил, что перекись ацетона является очень неустойчивым соединением и крайне чувствительно к любого рода воздействиям, может взорваться даже при длительном хранении. Более того, эксперт указал на то, что в ИКЦ существует запрет на исследование больших объемов перекиси ацетона по причине непроизвольных несанкционированных взрывов при хранении. Так, в Дагестане изъяли банку с этим веществом и поставили в сейф, где она стояла и взорвалась. Также взрывотехник рассказал, что на данный момент перекись ацетона используется в пищевой промышленности и зарегистрирована в качестве пищевой добавки Е929, однако заводы по производству этого вещества взрываются, но эти случаи стараются не афишировать. Как пояснил Колобов, не так давно произошел очередной взрыв почвы неподалеку от такого завода в Москве по причине накопления сливаемой перекиси ацетона. А из показаний Семушина следует, что человек, хорошо знакомый с химией, изготовивший это вещество и не могший не знать о его свойствах, носит с собой по городу в сумке целую банку перекиси ацетона объемом пол-литра, спокойно достает ее, рассыпает, поджигает и так далее.

   Также в своих показаниях Семушин утверждал, что Романов говорил, что «изготовление и использование взрывчатых веществ является его “почерком”, и если где-то произойдет взрыв и найдут следы данного вещества (при этом о каком веществе идет речь, не уточнялось), подозрение падет на него».

   Далее из показаний свидетеля следовало, что как-то раз они с Романовым стали вспоминать митинг против вырубки парка им. Кулибина. Романов сказал, что этот митинг был для него важным событием, его очень волнует эта проблема и нужно искать способы ее решения. Но стоит отметить, что Валерия Алтарева, выступавшая на процессе в качестве свидетеля ранее, говорила, что, будучи одним из инициаторов кампании в защиту парка, помнит всех, кто принимал активное участие в этой деятельности, однако Ильи Романова среди этих граждан не было. Так вот, возвращаясь к показаниям Семушина, в соответствии с ними, подсудимый якобы предложил осуществить подрыв техники, когда она войдет в парк. Но на этом их общение прекратилось, потому что Романов был уволен. Свидетель попросил отметить следствие, что после увольнения Романова, они с ним не общались.

   Конечно, есть в показаниях свидетеля и то, что Романов рассказывал ему, что отсидел на Украине 10 лет за подрыв СБУ, при этом жертвой режима себя не называл и приговор в отношении себя несправедливым не считал.

   Есть упоминание и о контактах Романова в Нижнем Новгороде. Якобы Романов рассказывал ему, что общается с представителями местной ячейки Национал-Большевистской Партии. Нужно отметить, что НБП признана экстремистской еще в 2007 году и запрещена на всей территории РФ. Однако в показаниях Семушина это название употребляется не менее трех-четырех раз, при этом создается устойчивое впечатление, будто организация действует и поныне.

   Илья Романов с показаниями не согласился и воздержался от комментариев по поводу них.

   Как для стороны защиты, так и для самого обвиняемого ходатайство прокурора об оглашении показаний этого свидетеля и их последующее оглашение были полной неожиданность. Более того, защита считает, что при оглашении свидетельских показаний Семушина в судебном заседании были нарушены важнейшие нормы уголовно-процессуального законодательства. «Это настоящий произвол. О какой независимости можно говорить, если суд идет на поводу у следствия?!», - так прокомментировал произошедшее Евгений Губин.

   Следующее заседание назначено на сегодня, на 10.00. В ходе него запланировано допросить экспертов Иванову и Мясникову, проводивших исследование аудиозаписи программы «Диалоги» с Ильей Романовым, в которой, по версии обвинения, анархист высказывает призывы к осуществлению террористической деятельности, и эксперта-лингвиста Колтунову, проводившую рецензирование заключения вышеупомянутых экспертов.

   Екатерина Максимова

   Дополнительная информация: Евгений Губин, адвокат – 8 920 253 77 99

   Пресс-релиз

   13 июля 2015 года.

   На процессе по делу Ильи Романова был допрошен представитель «Единой России»

   В заседании 10 июля по делу нижегородского анархиста Ильи Романова, которому инкриминируется приготовление к террористическому акту, покушение на публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, незаконные изготовление, хранение, перевозка и ношение боеприпасов, выездная коллегия Московского окружного военного суда допросила в качестве свидетеля специалиста НРО «Единая Россия» Андрея Соловьева. Ранее этот свидетель являлся следователем отдела по расследованию преступлений на территории Нижегородского района СУ УВД по Нижнему Новгороду. Именно он производил первичный и дополнительный осмотр места происшествия ночью и утром 26 октября 2013 года после того, как случился инцидент со срабатыванием в руках у подсудимого самодельного пиротехнического устройства, в результате которого анархист получил травматическую ампутацию левой кисти.

   В судебном заседании выяснилось, что старший следователь УФСБ Кауркин дважды допрашивал этого свидетель: первый раз 4 марта 2015 года, а второй раз позднее, при этом протокола второго допроса не оформлялось – Соловьев дал некие устные пояснения, которые процессуально никак оформлены не были.

   На суде Соловьев заявил, что при допросах всю информацию, занесенную в протокол, воспроизводил самостоятельно, без чьей-либо подсказки, потому что на тот момент помнил буквально все подробности – размер сквера, где имело место происшествие, размеры воронки, которую он якобы там наблюдал, и прочее. Стоит отметить, что свидетель на предварительном следствии был допрошен спустя полтора года после случившегося, и за такой длительный промежуток времени его память сохранила все эти подробности, однако в судебном заседании, которое проходило через четыре месяца после допроса, также подробно воспроизвести содержание протокола он не смог, потому что, по его словам, все «сейчас забыл». Даже после оглашения протокола допроса память так и не вернулась к Соловьеву.

