АВАНГАРД
КРАСНОЙ МОЛОДЁЖИ  

ТРУДОВОЙ РОССИИ


Официальный сайт "Авангарда Красной Молодежи Трудовой России" | www.TRUDOROS.narod.ru | trudoros@narod.ru | Обновление от 01.01.07


Создание социалистической законности и формирование психотипа советского крестьянина

 

   Многие стереотипы поведения советского человека (а абсолютное большинство имело опыт общения именно с людьми, выросшими в СССР), которые мы привыкли считать русскими традиционными качествами, на самом деле являются результатом очень упорного и целенаправленного советского воспитания. В 20-х годах 20 века в деревне жило более 90% населения СССР и воспитание советского человека было, по сути, воспитанием крестьянина.

   Реальный крестьянин Российской Империи, доставшийся по наследству Советской России очень сильно отличался от сусального образа, который сформировался в массовом сознании на основе русской литературы конца 19 века. Подавляющиее большинство русских писателей знали реальную жизнь русской деревни по рассказам своего кучера и периодическим поездкам в личную усадьбу на для охоты и пьянок. Писалось всё не для народа, который был почти на 90% неграмотен, а для таких же скучающих богатых бездельников о святой народной беспорочности, богобоязненности, щедрости, бескорыстии, «последней рубахе» и т.п.

   Реальность была существенно более неприглядной. Кроме действительно достойных качеств русского народа оставались за кадром скупость, чёрствость, инертность, зависть, склонность к пьянству. К смерти детей относились легко – «бог дал- бог взял», а в некоторых местностях спокойно топили в реке грудных детей в голодный год. Голодающего человека, укравшего кусок хлеба, состоятельные крестьяне могли запросто забить насмерть. К тому, что голодают соседи – относились запросто. Давно известный факт – при голоде в других местах «народ-богоносец» прятал зерно и сокращал посевы – можно поменьше поработать и побольше выдавить денег и ценностей из умирающих от голода людей. Особенно широко такая мерзкая психология была распространена в Малороссии, то бишь на Украине.

   Природная склонность русских к особому коллективизму – миф, созданный барами-славянофилами. Русский – это коллективист поневоле, которого жестокий климат и внешние условия вынуждают к совместным действиям в коллективе. Народы, которые были принципиальные индивидуалисты на территории России тоже были, но просто не выжили, а русские научились здесь жить.

   Эндельгардт, которого можно считать вполне независимым источником так описывал русских крестьян:

   «У крестьян крайне развит индивидуализм, эгоизм, стремление к эксплуатации. Зависть, недоверие друг к другу, подкапывание одного под другого, унижение слабого перед сильным, высокомерие сильного, поклонение богатству, все это сильно развито в крестьянской среде. Кулаческие идеалы царят в ней... Каждый крестьянин, если обстоятельства тому поблагоприятствуют, будет самым отличнейшим образом эксплуатировать всякого другого, все равно крестьянина илибарина, будет выжимать из него сок, эксплуатировать его нужду. Все это, однако, не мешает крестьянину быть чрезвычайно добрым, терпимым, по-своему необыкновенно гуманным, своеобразно, истинно гуманным, как редко бывает гуманен человек из интеллигентного класса. Вследствие этого интеллигентному и бывает так трудно сойтись с мужиком. Посмотрите, как гуманно относится мужик к ребенку, к идиоту, к сумасшедшему, к иноверцу, к пленному, к нищему, к преступнику - от тюрьмы да от сумы не отказывайся, - вообще ко всякому несчастному человеку. Но при всем том нажать кого при случае - нажмет». [1, p. pis 12]

   В реальности далеко не каждый становился кулаком, даже если у него появлялась возможность. Но, очевидно, что никакой речи об особом коллективизме, Русская Цивилизация сумела выжить в крайне неблагоприятных геополитических условиях и в менталитете русского человека, в первую очередь крестьянина (90% населения) сформировалась способность к практически мгновенной мобилизации всех усилий и способностей, включая мобилизацию самых лучших человеческих качеств. После того, как опасная ситуация была пройдена, психика русского человека возвращалась в своё обычное, не самое благовидное состояние. Фраза «русский человек – либо святой, либо свинья» появилось задолго до Достоевского и авторство приписывается самым разным людям, например, послу Англии в Московии. То есть это свойство нашего народа было замечено очень давно. Показательно также, что речь идёт не о том, что половина народа – святые, а другая половина – натуральные скоты. Речь идёт о сочетании, казалось бы, несовместимых качеств в одном человеке и это свойственно нашему национальному характеру в большей степени, чем другим народам. Большевики впервые сумели понять психологию русского крестьянина, хотя и не могли не наделать ошибок. То, что они называли «мелкобуржуазной стихией» как раз и были эгоистические черты русского крестьянина.

   Воровать у соседа считалось грешно. Да и в традиционно бедной русской деревне всё заметно. Внезапно появившаяся у соседа новая вещь сразу привлекала внимание. Сколько у кто собрал зерна – тоже знала вся деревня. Но при возможности безнаказанно украсть – воровали и воруют запросто.

   Большевики, оказавшиеся у власти в России, с удивлением увидели воочию, что реальный русский крестьянин, дорававшись до любой власти - председателя сельсовета, колхоза, начальника райотдела милиции, часто становился заносчивым начальником, немедленно тащил на все доступные «хлебные» должности своих родственников и хороших знакомых (знаменитое «кумовство», с которым шла серьёзная борьба), сам пресмыкался перед начальством и т. д. В позднем СССР председателями колхозов (совхозов) нередко стали люди такого кулацкого мировоззрения, ослеплённые жаждой наживы, ограниченные и по-обезьяньи самодовольные, опьянённые жаждой близокй наживы эти новоявленные мироеды просто разорвали на части даже самые успешные и хорошо организованные хозяйства, превратив колхозников в бесправных батраков. При этом во многие разы упала эффективность сельского хозяйства страны, причём до такой степени, что она впервые в истории утратила продовольственную независимость, выживание большиства населения теперь зависит от поставок продовольствия из-за рубежа.

   Чтобы понять мотивацию крестьян тех лет надо осознать, что эти люди жили в иной реальности, мало связанной с городской реальностью наших дней, у них был принципиально, качественно иной уровень информации и образования, совершенно иные преставления об окружающем мире и жизненный опыт, другое отношение к жизни и смерти, иной болевой порог, другие представления о норме, наказании, своих и чужих правах, весьма сильно отличающиеся от наших традиции. Колхозные крестьяне позднего СССР, которых знает те, кто сейчас помнит это время – совершенно иной продукт. Основы народной психики за столетие меняются очень мало, что доказал ещё Лебон, но их проявления могут меняться кардинально.

   Если взять не кулаков, сельских ростовщиков и капиталистов, а тех, кого называли «справными хозяевами», то они действительно были хорошими хозяевами, но только в пределах своего хозяйства. За этими пределами дела соседей, общины (колхоза), а тем более государства их мало интересовали. То есть это психотип попросту ограниченного эгоиста. Поэтому там, где необходима забота об обществе и коллективе – колхозе, предприятии, государстве, забота о будущих поколениях, там, где требуется умение долгосрочного планирования и искусство взаимодействия с другими людьми, они оказывались не особо эффективными и даже нередко были в хвосте. Это очевидно – хороший хозяин-индивидуалист эффективен только в подходящей ему среде, в среде же коллективной работы и современной техники он запросто может уступать не столь успешным индивидуалистам, если не сможет перестроиться – он может хуже осваивать технику и новые знания, работать в команде и т.д. Кулаки же со своей звериной сущностью были в обществе, построенном на коллективистских началах не то что не дееспособными, а просто социально опасными. Образование не меняет эти тип людей, а делает их более опасными для общества, они нередко могут мимикрировать под окружающую среду, изображая из себя коллективистов и сторонников справедливого общества, но их цель – получить власть. Именно такие кулаки пришедшие к власти и уничтожили СССР, кстати, Ельцин и Горбачёв – сыновья кулаков. Это неизвестный ранее психологический и социальный феномен стал одним из важных уроков, преподанных гибелью СССР.

