Тезисы выступления представителя АКМ-ТР на конференции «Слободановские чтения»
Опыт последних 20 лет на территории бывших СССР и Югославии, ценен, главным образом, теми выводами, которые мы можем сделать и на основе которых можно спрогнозировать ситуацию в ближайшем будущем.
Анализ чисто военных аспектов происходившего в Югославии стоит оставить специалистам соответствующего профиля. Для нас намного более ценным оказался бы опыт самоорганизации гражданского населения в этих конфликтах. В самом деле, в одних случаях (например, в случае с сербами Боснии и Хорватской Краины), население, несмотря на не совсем удачный в итоге исход боевых действий, смогло предотвратить геноцид со стороны сепаратистов, а, например, сербы Косово и русскоязычное население Чечни было уничтожены либо изгнаны без сколько-нибудь серьезного сопротивления.
В данной работе будет предпринята попытка проанализировать опыт сопротивления сербов Краины в 1991 г.
Несмотря на то, что все без исключения конфликты на территориях СССР и Югославии инициировались в той или иной степени НАТО, прямое вмешательство альянса имело место всего в двух случаях – в Боснии и Косово. В остальных случаях имело место столкновения с силами, выступающими под лозунгами этнического либо религиозного сепаратизма. Да и вмешательство НАТО в упомянутых конфликтах имело соответствующую предысторию. На национальные окраины России ситуация проецируется вполне очевидно, но у населения «русских» регионов может возникнуть иллюзия, что подобные процессы будут происходить лишь на окраинах. Но, во-первых, для создания серьезной ситуации в конкретном регионе достаточно относительно небольших, но хорошо вооруженных и подготовленных формирований. Так, даже во время обороны Грозного в январе 2005 г. численность НВФ в городе не превышала, по максимальным оценкам, 15 тыс. человек. Учитывая наличие многочисленных этнических ОПГ, рекрутирование боевиков для НВФ не будет представлять серьезной проблемы.
Во-вторых, в последнее время демографическая ситуация изменилась кардинально, особенно в соответствующем возрастном срезе.
Стратегия хорватских сепаратистов заключалась в опоре на заранее созданные силы специального назначения, составлявшие основу ВС сепаратистов. Подобная тактика, разработанная в среде усташской эмиграции (одним из авторов концепции являлся будущий командующий хорватскими силами Боснии и Герцеговины, ветеран Иностранного Легиона Анте Росо). Спецподразделения создавались как на основе существующих структур, в частности, МВД (например, созданные в начале 1991 г. антитеррористический отряд «Цырни соколови» и отряд морских диверсантов), на основе некоторых политических партий (прежде всего усташской Хорватской Партии Права – ХСП), по территориальному принципу. Подобная стратегия вполне себя оправдала, при этом можно отметить, что сепаратистские силы на территории РФ, скорее всего, будут действовать точно так же. Формирование хорватских ВС требовало определенного времени и не было в полной мере закончено даже к лету 1991 г. Серьезную роль в первый период боевых действий сыграли формирования наемников. Качество нанятых боевиков (венгров, албанцев, румын, филиппинцев, негров и прочих) было невысоким, однако, ввиду их значительной численности они стали серьезным подспорьем на время формирования собственно хорватских частей. Так, во время нападения на сербский населенный пункт Борово Село (2 мая 1991 г.), отбитого силами местной самообороны, в плен попали албанцы, румыны и даже гражданин СССР. В 1991 начинал свою военную карьеру один из лидеров косовских сепаратистов Агим Чеку.
Принципиальным моментом в Краинской войне, впрочем как и в большинстве других конфликтов, явилась ненадежность местных кадров в силовых структурах, прежде всего МВД и территориальной обороны (ТО). Если провести параллель с краткосрочным конфликтом в Словении (1991), то видно, что как минимум часть личного состава подразделений ТО (30000 из 70000 состоявших в ТО), приняла участие в боевых действиях на стороне сепаратистов. Как в Словении, так в Хорватии и Боснии значительная часть национальных кадров Югославской Народной Армии оказалась крайне ненадежной, в том числе часть генералитета. В составе сил ЮНА, оборонявших район Задара, например, служили одновременно будущий командующий войском республики Сербской Ратко Младич и будущий командующий 5-м корпусом мусульманских сил Боснии Атиф Дудакович. Ненадежен был и рядовой состав, набранный из местного населения. Подобные же моменты описывал бывший командующий ВВ РФ А. Куликов, описывая массовое дезертирство из частей, дислоцированных на территории Чечни в том же 1991 г.