   Свидетель пояснил суду, что на месте происшествия видел воронку с обожженными краями, однако указал, что это могли быть следы пиротехнического средства. Нужно отметить, что допрошенный в качестве свидетеля Сергей Ершов, который был понятым при осмотре места происшествия, вообще никакой воронки не вспомнил.

   Из того немного, что удалось вспомнить Соловьев, можно обратить внимание на факт присутствия сотрудников ЦПЭ и ФСБ на месте происшествия буквально через несколько часов после случившегося.

   Из материалов дела удалось установить, что Светлана Волкова, которая является ключевым свидетелем обвинения, действительно была понятой при дополнительном осмотре места происшествия. Однако, как она там очутилась, до сих пор является загадкой – в протоколе указано, что ее привели некие сотрудники полиции, а свидетель просто забыл, кто нашел понятых для следственного действия.

   Вообще у свидетеля с момента допроса у следователя ФСБ мало что осталось в памяти: не помнил, кто присутствовал на месте происшествия из сотрудников ЦПЭ, не помнил, кто опрашивал свидетелей, не помнил даже, о чем с ним беседовал следователь ФСБ Кауркин при повторном вызове. Подводя итоги допроса этого свидетеля, можно сказать, что в судебном заседании вновь наблюдалось проявление потери памяти у сотрудников органов внутренних дел и гос. безопасности – подобное уже неоднократно имело место на этом процессе: при судебных допросах дознавателя Балакиной-Кочетковой и взрывотехников ФСБ Кирсанова и Патрина.

   После допроса свидетеля сторона защиты продолжила оглашать материалы дела.

   Была оглашена запись акта о смерти Сергея Ветошко, повесившегося 13 ноября 2013 года в одном из отделов полиции Нижнего Новгорода, меньше, чем через месяц после происшествия с подрывом петарды в руках у Романов и возбуждением уголовного дела в отношении анархиста. Именно Ветошко принадлежал системный блок, на котором был найден документ с текстом угроз в адрес руководства города и области и брошюра «Арийский террор». Создание и работа с этими файлами приписывается Илье Романову, однако сам анархист категорически отрицает всякую причастность к ним.

   Адвокат подсудимого Евгений Губин отметил, что для следствия очень удобен тот факт, что системный блок принадлежал Ветошко, ведь вызвать в суд и допросить мертвого человека, чтобы установить важнейшие обстоятельства дела, просто невозможно.

   Сам Илья Романов пояснил, что никогда никого Ветошко не знал. Он отметил, что у него вообще имеются основания предполагать, что этот компьютер и не принадлежал указанному гражданину. На вопрос суда, кому тогда мог принадлежать системный блок, анархист пояснил, что по поводу этого у него есть гипотеза, что на этом компьютере работал сам начальник нижегородского ЦПЭ Алексей Трифонов с помощью удаленного доступа. Такой вывод подсудимый сделал, просматривая сведения о других материалах, хранившихся на изъятом системной блоке: видеоролики, фотографии, иные документы. Анархист отметил, что в Twitter имеется аккаунт под ником «Опер НН» (https://twitter.com/opernn), и существует небезосновательное мнение, что этот аккаунт принадлежит самому Алексею Трифонову. Так вот, как утверждает подсудимый, содержание документов на пресловутом системном блоке по тематике очень схоже с содержанием постов загадочного «Опер НН» в Twitter.

   Также были оглашены повторное ходатайство Ильи Романова следователю УФСБ Кауркину о приобщении в качестве вещественных доказательств к материалам дела второго комплекта ключей от съемной квартиры, в которой проживал анархист за несколько дней до эпизода с взрывом пиротехнического устройства, и постановление Кауркина о признании ключей в качестве вещдоков и приобщении их к материалам.

   Адвокат Губин пояснил, что следователь Кауркин на протяжении полутора лет отказывался приобщать эти ключи, несмотря на то, что они являлись важнейшим вещественным доказательством, и приобщил их только в самом конце следствия. По мнению Губина, следователь очень не хотел показывать, что был и второй комплект ключей, так как этот факт означал бы, что в промежуток между эпизодом с взрывом петарды и официальным началом обыска в съемной квартире мог побывать кто угодно и, соответственно, делать там, что заблагорассудится, в том числе, работать на компьютере.

   Сам Илья Романов пояснил суду, что подавал ходатайство о приобщении второго комплекта ключей дважды, и первый раз на ранней стадии следствия, в чем ему было отказано. О самих же ключах сотрудники полиции и ФСБ знали уже рано утром 26 октября 2013 года, через пару часов после операции, проведенной анархисту после госпитализации в больницу из-за полученных травм в результате срабатывания петарды. К нему поочередно приходили сотрудники ЦПЭ, ФСБ, а потом и дознаватель Балакина-Кочеткова, которым он сообщал о том, что по определенному адресу хранятся пиротехнические вещества и дал разрешение воспользоваться ключами. Однако же, органами следствия не была зафиксирована добровольная сдача пиротехнических веществ, то есть, попросту говоря, был проигнорирован факт, служащий обстоятельством для прекращения уголовного преследования по 222-ой статье Уголовного кодекса РФ «Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение боеприпасов».