   Большевики стали первыми, кто всерьез взялся целенаправленно воспитывать народ. Человек, способный забыть о личных мелких интересах если они вступали в конфликт с общими интересами, человек, легко помогающий незнакомцу, работающий в коллективе – это именно результат многолетнего советского воспитания. Традиционное недоверие крестьянина к «чужим», «городским», властям было серьёзным препятствием на пути воспитания человека нового общества с принципиально новым уровнем доверия между людьми, сотрудничества с властью, а не традиционного отношения к ней в России как к стихийному бедствию. Воспитывали, как и везде – сочетанием силы, примера, убеждения и создания социальной среды. Делали грубо, неумело, но искренне, не имея адекватного представления об устройстве человеческой психики и социума, наделали много ошибок, но добились действительно многого. Многие проявления страшного упадка нравственности после уничтожения СССР объясняются просто – исчез сложно построенный комплекс воспитывающих социальных факторов, не дававший человеку окончательно опускаться до уровня скота и русский человек стал возвращаться в своё нормальное досоветское состояние. После Революции Советская Власть долгое время пыталась перевоспитывать преступников, надеясь на то, что, согласно марксизму, отмена частной собственности сама по себе приведёт к исчезновению социальной базы преступности.

   Советское законодательство тех лет было крайне мягким к уголовникам, полагая их жертвами капиталистической социальной среды. За умышленное убийство с отягчающими обстоятельствами полагалось не более 10 лет лишения свободы. Кража без отягчающих обстоятельств наказывалась лишеним свободы на срок до трёх месяцев или вовсе принудительными работами на тот же срок. Контреволюционные преступления карались существенно более сурово, что было нисколько неуждивительно, учитывая весьма сложную в этом отношении ситуацию после Гражданской. В целом, Советский Союз был страной с фантастически мягкими мерами наказания. Безусловно, преступники этим радостно пользовались.

   В обществе произошли очень крупные перемены в области собственности – появился огромный и плохо охраняемый собственник – Советское государство. До Революции собственность, например, помещика была заманчивой для преступников, но она охранялась хорошо и царский режим достаточно жестоко карал за преступления против имущества высших сословий. После Революции для вора какой смысл лезть к крестьянину домой, пытаясь украсть, например, мешок зерна с риском быть пойманным и искалеченным крестьянами прямо на месте по сравнению с тем, что он мог почти без риска украсть целую телегу из колхозного амбара? Страну просто захлестнула эпидемия воровства из колхозов. Наказание было таким же, как и для кражи с крестьянского двора, риск быть пойманным был несравненно меньшим, а поживиться можно было намного успешнее. Кроме того, оказывалось, что колхозное это как бы не личное, ведь воруя у крестьянина лошадь или зерно, ты обрекаешь его на лишения а то и на голодную смерть, а от колхоза и Советской Власти сильно не убудет, если «взять» мешок зерна из сарая или из вагона. Или несколько мешков. Соседи посмотрят, что вору ничего не будет и поступят так же. Особенно любили кражи кулаки, которые люто ненавидели Советскую Власть и не только считали себя вправе за счёт воровства «компенсировать» имущество, отобранное при раскулачивании, но и подорвать таким образом ненавистный им режим.

   Безусловно, имущество страны-корпорации, должно быть неприкосновенным, иначе такое общество просто рухнет. Из руководства страны первым этот вопрос поднял Сталин.

   «Капитализм не мог бы разбить феодализм...если бы он не сделал частную собственность священной собственностью, нарушение интересов которой строжайше карается и для защиты которой он создал своё собственное государство. Социализм не сможет добить и похоронить капиталистические элементы и индивидуально-рваческие привычки, навыки, традиции (служащие основой воровства), расшатывающие основы нового общества, если он не объявит общественную собственность (кооперативную, колхозную, государственную) священной и неприкосновенной». [2]

   Отношение к ворам у Советской Власти было принципиально разное – ворующие по-мелочи «по несознательности» получали намного меньшее наказание, чем сознательные преступники, враги Совесткого государства. Деятельность не просто жуликов, а идейных, как говорили тогда – классовых врагов приняла очень серьёзный размах и стала откровенно опасной для общества. Сталин писал тогда Молотову и Кагановичу:

   «За последнее время участились, во-первых, хищения грузов на желдортранспорте (расхищают на десятки мил. руб.), во-вторых, хищения кооперативного и колхозного имущества. Хищения организуются главным образом кулаками (раскулаченными) и другими антиобщественными элементами, старающимися расшатать наш новый строй. По закону эти господа рассматриваются как обычные воры, получают два-три года тюрьмы (формально!), а на деле через 6-8 месяцев амнистируются. Подобный режим в отношении этих господ, который нельзя назвать социалистическим, только поощряет их по сути дела настоящую контрреволюционную «работу». Терпеть дальше такое положение немыслимо. Предлагаю издать закон (в изъятие или отмену существующих законов), который бы:

   а) приравнивал по своему значению железнодорожные грузы, колхозное имущество и кооперативное имущество — к имуществу государственному;

   б) карал за расхищение (воровство) имущества указанных категорий минимум десятью годами заключения, а как правило — смертной казнью;

   в) отменил применение амнистии к преступникам таких «профессий». Без этих (и подобных им) драконовских социалистических мер невозможно установить новую общественную дисциплину, а без такой дисциплины — невозможно отстоять и укрепить наш новый строй». [3]

   После обсуждения сталинского предложения 7 августа 1932 года Совнаркомом был принят весьма жёсткий Закон «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперативов и укреплении общественной собственности», который потом прозвали «законом семь-восемь» (по номеру дня и месяца). Предложения Сталина были не только приняты, но и ужесточены по настоянию Кирова и Молотова. К слову, Молотов в те годы занимал такой же пост, как и Ленин – Председателя Совнаркома. Он и Калинин были высшими должностными лицами СССР. Закон был направлен против разворовывания общенственной собственности и предусматривал суровые меры, в первую очередь, против враждебных классов – как бывших, так и настоящих кулаков, торговцев и т.д.

   Антисоветчики дали ему впоследствии название «Закон о трёх колосках, который часто упоминается «обличителями сталинизма» для создания мифа о «миллионах невинно репрессированных» за три колоска. В законе было буквально сказано следующее:

   «Применять в качестве меры судебной репрессии за хищение грузов на железнодорожном и водном транспорте высшую меру социальной защиты — расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже десяти лет с конфискацией имущества..

   Применять в качестве меры судебной репрессии за хищение (воровство) колхозного и кооперативного имущества высшую меру социальной защиты — расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже десяти лет с конфискацией всего имущества...

   Повести решительную борьбу с теми противообщественными кулацко-капиталистическими элементами, которые применяют насилия и угрозы или проповедуют применение насилия и угроз к колхозникам с целью заставить последних выйти из колхоза, с целью насильственного разрушения колхоза. Приравнять эти преступления к государственным преступлениям.

   2. Применять в качестве меры судебной репрессии по делам об охране колхозов и колхозников от насилий и угроз со стороны кулацких и других противообщественных элементов лишение свободы от пяти до десяти лет с заключением в концентрационный лагерь.