Впрочем, менее многочисленная категория наемников состояла из профессионалов высочайшего класса (в основном, граждан Великобритании и ФРГ), использовавшихся, как правило, в качестве инструкторов, а также участвовавших в боевых действиях непосредственно. Нередки в югославских конфликтах были случаи участия в боевых действиях на антисербской стороне самих сербов. Так, например, одним из высших чинов боснийской армии был серб Йован Дивняк. Одно из элитных спецподразделений мусульманского МВД, уничтожившее в мае 1992 г. крупную колонну ЮНА в Сараево, возглавлял полусерб-полухорват Драган Викич, причем подразделение было наполовину сербским.
Одним из основных выводов, который следует сделать из конфликта в Краине, является то, что официальные силовые структуры, ведомые политическим руководством, на протяжении значительной части конфликта будут заниматься, в лучшем случае, разведением сторон, не делая принципиальной разницы между сепаратистами и противостоящими им силами. Так, например, во время нарастания напряженности вокруг села Мирковцы (июнь 1991 г.) находящаяся неподалеку часть ЮНА пыталась (причем без особого успеха) разграничивать конфликтующие стороны, хотя сербские подразделения самообороны по определению были союзны ЮНА и выступали за ее территориальную целостность. Во время нападения на Мирковцы 22 июня, закончившегося разгромом хорватских подразделений, ЮНА не оказала селу никакой поддержки. Когда в сентябре данная часть была окружена хорватами, взаимодействие с общиной Мирковцев могло бы, возможно, помочь удержать позиции в данном районе, так как ЮНА, несмотря на полное превосходство в технике, испытывала катастрофическую нехватку личного состава.
Из этого следует сразу два вывода. Во-первых, исходя из опыта многочисленных сербских общин на территории Краины, медлить с самоорганизацией и вооружением в случае начала боевых действий категорически не стоит. Во-вторых, взаимодействие с силовыми структурами, в частности с армией, должно быть налажено в крайнем случае при первом возникновении подобной ситуации, а лучше задолго до нее. Вообще, позиция руководства ЮНА в описываемый период отличалась резким неприятием проявлений инициативы «снизу». Причем отношение было враждебным не только к местным подразделениям, так и к добровольцам из Сербии.
Здесь опять следует сделать отступление. Офицерский корпус ЮНА в большинстве своем придерживался интернационалистических позиций. Большинство же местных ополченцев и добровольцев из Сербии находились под влиянием сербского национализма. В националистах (четниках) официальная пропаганда видела «фашистов», не делая разницы между ними и, например, идеологией усташей, действительно сформировавшейся под влиянием национал-социализма. В четниках видели фашистов даже в тот период, когда реальные фашисты (про ХСП уже упоминалось, об идеологии усташской эмиграции говорить не приходится) начинали зачистки сербских сел. Соответственно, нормальное взаимодействие с иррегулярными сербскими частями было скорее исключением, чем правилом. В частности, это проявилось в начальный период боевых действий в Вуковаре. За умозрительные идеологические разногласия было заплачено реальной кровью.