   Представляет определенный интерес и то, как у Ильи Романова оказался дублирующий комплект ключей от этой съемной квартиры. Подсудимый рассказал, что уже очень поздно вечером 10 октября 2013 года ему позвонила Светлана Волкова и попросила о встрече, заявив, что то, о чем пойдет речь – не телефонный разговор. Однако при встрече, которая происходила уже глубокой ночью, будущая главная свидетельница обвинения, не сообщила ровным счетом ничего секретного. Оказывается, она была «просто на нервах», потому что с утра ей предстояла поездка в один из районных центров Нижегородской области для судебного разбирательства имущественного спора с собственной матерью по поводу жилплощади. Далее она сообщила Романову весьма драматичные подробности последний нескольких дней: якобы мать выгоняет ее из дому, жить несчастной девушке негде, так что придется ей, видимо, соглашаться на вариант проживания в подземных коммуникациях города Дзержинска неподалеку от Нижнего Новгорода вместе с некими «сатанистами». Илья Романов был расстроен неприятностями несчастной и предложил ей любую посильную помощь. Тогда она сообщила, что есть и еще один вариант, кроме проживания в подземных коммуникациях, но для этого нужно забрать ключи от квартиры ее знакомого, который ей там предложил пожить. Анархист согласился. С утра, 11 октября, он позвонил этому знакомому, который оказался риелтором Олегом Чижевским, будущим свидетелем обвинения, и договорился о встрече. Вечером они встретились, риелтор показал ему квартиру и отдал ключи, попросил сделать второй комплект, который должен был впоследствии забрать его, Чижевского, «дядя». Романов даже и не понял, зачем ему показывают это помещение, ведь он жить-то там не собирался, даже уточнил Чижевскому, что там будет проживать не он, а Света. Однако риелтор будто и не заметил этой фразы. Анархист сделал дублирующий комплект ключей и предложил Светлане забрать их, но с этого момента девушка стала всячески избегать встреч с будущим подсудимым.

   Кроме того, был оглашен лист учета отработанного Ильей Романовым времени на Сормовской кондитерской фабрике за 22, 23, 24 и 25 октября. При сравнении этого документа с экспертизами системного блока, изъятого со съемной квартиры, можно сразу же заметить, что на компьютере имелись следы работы в сети Интернет в то время, пока анархист был на работе. Но следствие не предприняло даже малейших попыток установить то лицо, которое вело работу на компьютере, пока подсудимого не было дома. «Следователь в деле разбираться не желал. Вел следствие с явно обвинительным уклоном. Никаких аргументов не принимал», - дал пояснение Илья Романов по поводу действий старшего следователя УФСБ Кауркина.

   Следующее заседание назначено на вторник, 14 июля. Начало – в 13.00 в Нижегородском областном суде. На нем планируется допрос эксперта Министерства юстиции Крутова, проводившего экспертизу системного блока, изъятого в ходе обыска на съемной квартире.

   Также на вторник назначено рассмотрение апелляционной жалобы адвоката Евгения Губина на продление меры пресечения в отношении Ильи Романова в виде заключения под стражу. Заседание начнется в 10.00 в здании Нижегородского областного суда и будет проходить в режиме видеоконференции с Московском окружным военным судом.

   Екатерина Максимова

   Дополнительная информация: Евгений Губин, адвокат – 8 920 253 77 99

   http://amateur-71.livejournal.com/24046.html

   Процесс Ильи Романова. Ближе к финишу

   «Фантомная сессия», давление на свидетелей, отложенные ходатайства и допрос обвиняемого… Двадцать первый день процесса ознаменовался явкой нежданных свидетелей.

   Прокурор Винокуров прислал нам в суд, для разъяснений загадок с интернетом на «нехорошей квартире», директора компании, предоставившей услуги связи. Олег Вячеславович Драчук не смог игнорировать приглашение и явился сам. Во-первых, разъяснилась проблема двух договоров по предоставлению услуг на одну квартиру – некто Лобанова живёт в квартире за тем же номером на Полтавской, но в доме 2-а (а не просто 2). И служащий компании, предоставляя справку адвокату Е.Губину, свалил в одну кучу данные по дд. 2 и 2-а. Во-вторых, Грачук поведал нам о тонкостях функционирования биллинга, и оказалось, что в случае небольшого расхождения данных по времени, рассинхронизации устройств, включённых в цепь предоставления связи, возможна «фантомная сессия»: устройство пишет о новом соединении, которого на практике не было. Так охарактеризовал О.В. Грачук выход в сеть компьютера Ветошко на «нехорошей квартире» в 8 часов утра после происшествия, когда Илья Романов уже был в больнице. Дескать, случился сбой устройства, оно выдало сообщение о связи в течении 10 секунд (с 8:42:54 до 8:43:04), но реального подключения и обмена какой-либо информацией не было.

   Насколько квалифицированно объяснение Драчука – не мне судить. Обращает внимание рвение прокуратуры: не успела защита зафиксировать проблему, как и отгадка явилась. Девятнадцать месяцев следствию было на это дело наплевать, а тут зашевелились! Но сразу явилась загадка другая: выход в интернет таинственного компьютера этой же ночью, в 1:31, зафиксированный экспертами ФСБ и минюста, компанией Драчука не отмечен. Так что компьютер покойного Ветошко, родивший в своих недрах текст с угрозой в адрес Шанцева и К°, а также сохранивший файл «Арийский террор», для меня лично по-прежнему остаётся «чёрным ящиком».

   Кстати, гоп-компания из двух Олегов в суд не явилась: дел, мол, по горло (одному Гордумой руководить надо, другому горадминистрацией). Странная ситуация: идти от кремля – 10 минут, показаний у них – просто никаких, на одну минуту, не считая вопросов от защиты. Сорокин мелькал в облсуде как-то на днях, и без охраны, но к нам не зашёл. Илья Романов и Евгений Губин ходатайствовали о принудительном приводе. Вот ведь Грачук, директор – пришёл по зову прокурора с работы, а слуги народа – ни в какую. Незачем тогда было и в свидетели к Кауркину записываться.