   3. Не применять амнистии к преступникам, осужденным по этим делам.

   Председатель ЦИК Союза ССР М. Калинин

   Председатель СНК Союза ССР В. Молотов (Скрябин)

   Секретарь ЦИК Союза ССР А. Енукидзе» [4]

   Как видно из текста закона – он направлен на то, чтобы сломить сопротивление враждебных классов и групп, расценивал активную антиколхозную деятельность как крайне опасное преступление, таковым оно и было.

   Почти одновременно с ним была выпущена инструкция судам и прокурорам – каким образом применять данный закон.

   «Категории расхитителей и мера социальной защиты, которую необходимо к ним применять:

   1. По делам об организациях и группировках, организованно разрушающих государственную, общественную и кооперативную собственность путем поджогов, взрывов и массовой порчи имущества — применять высшую меру социальной защиты — расстрел, без послабления.

   2. В отношении кулаков, бывших торговцев и иных социально-чуждых элементов, работающих в государственных (промышленных и сельскохозяйственных — совхозы) предприятиях или учреждениях, изобличенных в хищениях имущества или растратах крупных денежных сумм этих предприятий или учреждений, а также должностных лиц государственных учреждений и предприятий, применять высшую меру наказания; при смягчающих вину обстоятельствах (в случае единичных и незначительных хищений) высшую меру наказания заменять десятилетним лишением свободы.

   При хищениях, хотя и мелких, совершенных лицами указанных социальных категорий, но влекущих за собой расстройство или остановку работы госпредприятий (хищения частей агрегатов и машин, умышленное уничтожение или порча совхозного инвентаря и т.п.) — также применять высшую меру наказания.

   3. В отношениях кулаков, бывших торговцев и иных социально-враждебных элементов, проникших в органы снабжения, торговли и кооперации, а также должностных лиц товаропроводящей сети, изобличенных в хищении товаров или продаже их на частный рынок и растратах крупных денежных средств — применять высшую меру наказания, и лишь при смягчающих вину обстоятельствах, в случаях незначительных размеров хищений, высшую меру наказания заменять десятилетним лишением свободы.

   Той же мере наказания подвергать и спекулянтов, хотя непосредственно в хищениях не участвующих, но спекулирующих товарами и продуктами, зная, что товары эти похищены из государственных учреждений и кооперации.

   4. В отношении лиц, изобличенных в хищении грузов на транспорте, применяется высшая мера наказания, и лишь при смягчающих обстоятельствах (при единичных случаях хищений или хищений незначительных размеров) может быть применено десятилетнее лишение свободы.

   Если хищения на транспорте производятся при участии железнодорожных служащих и рабочих, то к ним должна применяться та же мера репрессии.

   5. В отношении кулаков, как проникших в колхоз, так и находящихся вне колхоза, организующих или принимающих участие в хищениях колхозного имущества и хлеба, применяется высшая мера наказания без послабления.

   6. В отношении трудящихся единоличников и колхозников, изобличенных в хищении колхозного имущества и хлеба, должно применяться десятилетнее лишение свободы.

   При отягчающих вину обстоятельствах, а именно: систематических хищениях колхозного хлеба, свеклы и других сельскохозяйственных продуктов и скота, хищениях организованными группами, хищениях в крупных размерах, хищениях, сопровождающихся насильственными действиями, террористическими актами, поджогами и т.д.— и в отношении колхозников и трудящихся единоличников должна применяться высшая мера наказания.

   7. В отношении председателей колхозов и членов правлений, участвующих в хищениях государственного и общественного имущества, необходимо применять высшую меру наказания и лишь при смягчающих вину обстоятельствах — десятилетнее лишение свободы...

   В ведении сельских общественных и колхозных товарищеских судов оставить лишь дела о преступлениях против личной собственности колхозников и единоличников..

   Председатель Верхсуда Союза ССР А.Винокуров

   Прокурор Верхсуда Союза ССР П.Красиков

   Зам. председателя ОГПУ И.Акулов» [5] Из текста инструкции очевидно, что закон был направлен не против простых крестьян, а против организованных преступных сообществ, воровавших не колосками, а вагонами и грузовиками. Закон, вырванный из контекста советского УК производит впечатление, что всем, укравшим что-либо из колхоза, немедленно давали, как минимум, 10 лет тюрьмы. Этим часто пользуются мошенники, устраивающие истерику вокруг «сталинских репрессий» и «переламывания хребта крестьянству». Кулачеству и поддерживающим его слоям действительно надо было переломить хребет, причём сделать это следовало задолго до 1932 года и намного более сурово и решительно, чем по «закону 7-8» если вспомнить, что они вытворяли в стране.

   По отношению же к обычным колхозникам при наличии смягчающих Статья 51 УК РСФСР (подобная статья имелась и в УК других союзных республик) допускала применение наказания ниже нижнего предела. Мошенники стремятся представить дело так, как будто вся страна захлебнулась ужасом. Однако, анализ количества осуждённых показывают, что это сильно не так. С августа 1932 по по 1 января 1933 г. в РСФСР по упомянутому закону было осуждено 22347 человек, по Украине и другим республикам количество осужденных ничтожно. Из этих 22347 в пик расхищения общественного имущества к высшей мере было приговорено 3,5% осуждённых, к 10 годам свободы – 60,3%, 36,2%. Из этих 36% 80% осуждённых получили приговоры, вообще не связанные с лишением свободы. [6]

 

 

   То есть граждане, утверждающие, что все наказанные по этому закону получили, как минимум 10 лет попросту лгут или, в лучшем случае, являются совершенно некомпетентными в данном вопросе людьми.

   В «перестройку» была устроена настоящая истерика о кровожадном режиме, рассказывались выдуманные истории о том, как отчаявшиеся от голода матери срывали умирающим от голода детишкам три колоска и за это отправлялись на 10 лет в лагеря. Распростаняющих подобный лживый бред самих следовало бы подержать на диете из трёх колосков в течение пары месяцев для появления просветления в том, что у этих граждан в голове вместо мозга. Русские люди представляются в их воображении стадом конченых дегенератов. Только представьте себе картину – всех повально сажают в лагеря за три колоска, но люди с упорством врождённых идиотов миллионами выходят на поля именно за тремя колосками. Если представить себе логику даже малограмотного, но вменяемого человека, то если уж садиться в тюрьму, то хотя бы, за мешок. Но в представлении мошенников-антисталинистов советским гражданам нравилось садиться именно из-за трёх колосков, максимум – из-за пяти.

   А теперь о том, что антисоветчики умалчивают. Через три месяца - 17 ноября 1932 года Коллегия наркомата юстиции РСФСР указала, что за мелкие хищения при особых исключительных обстоятельствах (нужда, многосемейность, незначительное количество похищенного, отсутствие массовости подобных хищений) дела могли вообще прекращаться в порядке примечания к ст. 6 УК РСФСР – там же. А дела по снижению сроков ниже минимального предела передавать на уровень областных судов. Это как же так, а как же миллионы крестьян, брошенных в лагерь за три колоска?! Получается, что не это было целью Советского государства?