Помимо идеологии, препятствием к нормальному взаимодействию была присущая командованию ЮНА нерешительность, особенно в первые месяцы конфликта. Вместо полноценных боевых действий по разгрому пока еще формировавшихся ВС сепаратистов проводилась политика разграничения сторон, создание «тампон-зон», оборона собственных гарнизонов. Зачастую даже оборона пунктов постоянной дислокации частей ЮНА велась крайне пассивно. В значительной степени вооружение сепаратистов осуществлялось за счет захваченного в гарнизонах вооружения. Так, только в одном из гарнизонов 32-го корпуса ЮНА в Вараждине хорватам достались 73 танка Т-55, 3 танка ПТ-76, 71 БТР, 500 автомашин, 92 тонны взрывчатки. Это очень напоминает события, скажем, в Чечне в том же 1991 г. Впрочем, не только там. С художественной точки зрения ситуация пассивности армии и МВД в условиях зарождающегося конфликта в Закавказье неплохо описана в романе майора В. Николаева «Живый в помощи».
Именно расчет на правительственные силы и практическое отсутствие местных сил самообороны погубило сербов Косова. Несмотря на отдельные эпизоды, сопротивления практически не было. Да и правительство Югославии по многим причинам навряд ли решилось бы убрать войска из Косова, зная, что там остается сила (или силы) способные продолжить боевые действия.
В данной ситуации условие выживания гражданского населения – недопущение попадания оружия к боевикам. Взаимодействие с военными близлежащих частей может оказать помощь в вооружении противостоящих сепаратистам отрядов, что тоже следует из опыта Краинского конфликта.
Итак, из опыта сопротивления сербов Краины можно сделать несколько основных выводов.
Главный из них – заблаговременно, либо в самом начале конфликта должны быть созданы структуры численностью хотя бы в несколько десятков человек (крупную подобную структуру создать практически нереально), способные к решительным действиям в критической ситуации. Очень желательно наличие желательно хотя бы элементарной подготовки (огневой, физической, тактической), которую вполне можно получить в мирное время. Подобная организация может существовать, скажем, в виде военно-спортивного клуба.
По поводу оружия можно сказать, что, как ни странно, по сравнению с организацией и подготовкой этот компонент менее важен. Однако, стоит задуматься о создании на подобный случай запасов легального (именно легального(!)) вооружения. Вооружение нелегальное до возникновения угрожаемой ситуации может привести к репрессиям в отношении организаций в целом и наиболее активных участников. А в ситуации вооруженного конфликта, опять же, как показывает опыт последних двух десятилетий, каждый человек на счету. Гладкоствольные ружья, в зависимости от применяемого типа пули, могут быть вполне эффективным оружием на дистанции до 100 м., что вполне достаточно для действий в городе. Имеющие право на хранение нарезного оружия могут создать запасы в рамках действующего законодательства (сейчас до 5 единиц).
Надо отметить, что именно своевременное вооружение спасло село Мирковцы (наряду с современным стрелковым оружием там использовались устаревшие пистолет-пулеметы «Томпсон» и ППШ). Сепаратисты во всех югославских конфликтах также использовали устаревшее и охотничье вооружение. Широко охотничье оружие применялось в начале войны в Боснии. На фотографиях косовских сепаратистов наряду с современным вооружением можно увидеть гладкоствольные ружья. Карабин СКС, широко применявшийся во всех югославских конфликтах, находится в продаже в РФ. К хорватам вооружение шло потоком (например, во время только одной операции парашютисты 63 бригады ЮНА захватили «Боинг» угандийской авиакомпании, в котором находилось, помимо других грузов, 900 штурмовых винтовок и 1 млн. патронов к ним, предназначенных хорватам). Несмотря на массовые поставки стрелкового оружия, у хорватов возникла необходимость в мелкосерийном производстве пистолета-пулемета «Аграм». Так что легальное оружие также может сыграть свою роль в начале конфликта.
И, наконец, необходимо забыть о разногласиях. У патриотов-коммунистов и патриотов-националистов в подобной ситуации будет общий враг. Любые попытки вбить клин между ними, в том числе спекуляции на памяти о Великой Отечественной, должны пресекаться в таких случаях по законам военного времени.
Зная о возможной опасности и готовясь к ней, можно избежать участи сербов Косова или русских Чечни. Те же, кто не желает сопротивляться, должны быть готовы разделить их судьбу (о которой подробнее см. в нашумевших мемуарах Карлы дель Понте).
Андрей Подрезов
|