   Зато явился Андрей Семушин, чьи показания уже были зачитаны в суде 8 июля по ходатайству прокурора, ввиду пропажи свидетеля. Прочитав это безобразие в интернете и осознав, какую нехорошую репутацию среди товарищей создаст ему этот случай, свидетель явился. Преодолел свои страхи, понял, что на кону – многолетний срок для «террориста» Романова, и пришёл. Объяснил судьям, что на следствии оперативники ФСБ его запугивали: обвиняли в соучастии терроризму («Романов назвал тебя своим учеником и приготовил для тебя второе взрывное устройство!»), грозили отправить в армию, в Чечню (парню исполнялось восемнадцать) или отдать на пытки в ЦПЭ. Улыбка прокурора Езерского показалась неуместной: справа от него сидела Катя Зайцева, а мужа её Александра летом того же 2013-го неизвестные лица похитили, избили и бросили связанным в лесу на муравейнике. И Андрей тут же назвал имя своего товарища, Артёма Быстрова, тоже пострадавшего от насилия ЦПЭ. Затем он достал второй экземпляр жалобы, поданной сегодня в областную прокуратуру, и документ произвёл должное действие: был судьями зачитан и приобщён к делу.

   Сомнений в давлении на свидетеля не было: он отвечал уверенно, без путаницы; Андрей признал свои показания частично – Романов демонстрировал ему пиротехнические фокусы, но отверг выдумки следователя о том, что Романов учил его подрывным рецептам, обсуждал возможность взрыва строительной техники в случае вырубки парка, об интересе Романова к парковой теме вообще. Механизм давления был прост: парня трясли не представившиеся оперативники, причём начали прямо в машине, по пути в ФСБ, а Кауркин потом использовал в протоколе то, что они сумели вытрясти. Разумеется, протокол не был составлен со слов свидетеля, но ему сказали, что он не уйдёт, пока не подпишет.

   После перерыва Езерский, прокурор, с глумливой ухмылочкой извлёк на обозрение суда иную бумагу. В ответ на ходатайство защиты об исключении из дела показаний Светланы Волковой как явного оговора обвинение выложило жалобу Волковой в прокуратуру на действия адвоката Е.Губина, оказывавшего на неё давление – и с А.Галкером, явившимся к ней ночью, и через директора её Типакова П.М., который не выплатил ей зарплату, и через активистов Зайцевых и Старожилова, которые устроили ей травлю в интернете! Пара комментов ВКонтакте, с приложением её чудных показаний в суде, теперь именуется «травлей»! Как мог «давить» на неё адвокат? – угрожал, что признают её невменяемой. Что же, после таких жалоб её адекватность – вне сомнений.

   Однако прокурор был счастлив: на вашу кляузу у нас своя нашлась! Обращение Волковой было датировано 8 июля, но приберегал он его на чёрный день.

   Однако мне кажется, что были сегодня в суде вещи поважнее безумной фантазии девицы, которую и поминать бы не стоило. Председательствующий Муранов настаивал на допросе обвиняемого, и он начался, а целый ряд ходатайств защиты был отложен.

   Романов рассказывал с видом мальчишки, который разбил окно мячом, играя в футбол, - а его теперь обвиняют в государственной измене. «Я являюсь любителем пиротехники». Подсудимый просто экспериментировал с различными составами. 26 октября 2013г. он испытывал смесь оксида железа с алюминиевой пудрой, а найденную у него на «нехорошей квартире» перекись ацетона использовал только в качестве инициирующего вещества. Да и перекись ацетона не так опасна, как расписывали эксперты, если промыть её хорошенько содой. И было её не так много, как утверждает обвинение (напомню, количество белого порошка эксперты оценивали «на глазок» по фотографии, опасное вещество было сразу же разбавлено мыльной водой, а потом вылито в Волгу). Он и не рассчитывал что-то с ней взрывать, а планировал использовать в своих экспериментах в качестве детонатора – следов её в составе взрывной смеси нет ни на месте происшествия на Ошарской, ни во «взрывном устройстве», найденном на «нехорошей квартире».

   Романов сам указал следствию после происшествия на наличие опасных веществ, предоставив ключи от квартиры и указав адрес, поэтому ходатайствовал перед судом о снятии обвинения в хранении этих веществ: статья УК это предписывает в подобном случае раскаяния.

   Изделие, рванувшее на Ошарской, представляло собой коробку из-под лапши быстрого приготовления, наполненную наполовину сахаром, для плотности, а на вторую половину – ржавчиной и алюминиевой пудрой. Илья планировал не взрыв, а взрывное горение, и уверен, что при таком составе смеси оно и получилось. Просто сработало раньше, прямо на ладони левой руки – возможно, потому, что в трубочку с перекисью ацетона после дождя попала вода, и вложенный туда же кусочек ваты подмок и не задержал соединение веществ.

   Остальное было примерно так, как установило следствие, только гвоздей никаких не было и быть не могло – Романов специально выбрал для ночных испытаний безлюдное место рядом с елями. Абсолютно никакой угрозы ни людям, ни зданиям не предполагалось.

   И терактов никаких не планировалось – не было никаких конкретных целей для подрыва, а об «угрозах» в адрес руководства обвиняемый узнал впервые от сотрудников ЦПЭ (упомяну в данном случае этот термин без кавычек, ибо на этот раз кто-то в ЦПЭ – с компьютером Ветошко - поработал).

   После ампутации кисти очнулся наш герой прикованным к койке наручниками за правую руку и на скорое освобождение с тех пор вряд ли рассчитывает. Однако суд продолжается, продолжение его рассказа мы надеемся услышать в судебном заседании завтра.

   Начало в 10-00, Б.Покровская, 17, двери суда открыты для слушателей.