   В предыдущих главах рассказывалось про то, что низовой советский государственный аппарат тех лет был крайне малоквалифицированным, катастрофически засорён не только проходимцами и случайными людьми, но и настоящими врагами Советской Власти. После урока, полученного в начале коллективизации руководство страны практически сразу стало принимать меры. Борьбой со злоупотреблениями на местах занимались на самом высоком уровне – вплоть до Верховного Суда и Генпрокуратуры. Генпрокурор Вышинский с возмущением сообщал о безумных приговорах за горсть зерна. [7]Нелепые и жестокие приговоры немедленно пересматривались. «По данным, зафиксированным в особом постановлении Коллегии НКЮ, число отменённых приговоров в период времени с 7 августа 1932 г. по 1 июля 1933 г. составило от 50 до 60%». Тем не менее, мошенники всех этих людей защитывают в «жертвы сталинских репрессий.» (Там же)

   Так что желающие донести до народа «правду о том, как людей миллионами бросали на 10 лет в лагеря за три колоска» - откровенные лжецы.

   «Осуждение «за колоски» было не нормой, а беззаконием: «С другой стороны, от каждого работника юстиции требовалось не допускать применения закона в тех случаях, когда его применение приводило бы к дискредитации его: в случаях хищения в крайне незначительных размерах или при исключительно тяжёлой материальной нужде расхитителя»... Низкий уровень юридической грамотности местных кадров вкупе с излишним рвением приводили к массовым «перегибам». С перегибами боролись, в частности, требуя применять к незначительным кражам статью 162 УК РСФСР, которая, ... предусматривала гораздо менее строгое наказание: «В целом ряде случаев закон неосновательно применялся к трудящимся, совершившим хищения либо в незначительных размерах, либо по нужде. Вот почему было указано на необходимость применения ст.162 и других статей УК в этих случаях». [6]

   Следователи и судьи, выносившие безумные приговоры, выявлялись и их деятельность квалифицировалось как «левацкое извращение», своего рода «левый уклон», что в те годы не сулило ничего хорошего. Прокурор СССР А.Я. Вышинский разъяснял ситуацию: «Здесь можно говорить о “левацком” извращении, когда под классового врага стали подводить всякого, совершившего мелкую кражу» - там же. В статье в газете «Правда» Вышинский подчеркнул ещё раз, что это означает для недобросовестных работников юстиции «Отмеченные случаи правооппортунической недооценки значения закона 7 августа, так и данные моменты перегибов в его применении и в распространении его действия на случаи, явно под него не подпадающие, квалифицированы Коллегией НКЮ как результаты влияния классово-враждебных людей, как внутри, так и вне аппарата органов юстиции…» Объявление таких граждан «классово-враждебными» означало очень большие неприятности. Впоследствии, многие такие судьи и следователи действительно стали «жертвами необоснованных сталинских политических репрессий».

   А. Я. Вышинский в той же статье резко осуждал несправедливое применение закона и рассматривал это как вопиющую несправедливость: «…явление, не менее недопустимое в работе органов юстиции: применение закона от 7 августа в случаях маловажных хищений, не представляющих не только особой, но и какой бы то ни было социальной опасности, и назначение притом жёстких мер социальной защиты. Осуждались колхозники и трудящиеся единоличники за кочан капусты, взятый для собственного употребления и т. п.; привлекались в общем порядке, а не через производственно-товарищеские суды; рабочие за присвоение незначительных предметов или материалов на сумму не менее 50 руб., колхозники — за несколько колосьев и т. п. Такая практика приводила в конечном счёте к смазыванию значения закона 7 августа и отвлекала внимание и силы от борьбы с действительными хищениями, представляющими большую социальную опасность». [6]

   Основной мишенью закона были организованные преступные группы убеждённых классовых врагов. Эти группировки начинали сращиваться с скрытыми врагами внутри государственного и партийного аппарата, а их после Гражданской было немало. В результате организованных хищений в руках преступных группировок оказывались довольно значительные средства, которые они тратили на подкуп государственных чиновников, создание структур чёрного рынка, то есть фактически была попытка создания структур организованной преступности. К середине 1932 года ситуация стала откровенно опасной. Применение закона «семь-восемь» нанесло тяжёлый удар организованным преступным группировкам, как выбив их ядро (кулаков), так и одновременно сделав этот промысел очень опасным для его участников, что под корень подрезало финансовые возможности формирующихся группировок организованной преступности. Менее чем за год масштабы хищений упали в 4 раза и продолжали быстро сокращаться в дальнейшем. Не зря этот закон вызвал такую истерику внешних и внутренних врагов СССР.

   У следователей НКВД и судей оказались развязаны руки, до издания закона «семь-восемь» арестовавнные преступники откровенно издевались над судьями и следователями – нкаказания даже за организованные преступления были ничтожными. Теперь же ситуация была принципиально иной. Но всё равно центральные власти старались минимизировать количество смертных приговоров, пытаясь более предотвратить такой исход, чем реально физически уничтожить противников.

   «Далеко не все приговоры к высшей мере приводились в исполнение... По данным наркома юстиции РСФСР Н.В. Крыленко, на 1 января 1933 г. общее количество людей, казнённых по закону от 7 августа на территории РСФСР, не превысило тысячи человек». [6]

   «Из дел о хищениях, раскрытых ОГПУ за отчётные две недели, обращают на себя внимание крупные хищения хлеба, имевшие место в Ростове-на-Дону. Хищениями была охвачена вся система Ростпрохлебокомбината: хлебозавод, 2 мельницы, 2 пекарни и 33 магазина, из которых хлеб продавался населению. Расхищено свыше 6 тыс. пуд, хлеба, 1 тыс. пуд, сахара, 500 пуд, отрубей и др. продукты. Хищениям способствовало отсутствие чёткой постановки отчётности и контроля, а также преступная семейственность и спайка служащих. Общественный рабочий контроль, прикреплённый к хлебной торговой сети, не оправдал своего назначения. Во всех установленных случаях хищений контролёры являлись соучастниками, скрепляя своими подписями заведомо фиктивные акты на недовоз хлеба, на списание усушки и на развес и т.п. По делу арестовано 54 человека, из них 5 членов ВКП(б)» [6]

   Применение закона выявило ту же самую картину в стране, что и коллективизация – государственные структуры почти неуправляемы. Это, впрочем, было хорошо видно по большому количеству идиотских приговоров, которые пришлось срочно отменять. Дело не только в засорённости государственного и репрессивного аппарата врагами и проходимцами, но и в крайне низком уровне сотрудников госаппарата вообще.

   Уровень образования сотрудников карательных органов, в среднем, был просто ужасающим. Многих оперработники и даже судьи имели только начальное образование - 4 класса церковно-приходской школы, а то и вовсе двухмесячные курсы ликбеза и других пока было взять негде. Только представьте себе на минуту, что значит доверить решение человеческих судеб доверить человеку с уровнем образования современного младшего школьника. Да, у них был здравый смысл и уровень понимания жизни получше, чем у столичной интеллигенции времен «перестройки», но общий кругозор и правовое сознание находились на очень низком уровне. Других кадров не было, как и другого народа. Только вот такой, какой есть. Советская Власть, как никакая другая в истории, предпринимала просто нечеловеческие усилия к подъему уровня грамотности населения и работников государственных органов. Несмотря на все успехи, кардинально переломить ситуацию удалось только к концу 30-х годов, когда в «органы» массово пошли люди хотя бы с 7-ю классами советского образования, получившие минимальный жизненный опыт. Например, капитан московской милиции Жеглов из знаменитого фильма «Место встречи изменить нельзя» (книга «Эра милосердия») имел образование 7 классов в середине 40-х годов и это было вполне обычным, приход на службу молодого фронтового разведчика с 10 классами образования рассматривается как серьёзный кадровый успех. А в середине 30-х годов такой работник с 7 классами даже в столичной милиции считался высокообразованным. Можно представить, какой ситуация была в среде деревенских милиционеров начала 30-х годов, когда имели место рассматриваемые события.

   Опыт проведения коллективизации многому научил руководство страны, за исполнением законов, которые могут серьёзно повлиять на судьбы людей внимательно следили на самом высшем уровне и уже после получение первых статистических результатов и отчётов с мест вводились коррективы.

   Так после анализа результатов этого закона Президиума ЦИК от 27 марта 1933 г. запретили привлекать к суду по закону от 7 августа "лиц, виновных в мелких единичных кражах общественной собственности, или трудящихся, совершивших кражи из нужды, по несознательности и при наличии других смягчающих обстоятельств". Была издана Инструкция ЦК ВКП(б) и СНК ССР от 8-го мая 1933 № П-6028 «О прекращении применения массовых выселений и острых форм репрессий в деревне», определяющая полномочия репрессивных и государственных органов. Выдержки из этой инструкции показывают, что же происходило в стране, каков был уровень правосознания и с чем приходилось бороться на уровне Совнаркома - Правительства страны.

   «..2. Об упорядочении производства арестов

   1. Воспретить производство арестов лицами, на то не уполномоченными по закону, председателями РИК, районными и краевыми уполномоченными, председателями сельсоветов, председателями колхозов и колхозных объединений, секретарями ячеек и пр. Аресты могут быть производимы только органами прокуратуры, ОГПУ или начальниками милиции. Следователи могут производить аресты только с предварительной санкции прокурора. Аресты, производимые нач[альниками] милиции, должны быть подтверждены или отменены районными уполномоченными ОГПУ или прокуратурой по принадлежности не позднее 48 часов после ареста. 2. Запретить органам прокуратуры, ОГПУ и милиции применять в качестве меры пресечения заключение под стражу до суда за маловажные преступления». [8]

   Антисталинисты и антисоветчики очень любят распространять выдумки о кровожадности советского режима 30-х годов - как тогда стремились посадить в тюрьмы и лагеря как можно больше безвинных людей, чтобы они в качестве бесправных заключённых рабов проводили Индустриализацию. Это откровенный идиотизм, потому что средний лагерный заключённый способен только на неквалифицированную работу вроде копания котлована и рубки леса, а для построения современной индустрии нужен квалифицированный рабочий – каменщик, бетонщик, арматурщик, монтажник, наладчик, электрик и т.д. Реальный вклад неквалифицированного труда вроде копания земли, насыпания железнодорожной насыпи и т.п. в построении индустриальной экономики ничтожен – не более 5% трудовых ресурсов. В основном неквалифицированный труд требуется на самом начальном этапе Индустриализации, который был уже завершён к 1933 году. После чего абсолютное большинство занятых ресурсов шло квалифицированную стройку, монтаж, установку и наладку оборудования и саму работу на заводах. Реальная доля заключённых в трудовых ресурсах СССР тех лет составляла около 0,5%. Большее количество заключённых, в советской экономике было попросту нечем занять, их некуда было деть даже на лесоповале – транспорт тех лет попросту бы не вывезли такое количество леса, поэтому часть упомянутого постановления составляет указание «О разгрузке мест заключения».

   «...Установить, что максимальное количество лиц, могущих содержаться под стражей в местах заключения НКЮ, ОГПУ и Главного управления милиции, кроме лагерей и колоний, не должно превышать 400 тысяч человек на весь Союз ССР.

   Обязать прокурора СССР и ОГПУ в двухдекадный срок определить предельное количество заключённых по отдельным республикам и областям (краям), исходя из указанной выше общей цифры. Обязать ОГПУ, НКЮ союзных республик и прокуратуру СССР немедленно приступить к разгрузке мест заключения и довести в двухмесячный срок общее число лишённых свободы с 800 тысяч фактически заключённых ныне до 400 тысяч. Ответственность за точное выполнение этого постановления возложить на прокуратуру СССР...

   5. В отношении осуждённых провести следующие мероприятия:

   а) Всем осуждённым по суду до 3 лет заменить лишение свободы принудительными работами до 1 года, а остальной срок считать условным.

   б) Осуждённых на срок от 3 до 5 лет включительно направить в трудовые посёлки ОГПУ...» (там же)

   Только одно это постановление разбивает ложь о том, что для Индустриализации требовались большие массы заключённых, для чего старались посадить как можно больше виновных и невиновных. Напротив, стремились как можно больше выпустить уже осуждённых и как можно быстрее социализировать их.

   Продолжалось налаживание работы государственного аппарата. Подобные процессы проводятся циклически – сначала налаживается общая работа на высоком уровне, затем наступает очередь детализации и проверки результатов, после чего процесс повторяется.

   Для многих работников силовых ведомств внезапно16 января 1936 выходит постановление ЦИК и СНК СССР "О проверке дел лиц, осуждённых по постановлению ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. "Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности", согласно которому Верховному суду, Прокуратуре и НКВД предписывалось проверить правильность применения постановления от 7 августа в отношении всехлиц, осуждённых до 1 января 1935 г. Специальные комиссии должны были проверить приговоры на предмет соответствия постановлению Президиума ЦИК от 27 марта 1933 г. Комиссии могли ставить вопрос о сокращении срока заключения, а также о досрочном освобождении. Пересмотр дел обязывалось провести в шестимесячный срок. Всего было проверено более 115 тысяч сомнительных дел и в более чем в 91 тыс. случаев применение закона от 7 августа признано неправильным. В связи со снижением мер наказания было освобождено 37 425 человек, ещё находившихся в заключении. Нарушавших закон следователей, прокурорских работников и судей увольняли, брали под особый контроль или подвергали судебным и партийным наказаниям. Начиналось то, что сейчас называют «массовыми необоснованными сталинскими репрессиями.» Ложь тут практически в каждом слове, этот процесс был более чем обоснован, начал его вовсе не Сталин, а другие люди и массовым он был лишь для узкой прослойки партийно-государственного аппарата. Это было всего лишь продолжение процессов гражданской войны – очистка государственного аппарата от скрытых врагов и беспринципных карьеристов. Для обычных же людей, не совершивших тяжких преступлений, меры наказания при первой возможности смягчались.

   6 июля 1935 г. совместное заседание Политбюро и СНК приняло решение «О снятии судимо¬сти с колхозников» которое предписывало «снять судимость с колхозников, осуждённых к лишению сво¬боды на сроки не свыше 5 лет, либо к иным, более мягким мерам наказания и отбывших данное им наказание или до¬срочно освобождённых до издания настоящего постановления, если они в настоящее время добросовестно и честно работают в колхозах, хотя бы они в момент совершения преступления были единоличными». Действие постановления не распрост¬ранялось на осуждённых за контрреволюционные преступле¬ния, на осуждённых по всем преступлениям на сроки свыше 5 лет лишения свободы, на рецидивистов и т. д. Снятие судимости освобождало крестьян от всех правоограничений, связанных с нею. Для проведения решения со¬здавались комиссии в составе прокурора, председателя суда, начальника управления НКВД, во главе с председателем соот¬ветствующего исполкома. [9]

   С 29 июля 1935 г. по 1 марта 1936 г. по СССР судимость была снята с 556 790 колхозников , не считаю того, что 212 199 колхозников были освобождены от судимости в 1934 г. на Украине по решению правительства республики (там же)

   В начале 30-х годов в стране уже появились устойчивые преступные структуры, часть которых была просто крупными бандами, а часть была уже тем, что сейчас называют организованной преступностью. Эти структуры включала в себя далеко не только банды мрачных крепких мужиков с ножами и револьверами, по ночам перебрасывавшим мешки с хлебом из вагонов в подводы, но и подпольные типографии с квалифицированными печатниками, которые печатали поддельные квитанции, бланки документов государственых органов и кооперативов, изготовлялись фальшивые печати, коррумпрированные служащими преступникам предоставлялись бланки документов и образцы оттисков печатей. С такими преступными группами сотрудничали не только уголовники - подпольные мастера «мастырить» «левые» документы и печати, но и бывшие революционеры с огромным опытом подпольно-конспиративной работы, в первую очередь эсеры. Для них борьба с Советской Властью стала вопросом принципиальной мести.