   P.S. Аудиозаписи допроса Романова и Семушина

   Имена и отчества некоторых упомянутых в статье персон:

   Драчук Олег Вячеславович, гендиректор нижегородского филиала "ЭР-Телеком холдинг"

   Винокуров Алексей Игоревич, помощник прокурора Нижегородской области по надзору за исполнением законов о федеральной безопасности и межнациональных отношениях, противодействию экстремизму и терроризму

   Езерский Алексей Алексеевич, прокурор Лукояновского района Нижегородской области

   Сорокин Олег Валентинович и Кондрашов Олег Александрович, мэр Н.Новгорода в двух лицах

   Волкова Светлана Сергеевна, активистка "Рот Фронт" и РКРП - в прошлом

   Романов Илья Эдуардович, подсудимый.

   http://amateur-71.livejournal.com/24518.html

   Процесс Ильи Романова. Промежуточный финиш

   Прокурор завершил обвинительную речь. Объявлен перерыв до 4 августа. Время обдумать увиденное.

   … Почему-то всех интересует, сколько запросит прокурор в качестве наказания для подсудимого. Езерский запросил 10 лет строгого режима и 120 тыс. рублей штрафа.

   За что? по мнению прокуратуры, несомненно и полностью доказаны:

   а) подготовка террористического акта, т.е. ч. 1 ст. 205 УК РФ через ч. 1 ст. 30 (приготовление к преступлению);

   б) публичные призывы к терроризму и оправдание террористической деятельности с использованием средств массовой информации, т.е. ч. 2 ст. 205.2 УК РФ через ч. 3 ст 30 (покушение на преступление);

   в) изготовление взрывчатых веществ, ч.1 ст. 223 УК РФ;

   г) хранение и ношение взрывчатых веществ, ч. 1 ст. 222 УК РФ.

   Прокурор потребовал (а) - 7 лет лишения свободы (б) 3 года (в) 3 года и штраф 100 000 руб. (г) 3 года, штраф 50 000 руб.

   А общий итог уже указан выше, ИК – строгого режима.

   Да простит меня читатель, что я невольно запугивал его сроками и штрафами, статьями и цифрами, идя на поводу обвинения, но для подсудимого эти цифры важны, некий смысл находят в них и «продвинутые пользователи».

   Смысл прост: в результате происшествия, которого мы могли просто не заметить, человека хотят упечь лет на десять; а когда освободится – продолжение следует. Я не преувеличиваю, одна мысль стоит в голове неотвязно: если б Илья не обратился за медицинской помощью, никто бы этого события на Ошарской не заметил, его химических «шалостей» не обнаружили, а уж о «призывах к терроризму» и говорить смешно. Достаточно было анархисту «засветиться» в 2002 г., и судьба его определена органами едва ли не пожизненно. Прицепились - не отстанут.

   Можно, конечно, мысленно отмахнуться – дескать, меня это не касается, других забот хватает, - но вот «оправдание терроризма» любому покоя не даст. Застольная беседа и несколько неосторожных слов, выложенные в интернет, превращаются под рукой бесстыжих ЦПЭшников и упёртых «экспертов» в реальное преступление, а наклеенный ярлык «террориста» гарантирует вам, что многие и многие от вас отшатнутся сразу же. «Органы» настойчиво демонстрируют нам, что любое наше «сомнительное» действие в интернете наказуемо.

   Цитируемые обвинением слова экспертизы просто шокируют. Милая Танечка Мясникова приписала Романову призывы вести войну и призывы к убийствам, которых в речи освободившегося революционера никак не было. Я думаю, что я веду войну с путинским режимом, и каждая моя статья – действие на невидимом фронте борьбы за умы и сердца моих сограждан. Лингвист Мясникова имеет представление об употреблении слов в переносном значении: не любая «война» означает «убийства». Точно так же, не каждый взрыв или выстрел несёт с собой смерть: можно отстреливаться, отступая или уходя от преследования, или в состоянии необходимой обороны, и ни один взрыв Романова пока не обернулся человеческими жертвами, не считая его самого. Но совершенно серьёзно Езерский обвинил Романова в призывах к убийствам, да ещё обнаружил чёрт знает где отягчающее обстоятельство – «мотив политической вражды и ненависти». Слушая речь Езерского я снова подумал, что говорит он, наверное, о чём-то другом – не о безвестной аудиозаписи ВКонтакте. Она, кстати, висит себе запросто уже два с половиной года и никого не беспокоит: главное – Романова посадить, а не «терроризм» пресечь.

   Тот жалкий момент, что радио RCAS Libertaire никогда не существовало, что любой пользователь может выложить в сеть любой файл и обозвать себя хоть Папой Римским, обвинение нимало не смущает. Езерский пытается нас убедить, будто Романов думал, что радио настоящее и интервью настоящее, значит, налицо статья 30 часть 3 – покушение на преступление, не доведённое до конца по не зависящим от лица обстоятельствам. Злодейский умысел Романова в данном случае, как и во всех остальных, кажется почему-то прокурору явным, да и всё преступление – доказанным, хотя налицо лишь анонимный файл в интернете. Чем доказано? Романов от первоначальных показаний отказался, утверждает, что не ставил целью публичное обращение к гражданам, но прокурор считает именно первые показания подлинными. Что «преступление» совершено за пределами России, его почему-то вовсе не волнует. А уверенность, с которой читает он чужие мысли, просто шокирует. Юридическая несостоятельность компенсируется натиском и апломбом.

   И мне трудно понять, как после всего этого я могу спокойно жить в нашем милом государстве…

   В судебном заседании объявлен перерыв на полторы недели, и речь защитника, а возможно, и подсудимого мы сможем услышать 4 августа, с 10-00, по давно знакомому адресу: Нижний Новгород, Б.Покровская, 17.

   P.S. Выяснился полный состав судебной коллегии: Муранов Роман Анатольевич, Кривошеев Сергей Петрович, Чепелев Юрий Николаевич.

   P.P.S. Ещё ненормальный Езерский утверждал сегодня в суде, что "представил неоспоримые доказательства факта вырубки леса",имея в виду парк им. Кулибина. К счастью, деревья живут и умирают независимо от прокуратуры - кулибинский парк остаётся цел и невредим.

   Илья Романов получил десять лет заключения

   Сегодня, 6 августа, в Нижнем Новгороде Московский военно-окружной суд (в здании Нижегородского областного суда) вынес приговор по делу известного левого публициста и российско-украинского революционера Ильи Романова. Он получил десять лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима. Также он получил штраф в размере 110 тысяч рублей. Ровно столько требовал для обвиняемого прокурор. Помимо "подготовки к теракту", суд счёл его виновным по статье "Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма" за интервью, данное в Донецке в 2012 году местной оппозиционной радиостанции "РКАС-Либертер" с призывом бороться против киевской власти. Адвокат подсудимого заявил, что как только будет получен на руки приговор, его сразу же обжалуют.

   Илья Романов уже провёл за решёткой 3 года в 90-е годы России и 10 лет в Украине (с 2002 по 2012 год).

   Ниже привожу репортажи Ильи Мясковского из зала суда о предпоследних днях процесса.

   Подробности о приговоре — в следующих постах.

   Первый репортаж:

   "Прения сегодня (4 августа) завершены — немалыми усилиями судейской коллегии.

   Речь Романова была педантична, пунктуальна и иронична.

   Речь Евгения Губина была эмоциональна и не менее подробна.

   Реплика Езерского была зловредной, но неинтересной.

   Последнее слово подсудимого — в некой растерянности."

   Второй:

   "Процесс Ильи Романова. Прения закончены

   4 авг, 2015 в 21:21

   Насыщенный сегодня вышел день. Начали в 10 утра и к 19 часам закончили. И не понять сразу, о чём писать...

   Наверное, самое интересное сегодня я всё же упустил. На выступление защиты в прениях прибыла наша профессиональная пресса в лице Ирины Славиной. При регистрации она указала себя в качестве журналиста. И тут явился пресс-секретарь нижегородского облсуда, оставляя свой незабываемый след в процессе. Валерий Лазарев запретил журналистке участвовать в заседании. На каком основании? В силу своих, никому не ведомых полномочий! Вежливое хамство - отличительный признак начальника путинской эпохи, даже если начальником таковой субъект и не является. К сожалению, более подробно об этом скандальном поведении пресс-секретаря я рассказать не могу, ибо приехал на заседание позже. Напомню, что подобным же образом отметился Лазарев при открытии процесса, 16 июня. Заседание осталось открытым, но ходатайство защиты о ведении видеосъёмки было судьями отклонено. Ирина неспешно укладывала штатив обратно в сумку, а я расстался с надеждой на видео - о свободе в таком суде можно только мечтать. Однако респект журналистке, потому что процесс вниманием не избалован.

   Первым выступал подсудимый. Речь была написана от руки, на сотню листов, со всеми статеечками УК и УПК, их частями и пунктами, инициалами свидетелей и подробными цитатами экспертов. Титанический труд. Слушать было неинтересно: позиция Ильи на протяжении этих полутора месяцев стала ясна — из его вопросов, комментариев, ходатайств. Интересна была только интонация: Романов с наслаждением читал бесконечные канцеляризмы своей речи. Не сразу пробилась в его голосе жёсткая ирония — как ещё мог относиться революционер и анархист ко всем этим статьям и кодексам?! Ну, раз у вас такие правила — я буду играть по-вашему. И докажу, что прокурор у вас безграмотный, эксперты — путаники, а судить меня просто не за что. Довольно спорная позиция... Но двадцать один месяц тюремного заключения даёт узнику право высказаться — так, как он это считает нужным.

   Если Вы читали мои репортажи по этому судебному процессу, то навряд ли речь подсудимого блеснёт для вас сюрпризами.

   Попробую изложить тезисно, своими словами.

   О "терроризме"

   Не доказан мой умысел на совершение теракта. Романов, мол, решил повлиять на градостроительную политику органов власти — никаких фактов, пустословие. "Я считаю, что мне известно лучше, чем возбудившему против меня уголовное дело следователю Кауркину, какие мною принимались решения, а какие — нет".

   Что говорят об этом свидетели обвинения? Составлены их показания оперуполномоченным УФСБ Игорем Михайловичем Савельевым (Романов доказывает это текстуально). Гусев, охранник, был настолько пьян, что не мог ничего разглядеть в моей сумке и запомнить дословно наш разговор.

   Шизофрения Абрамова не могла пройти бесследно, он легко внушаем, его показания вообще нельзя использовать в качестве доказательства. Но и он, и Семушин не подтвердили в суде моих террористических намерений. И признали, что ни в какую противозаконную деятельность я их не втягивал.

   Светлана Волкова совершила явный оговор. По личным мотивам. Пример: она заявила мимоходом, что я выпивал каждый день, и за пьянство меня уволили с работы. Это опровергнуто напрямую моим работодатлем П.М.Типаковым. Волкова, вероятно, сотрудничает с органами на постоянной (и платной) основе в рамках ОРД — оперативно-розыскной деятельности. Это подтверждается, как минимум, её появлением в качестве понятой на месте происшествия, которое трудно назвать случайным в свете её дальнейшего участия в процессе.

   Показания А.Семушина в суде раскрыли гнусные методы работы следствия. Его запугивали, извращали сказанное. В суде он опроверг придуманный и приписанный ему следователем тезис о моём намерении взрывать строительную технику в случае вырубки кулибинского парка.

   Обвинение не выяснило и не установило, что именно, где, когда и каким образом я намеревался взрывать.