   Закон от 7 августа нанёс преступности сильный удар, но уже сформировавшиеся по всей стране банды не собирались сдаваться, несмотря на риск суровых наказаний. Риск преступники пытались нивелировать ростом своего «профессионализма» и организованности. Органы ОГПУ-НКВД в те годы вели самую настоящую необъявленную войну с бандами грабителей зерна. Обратите внимание, какая задача ставится ОГПУ, объединённой спецслужбе страны – не борьба со шпионами и диверсантами (которых было более чем достаточно в те годы), а борьба с крупными массовыми хищениями хлеба. Борьба за хлеб – это борьба за жизнь. Если бы Советской Власти в те годы не удалось решить проблему хищений хлеба, она не продержалась бы и нескольких лет.

   5 июля 1933 года ОГПУ направило Советскому Правительству проект приказа «О борьбе с хищениями хлеба», который был срочно принят и вступил в силу 9 июля 1933 года. Вот основные выдержки из документа:

   «...Опыт борьбы органов ОГПУ с хищениями свидетельствует о том, что наиболее распространенными методами хищения хлеба во время хлебозаготовительной кампании прошлого года явились следующие:

   1. Хищение хлеба на корню группами в 25–50 человек в ночное время под руководством кулаков и раскулаченных (коммуна «Новый мир» на Украине, зерносовхоз «Ударник» в Средней Азии и др.).

   2. Погрузка на подводы совхозного и колхозного хлеба под видом отправки на приемные пункты и сбыт такового спекулянтам (многочисленные случаи на Украине и в других местах).

   3. Широкое использование фиктивных квитанций «Заготзерна» для уклонения от сдачи хлеба (Горьковский край, Украина, Московская область и др.).

   4. Расхищение хлеба возчиками при транспортировке хлеба (массовые случаи в Башкирии и других районах).

   5. Неоприходование части хлеба, поступающего на заготпункты, элеваторы, мелькомбинаты и последующий сбыт его спекулянтам (Баталпашинский элеватор на Северном Кавказе, Туплазинский мелькомбинат в Башкирии, Могилевская контора «Заготзерно» и др.).

   6. Преуменьшение колхозами и совхозами в ежедневных сводках данных о ходе обмолота и в связи с этим сокрытие части зерна.

   7. Массовое составление фиктивных актов о порче хлеба, преувеличенных потерях, недостачах и т. д.

   8. Обвешивание приемщиками заготпунктов хлебосдатчиков и расхищение образовавшихся излишков.

   Основная задача, стоящая перед органами ОГПУ в хлебозаготовительную кампанию 1933 года, – это борьба с хищениями хлеба...(выд. Мной - ПК)

   Приказываю:

   1) Организовать оперативно-агентурную работу таким образом, чтобы не допустить развития хищений, и ликвидировать их в самом начале, выявляя организаторов хищения хлеба.

   2) Если кражи хлеба носят организованный, групповой характер, основной удар направить на организаторов и активных участников хищений.

   3) Лиц, уличенных в индивидуальных хищениях хлеба, достигающих значительных размеров – вывоз хлеба с поля целыми возами, кража снопов и т. д., – подвергать аресту.

   4) Колхозников, уличенных в хищении хлеба, в том случае, если они не являются организаторами хищений или же если совершенные ими хищения носят маловажный характер, аресту не подвергать, а дела о совершенных ими преступлениях передавать в товарищеские колхозные суды.

   5) Колхозников и трудящихся единоличников, уличенных в неоднократных мелких хищениях хлеба, подвергать аресту..

   9) Строго руководствоваться инструкцией ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 8 мая с.г. о запрещении массовых арестов в деревне...». [10]

   В результате серии хорошо спланированных операций и постоянной работе, налаживанию агентурной сети (да-да, ненавистных преступникам «стукачей»), организованной преступности на взлёте был нанесён тяжёлый удар, от которого она уже не оправилась.

   Одним из самых коварных и опасных преступлений было создание кулаками лжеколхозов. Они создавались для мошенничества (получение кредитов и техники от государства), создания организаций для прибежища кулаков и создания под безопасной вывеской антисоветских организаций.

   Так только в одном Балашовском округе Нижне-Волжского края в конце 1929 - начале 1930 г. было выявлено более 100 кулацких лжеколхозов, из общей суммы кредитов в 3,7 млн руб , выделенных для колхозов района кулацким колхозам была отпущена почти 30%. [1] Это было невозможно без создания системы покровителей лжеколхозов на уровне районых и областных руководителей, делающих это за взятки или по соображениям подрыва Советской Власти.

   Один из случаев - колхоз «Красный мелиоратор» был просто вопиющим, дело было даже не в огромном кредите в 300 000 рублей, разворованном руководством. Председатель колхоза был эсером и не особо скрывал своё прошлое; руководство колхоза состояло из бывших торговцев, сына священника и ещё четверых эсеров. Самое интересное было то, что сам колхоз был создан заблаговременно, когда даже речи не могло быть о всеобщей коллективизации – в 1924 году. Там, где это удавалось кулаки создавали из своей среды «колхозный актив» и вели активную деятельность по дискредитации колхозов. В селах, которые были без наблюдения ОГПУ или партийных организаций (а это было большинство деревень), кулаки при первой возможности проникали в руководство колхозов. При первой возможности из своих людей создавали бригады по раскулачиванию и вели жестокое беззаконное раскулачивание своих противников. Как правило, при этом грабили имущество, а людей выгоняли на улицу, публично объявляя это приказами, полученными от Советской Власти. Потребовалось много усилий, чтобы получить достоверную информацию из отдалённых сёл о деятельности таких групп. С повышением грамотности крестьян информация о прошлых событиях стала поступать в органы ОГПУ-НКВД, Совесткой Власти и партийно-комсомольские органы в целом, где-то 1935-1937 годам. Тогда прошло много показательных процессов таких провокаторов.

   Особенно серьёзной оказалась ситуация в Елецком районе. Там в руководстве окружкома партии оказалась хорошо организованная группа «правой оппозиции». Имея такую «крышу» организаторы лжеколхозов полагали, что им ничего не грозит. Однако параллельная система информирования сработала успешно и группа жуликов и контрреволюционеров, только начавшая входить во вкус «серьёзной работы» «проработала» не более года. Организаторы лжеколхозов получили большие тюремные сроки, рядовые члены-кулаки – раскулачены и выселены, а партийные покровители впоследствии по большей части расстреляны.

   Размах лжеколхозного мошенничества и вредительства был настолько серьёзен, что в конце 1929 в УК была введена специальная статья (там же). Экспертиза Колхозцентра дала определение признаков лжеколхозов: наличие в колхозе кулаков, являющихся, по сути, руководителями колхоза, распределение доходов не по труду, а по паям (характерный признак акционерного общества!), расходование кредитов не для нужд колхоза, а для укрепления единоличного хозяйства его членов, сдача земли в аренду, широкое и постоянное применение наёмного труда и т.д.