   Теракт подразумевает своей целью устрашение населения. Зачем мне устрашать население? Этим занимается УФСБ и Прокуратура, возбуждая и поддерживая обвинение по делам, подобным моему.

   О файле text.doc, содержащем угрозу в адрес городских властей ("Шанцев Сорокин Кондрашов Если непрекратите рубить парки взорву всех к ёб...ной матери").

   Нет никаких доказательств моей причастности к созданию этого файла.

   Риелтор Чижевский показал, что компьютер в квартире на Полтавской принадлежал Ветошко. Чижевский сказал, что интернет в сдаваемой квартире был всегда, но соседка и договор с провайдером утверждают, что услуги сети предоставлялись лишь с 9 октября, за день до передачи ключей Романову. Интернета не было, но ... он был. Экспертиза заметила в истории браузера благополучные сеансы в сети до 9 октября. А также создание новых файлов 10-го, когда Ветошко в квартире уже не жил, а Романов в ней ещё не появился. Логично предположить, что компьютер до 11 октября просто находился в совсем ином месте. И работал на нём кто-нибудь вроде Опера НН, т.е. начальника местного ЦПЭ А.Трифонова.

   Затем наблюдается разница в датах выхода в интернет, зафиксированных историей браузера в самом компьютере и данными биллинга интернет-провайдера. Последние данные фиксируют также сеансы в то время, когда я работал на кондитерской фабрике в Сормове. Кто-то пользовался компьютером в моё отсутствие? Использовал переносной модем? Многое объясняет наличие в компьютере программы удалённого доступа Ammyy Admin. Каким образом использовалась она здесь использовалась? Для ответов на эти вопросы необходима новая экспертиза. Уж не покойный ли Ветошко вышел в интернет со своего компьютера утром 26 октября 2013г. через программу удалённого доступа?

   "Фантомная сессия" и "фантомный сброс в корзину" этим утром были реальны. Кто-то работал на компьютере, записывая "Арийский террор" и создавая текст-угрозу, меняя настройки системного времени при отключенном журнале событий. Потом промежуточные вресии файлов были удалены, потом удалена и сама корзина, а выход в интернет был совершён по ошибке. Мои ключи от квартиры были доступны органам с того момента, как я попал в больницу.

   Впрочем, доступ к компьютеру для фальсификаторов был открыт и позже: системный блок после обыска не был как следует опечатан.

   Исследование Е.А.Колтуновой показало, что я не мог быть автором этого текста.

   Следствие намеренно не снимало отпечатки пальцев с изъятого компьютера.

   Специалист ФСБ Д.Л.Туренко не смог убедительно объяснит в суде возможность появления каталога RECYCLE.BIN утром 26 октября. Он пытался скрыть этот факт, представив "вторую редакцию" своего заключения без таблиц, содержащих сведения о каталоге, что являлось служебным подлогом и фальсификацией.

   Если файл "Арийский террор" записал я сам с некоего CD-диска в ночь на 26-е, то где этот диск? Почему он не найден при обыске?

   Обвинение исходит из моих показаний: я был в ночь на 26-е в "нехорошей квартире". Если там больше никого не было, значит, создал я. Других доказательств нет. Данный квалифицирующий признак преступления — " в целях воздействия на принятие решения органами власти" — должен быть исключён из обвинения.

   "Также хотелось бы обратить внимание суда на то обстоятельство, что из трёх "органов власти", которым, по совершенно безосновательному утверждению стороны обвинения, я угрожал совершением взрыва, такого "органа власти" как Кондрашов на данный момент уже не существует: этот "орган власти" был упразднён в тот самый день, когда прокурор Езерский запросил для меня наказание в виде 10 лет лишения свободы, так как упомянутый "орган власти" подозревается в совершении налогового преступления". (Речь идёт об отставке главы администрации Н.Новгорода Олега Кондрашова)

   Я добровольно указал следствию местонахождение опасных взрывчатых веществ на Полтавской (Где он не проживал и не был прописан! сколько искали бы "фейсы" все эти баночки и пузырьки? если, конечно, они именно для этого и не подставили Илье эту квартиру). Если обвинение считает изготовление взрывчатых веществ одним из звеньев подготовки к теракту, то выдача их должна квалифицироваться как добровольный отказ от совершения данного преступления. В таком случае примечание к статье 205 УК РФ предполагает освобождение от ответственности.

   Аналогичные примечания есть в статьях 222 и 223, а только по ним Илья и признаёт себя виновным. И вновь напомнил об этих примечаниях. Боюсь, у судей проснётся азарт преследователя: ага, обмануть нас хочешь! признаёшь себя виновным, но лишь в том, за что тебя и сажать не следует? Именно эти чувства пытался пробудить у них репликой прокурор А.А.Езерский: смотрите, дескать, на этого ангела, белого и пушистого! Отпустить его сейчас же?! Примитивный, но очень действенный ход. Судьи обожают ощущать себя вершителями судеб, мудрыми и прозорливыми. Ага, хитришь? Ну, щас я тебя прихлопну! Нельзя стоять перед ними этаким тараканом, нельзя пробуждать в них инстинкт охотника и вести себя как жертва...

   О пиротехнике

   Найденные у меня изделия никак нельзя отнести к взрывным устройствам: они не были начинены боезарядом.

   Они приводились в действие через инициирующую трубочку, например, добавлением глицерина, так что срабатывали через полминуты. Такие устройства не годятся для закладки под объект при настоящем теракте.

   Мощность изъятого при обыске и уничтоженного "устройства" экспертиза не оценивала. Мощность коробки из-под лапши, взорвавшейся на Ошарской, оценивали по образовавшейся воронке. Но на фотографиях не видно вообще никакой воронки, а понятой и полицейский, проводивший осмотр, её не помнят — её просто не было. И мощность этого изделия завышена. Сработав у меня на ладони, оно оторвало мне фалангу большого пальца и причинило травму кисти, не более того. А устрашение..."Взрыв" на Ошарской услышали лишь два сторожа, охарактеризовавшие их как "хлопок". И они даже не вышли наружу посмотреть, что случилось — не то чтобы вызвать полицию. Состав использованной на Ошарской смеси экспертами оценен неверно. Эта смесь предполагала взрывное горение, как в петарде, но не взрыв, подобный гранате.

   Гвоздей у меня просто никаких не было. На фотографиях вещественных доказательств их нет. Участники обыска путаются во всём, что касается гвоздей. Понятой Кудрявцев видел их только в руках взрывотехника ФСБ. Он же заметил двоих в штатском, которые присутствовали при обыске, но никак не могут быть идентифицированы с лицами, занесёнными в протокол. Не были ли это Трифонов и Леленков? (первый — от ЦПЭ, второй — от ФСБ — допрашивали Романова сразу после операции в больнице). Не они ли подбросили гвозди? Впрочем, это мог сделать и тот человек, что наведывался утром поработать на компьютере.

   Комментарии юристов к статье 205 УК о терроризме указывают, что проявления теракта должны быть реальными, а не надуманными. Мои изделия в действительности никого не устрашили, угрозы жизни людей не представляли и никакого ущерба не причинили, да и не могли этого сделать.

   О "призывах к терроризму" и "оправдании террора"

   "Диалоги с Ильей Романовым" — это смонтированная аудиозапись дружеской беседы в застолье после освобождения из зоны. Я не помню, кто именно и как вёл запись, не договаривался о её публикации и давно забыл об этом случае. Я не предпринимал никаких усилий для распространения этой записи. "Радио" RKAS Libertaire не имеет лицензии и регистрации, не ведёт регулярного вещания, собеседники мои — Шевченко и Чепего — не были профессиональными журналистами — это не СМИ, подразумеваемое статьёй 205.2 УК РФ.

   Причём надо понимать условия и обстановку, в которых инкриминируемые слова были произнесены. Это было на Донбассе, уже назревала происходящая сейчас Гражданская война. Товарищи мои уже готовились к борьбе. "С учётом этого обстоятельства, данное обвинение выглядит вообще абсурдным. Если бы государственный обвинитель Езерский Алексей Алексеевич жил во время Великой Отечественной войны, он поддерживал бы в судах обвинение в покушениях на жизнь солдат и офицеров вермахта, требовал бы приговорить покушавшихся к повешенью за террористическую деятельность".

   Эксперт Мясникова Т.В. нашла в представленных отрывках призывы к терроризму. Она не была знакома со всей беседой, следователь Кауркин представил на экспертизу вырванные из контекста фрагменты. Безоснователен её вывод о том, что я призываю бороться с существующим государственным устройством. Что это такое? Слов таких в тексте нет, пояснить она отказалась. Если она считает, что я против государства буржуазного, основанного на наживе, то считает ли она современную Россию буржуазным государством? Почему?

   Слова "убивать" в тексте нет, но Мясникова приписала мне призывы к ведению войны, взрывам и убийствам. Как будто не ясно, что не всякая стрельба или взрывы производятся с целью убивать. А призывов в исследуемом тексте, как показала специалист Колтунова Е.А., нет вообще. Эксперт Мясникова просто подгоняла своё заключение под выводы, продиктованные следователем ФСБ.

   Украинское дело 2002 г.

   Приговор приобщён к делу с процессуальными нарушениями. Он обжалован мною в Европейском суде по правам человека, поскольку следователи СБУ применяли по отношению к нам пытки. И жалоба моя коммуницирована, т.е. приговор 2004 г. находится под вопросом, а у товарища моего Данилова уже отменён. Пыточный приговор не может быть доказательством в данном деле.

   Итак,

   по террористическим статьям 205 и 205.2 - нет состава преступления

   по статьям 222 и 223 следует учесть добровольную выдачу взрывчатых веществ

   (тут Илья добавляет ещё какую-то казуистику о том, по каким статьям было возбуждено уголовное следствие, находя там какие-то проколы или нестыковки — мой слабый интеллект на слух эти аргументы не воспринял)

   Смягчающие обстоятельства — не замеченные прокурором! — несовершеннолетний ребёнок на попечении, полученная инвалидность, психические расстройства, помощь следствию, положительная характеристика с места работы (!)

   Средств для выплаты требуемого обвинением штрафа нет.

   Прошу сохранить в качестве вещественного доказательства компьютер, якобы принадлежавший Ветошко, поскольку остаётся ещё возможность выяснить истинное авторство инкриминируемых текстов.

   Последнее слово Ильи Романова

   "Я в последнем слове мог бы только сказать, что я думал, таких не бывает вообще уголовных дел – такой степени абсурдности, театром абсурда можно было бы это назвать. Но оказывается, бывает. То есть, сейчас – как 30-е годы двадцатого века, когда изобреталось покушение на товарища Сталина какое-нибудь, а это дело – из той же серии. Я просто вот эти полтора года, и уже больше, смотрю и поражаюсь на это всё.

   Нижний Новгород и область много специфического имеют, и правосудие в том числе. Если бы был нижегородский суд, я думаю, тут было бы предсказуемо всё. Хорошо, что этот суд – не местный, а из Москвы, и в Москве, я надеюсь, более здравые люди проживают и работают, которым многое будет понятно со стороны. По этой причине, хотелось бы надеяться, что здесь будет более эффективный подход. Самые наглые фальсификации, уже ничем не прикрытые, не должны пролезть в приговор суда. Вот, хотелось бы высказать только такую надежду, а больше мне нечего добавить"."

   http://maysuryan.livejournal.com/213426.html