   Для выявления кулацких групп широко использовались комитеты крестьянской общественной взаимопомощи (ККОВ), напоминавшие расформированные почти 10 лет назад на большей части страны комбеды (комитеты бедноты). В стране сформировалось более 20 тыс ККОВ, которые сыграли важную роль в борьбе с кулачеством. Они были информаторами и опорными пунктами борьбы с кулацкими организациями там, где не было сильных партячеек.

   Несмотря на крупные успехи, наладить работу государственного аппарата удалось далеко не сразу, это было совершенно нереально сделать быстро в огромной стране значительная часть которой была фактически без связи и дорог. Острейший недостаток даже мало-мальски квалифицированных кадров, малоэффективные способы получения информации в условиях острейшей классовой борьбы и одновременной постройки новой социальной структуры не могли не привести к социальному сбою. Даже небольшое наложение погодных условий создавало вероятность критического сбоя системы, которая должна была вылиться в острую нехватку продовольствия, то есть голод. Этот голод начала 30-х годов и был таким сбоем при налаживании новой социально-экономической системы. Мы остановимся на вопросе голода 30-х только в самых общих чертах, исследование этой темы запросто может занять несколько томов. Интересующимся данной темой можно рекомендовать, например, работы Таугера и Миронина.

   Сильная засуха 1931 года поначалу оказала серьёзное влияние на ситуацию с продовольствием в стране, несмотря на то, что её последствия оказались не такими опасными, как казалось вначале, в результате этой засухи резко уменьшились госрезервы зерна. По стране были сильно снижены планы экспортных поставок - примерно в три раза, плановых заготовок зерна (на 22 %) и сдачи скота (в 2 раза). Однако, общую ситуацию это уже не спасло, климатические условия на следующий год опять оказались неблагоприятными - гибель озимых, засуха в ряде областей и эпидемия грибковых заболеваний на юге России и на Украине привели к повторному неурожаю в 1932 и сильному голоду в ряде областей СССР зимой 1932-весной 1933 года.

   Как указывал такой серьёзный и беспристрастный исследователь как Таугер и в дальнейшем подтвердил Миронин, намного более опасной и совершенно недооцененой поначалу была сильнейшая эпидемия грибковых паразитических заболеваний зерновых. [12] Крайне низкая культура сельского хозяйства крестьян привела к тому, что последствия этого были катастрофическими. Эпидемия грибковых заболеваний зерновых прокатилась в те годы по Европе и Америке, вызвав сильный голод был в Польше, Румынии и ряде областей Чехословакии, о чём сейчас мало кто вспоминает. В 1935 г в двух штатах США, куда перекинулась эпидемия грибковых заболеваний из Европы погибло до 50% зерновых. Это было в стране с исключительно благоприятным климатом, весьма стабильной политической ситуацией и очень высокой агротехнической культурой, что позволило избежать катастрофы и в то же время развитая система статистического учёта позволила посчитать потери. Точные потери зерна в поражённых районах СССР от эпидемии грибковых заболеваний неизвестны, можно только сказать, что они были очень велики. Миронин сообщает, что в поражённых районах в 1932 году там, где удалось сосчитать потери, они доходили до 70% урожая. Особенно жестоко пострадали Украина и Северный Кавказ. В ситуации крупных перемен в стране эффект от этого стихийного бедствия был существенно сильнее, чем для стран со стабильной социальной ситуацией. Но это было не единственным ударом по Советскому Союзу.

   Удар внутренних врагов был не менее сильным, чем удар природы. Вклад кулацкого саботажа и социального конфликта примитивных инстинктов с обществом нового типа в события начала 30-х обычно резко недооценивается, хотя даже простое рассмотрение ситуации показывает, что он очень серьёзен.

   На Украине, в тех местах где был голод было наиболее сильно кулацкое влияние и преобладала паталогическая жадность населения началась истерия истребления скота в деревне, в том числе тяглового. Кулаки продавали и резали скот и убеждали середняков делать то же самое. Те местах, где алчные идиоты-крестьяне поступили таким образом оказались в первую очередь поражены голодом. Не нужно быть мудрецом, чтобы понять, что если, к примеру двадцать человек объединяют хозяйство и при этом все перережут скот, то все останутся вовсе без скота и на следующий год будет голод. Получилось как в древнем анекдоте, котогда 10 людям надо было принести для напитка по бутылке вина, но каждый, желая попользоваться другими, принёс просто подкрашенную воду. Так и здесь, не хочешь, чтобы соседи пили молоко твоей коровы – в результате все будут без молока. Но тупая алчнасть пересиливала всё. В целом по стране крестьяне уничтожили из 34 млн лошадей в 1928 году в 1932 году осталось 15 млн. Из 70 млн голов крупного рогатого скота - 40 млн., из 26 млн свиней - 11,6 млн. [13]

   Сейчас духовные наследники этих тупых алчных животных, контролирующие СМИ с начала «перестройки» пытаются перевернуть ситуацию примерно в стиле: «Сдал корову в колхоз – значит отняли, а то и раскулачили». Нет, колхоз ни в коем случае не «отнимал» имущество своих членов, а объединял его. Суть социализма не все отнять и поделить (это психология бандита и либерала, как мы видели в перестройку) – а объединить и произвести. Можно привести такой пример

   – живут, к примеру, семь братьев, каждый своим домом. И вот они решают съехаться и объединиться в одно крупное фермерское хозяйство. Дома никто не трогает, но скот, инвентарь и землю они объединяют, потому что так удобнее работать и производить. Всех коров поставят в один сарай, будут по очереди их кормить, поить и пасти. Они возьмут льготный кредит и трактор и другой инвентарь. Делить же продукт они будут не исходя из того, кто сколько внёс, а из того, кто как поработал. Как же иначе может быть между братьями? Может даже кто скажет, что это «слишком» - надо вовсе поровну. Но так тоже несправедливо – один работящий, косая сажень в плечах, а другой ленивый задохлик. И вот, к примеру, в момент объединения фермерского хозяйства один из братьев упёрся и ни в какую – буду жить бедно, но сам, не хочу ни с кем делиться. Семейный совет решил, а ему всё равно, его земельный участок важен, а упрямый брат ни в какую. В реальности его будут и убеждать, и давить на него, могуть даже побить сгоряча. Но он всё равно брат и когда он даже под давлением войдёт в общее хозяйство, никому и в голову не придёт сказать, что у него, к примеру, корову и лошадь «отняли» - он ведь сам этим всем и пользуется, как и лошадями и хозяйством других братьев.

   Примерно это происходило и при коллективизации. Она устанавливала не волчий тип взаимоотношений между людьми, а человеческий, товарищеский и братский. Но почему-то ситуация, очевидная для случая с братьями, кажется иной в случае колхоза, хотя принципиально она та же самая.

   Всё обстоит ещё более печально – ряд регионов захлестнула эпидемия вредительства и саботажа, которая особенно сильной была на Украине, где селяне славятся своим эгоизмом, жадностью, мелочностью и тупостью. Дело доходило даже до крестьянских забастовок , что с точки зрения психически нормального человека находится за гранью понимания. Крестьяне отказывались сеять и убирать хлеб. Они были уверены, что лично им хлебушка хватит, а если в городах люди начнут умирать с голоду – тем лучше, больше можно выручить за хлеб. Этот феномен русского «народа-богоносца» описывали с давних времён – в случае голода в городах и недорода, если крестьянам самим хватало хлеба, они сокращали посевы, чтобы повысить цену на зерно. Вполне «рыночное поведение», надо сказать. С этим регулярно сталкивалось царское правительство и издавно оно применяло в таких случаев «внеэкономические меры стимуляции производства хлеба» - солдат и казаков, которые с помощью жестоких истязаний «выбивали» из крестьян хлеб, стимулируя их производить больше на следующий посев, оставляя им самим голодный минимум, если не меньше. Крестьяне видели, что власти с них не слезут, пока не получат своё, кряхтели, матерились, плакали, но производили требуемое зерно.

   То, что крестьяне массово бросятся забивать скот и откажутся убирать хлеб (в ряде районов на Украине погибло на корню до четверти урожая, который не был убран), не ожидал никто. Это был неучтённый фактор социальной психологии. С точки зрения нормального человека поведение крестьян было иррационально, потому что создавало им смертельную угрозу.

   В Поволжье, где не происходило тотальной истерии истребления скота и не было крестьянских забастовок и голода не было, хотя это один из самых неблагополучных для сельского хозяйства регионов России. Более того, он был поражён засухой лета 1932 года, но массового голода там не было всё равно.

   Желание Советской Власти гуманным образом разрешить вопрос, убеждая крестьян действовало плохо. Люди в скотском состоянии понимают исключительно силу. Поэтому, когда начались конфискации хлеба – крестьяне, устраивавшие забастовки, поняли ситуацию правильно – хлеб заберут всё равно и начали работать. Тупые алчные идиоты получили то, что заслужили.

   Сейчас антисоветчики любят устраивать истерики, переходящие в пляски св. Вита по поводу зверской жестокости тоталитарного режима. Однако доля изъятия хлеба в голодающих районах невелика и в целом, влияние этого фактора также невелико. Напротив, когда вскрылись факты голода в голодающие районы стали завозить хлеб, но это заняло определённое время.

   Тупые антисоветчики выдумывают истории для тупых обывателей вроде того, что голод был оттого, что у крестьян забирали «всё», включая семена на следующий год. Нужно быть просто умалишённым, чтобы вымаривать голодом крестьян – кто тебе будет производить зерно на следующий год? Зачем забирать посевное зерно, если на следующий год уже ты сам умрёшь от голода, ведь других производителей нет? Зачем строить для крестьян Дома Культуры, больницы и школы и тут же уничтожать их? Поверить в такое может действительно разве что идиот.

   Что же происходило с жёстким изъятием хлеба, там где это случалось? Ничего особо сложного – колхозы, то есть крестьяне, согласно договору с государством должны были поставить определённое количество зерна на следующий год. Это количество вовсе не было неподъёмным, даже было вполне щадящим и рассчитывалось на основании урожаев предыдущих лет. Колхозы должны были сдать плановое количество зерна, а оставшееся – распределить среди колхозников, обменять и т.д. Обязательства не были односторонними – со своей стороны государство предоставляло кредиты на очень льготных условиях, безвозмездную финансовую и техническую помощь, трактора и другую технику в кредит, которые надо было оплачивать зерном будущих урожаев (совершенно обыденная во всём мире практика когда техника предоставляется фермеру в счёт будущих урожаев), промтовары по дешёвым ценам и просто для распределения в колхозах, а также бесплатные больницы, школы, Дома Культуры и так далее. То есть условия договора были вполне честными. И вот крестьяне ряда районов решили незатейливо «кинуть» государство. Своим недалёким умишком они полагали, что городских удастся очередной раз обвести вокруг пальца. Только что, устраивая истерики и демонстрации им уже удалось добиться отмены первой волны всеобщей коллективизации, поэтому они поняли, что такую лоховатую слабонервную власть удастся обвести вокруг пальца ещё раз. То есть хлеба они демонстративно засеяли меньше, чем за год до этого, а оставшийся не убирали, чему есть много свидетельств, хотя тут достаточно посмотреть на результат – в этих районах почти четверть хлеба сгнила на корню. Деревенские хитрованы, на всякий случай, воровали его заранее, забивая ямы даже не созревшим хлебом. Неожиданно для них местные органы власти проявили волю и стали «выбивать» из них хлеб.

   Только при «свободном рынке», существующем лишь в воображении либеральных идиотов, существует некий свободный рынок зерна для крестьян, на самом деле обязательства крестьян даются не государственным органам, а хлебным монополистам, мало чем от них отличающихся. Сам фермер не может продать свой урожай во многих странах и вынужден торговать через монопольных посредников.

   Ситуация с обязательством для крестьян поставить не менее определённого количества продовольствия – совершенно обыденная в мире. Форсмажоры, например, неурожай могут учитываться, а могут и не учитываться. Например, в 60-х годах 19 века, в конце английской индустриализации английские торговые монополии просто силой забрали у ирландских крестьян урожай картофеля. Урожай был заложен и продан ещё на корню, что также является обыденным в западном мире. Однако, случились заморозки и картофель уродился плохо. Невзирая ни на что, используя полицию и солдат, английские торговцы отобрали полагавшийся им по договору урожай. У многих было отнято вообще всё, включая посевной фонд. В Ирландии вспыхнул страшный голод, сколько погибло ирландских крестьян – не знает никто, называют число до 60% населения поражённых голодом районов. Англичане нисколько не смущаются этому факту и считают, что всё сделано правильно.

   Правильно ли поступили государственные органы СССР отбирая хлеб? Что им было ещё делать? Смотреть, как от голода будут вымирать города? А на следующий год крестьяне, довольные собой поступили бы точно также. Применялись не только жёсткие меры, но и экономические – колхозы, злостно не выполнявшие план по поставкам, заносились на «чёрные доски», в такие колхозы прекращались поставки всяких промтоваров, кроме предметов первой необходимости, в них не завозились фильмы, не ездили артисты из города и так далее. В принципе, это было довольно эффективно.

   В целом, органы Советской Власти в этот период сработали плохо. Они реагировали на ситуацию, не умея её предсказать, они не имели опыта реального ообщения с человеческими массами и страдали идеализмом. Они ещё не понимали, что русский народ кроме своих блестящих качеств имеет и свои тёмные неприглядные стороны и может в определённых условиях вести себя как тупой, алчный, ленивый и чёрствый скот. Власти следовало применить самые жёсткие меры уже при самых первых признаках забастовок и массового забоя скота. При необходимости нельзя было останавливаться перед массовыми репрессиями и даже террором. Этим были бы спасены жизни более миллиона крестьян, погибших от голода и эпидемии эрготизма.

   Грибковые паразиты не только резко уменьшили урожай. Огромное количество людей погибло не от голода, а от эрготизма – отравления ядами грибов-паразитов, сохранившихся в непровеянном зерне от неправильного хранения – в ямах. Это происходила в районах, где были массовые хищения зерна. Миронин обратил внимание на удивительный факт – во многих сообщениях о смерти колхозников подчёркивалось, что дома ещё оставались продукты, а в «ямах» - складах украденного из колхоза зерна было ещё зерна, причем часто были вообще не тронутые ямы.

   Были даже совсем непонятные случаи - люди умирали «от голода» даже когда на их огородах появлялся новый урожай, а дома были продукты. При этом симптомы смерти (сильные отеки – «опухание») были такими же, как и у умерших в голодные месяцы – марте-апреле. Это показывает то, что люди массово погибали от отравления украденным зерном, которое им было жалко оставить пропадать совсем. Аргументы Миронина выглядят очень сильными и никаких внятных заявлений от оппонентов его точки зрения так пока предъявлено и не было.

   В целом, наложение ряда серьёзных факторов – природных, управленческих и общесистемных привели к голоду начала 30-х годов. Это был единственный голод СССР, исключая голод периода Великой Отечественной и её последствий, который был почти полностью нивелирован колхозной системой СССР. После наладки колхозной системы голод, многовековой кошмар России ушёл из неё навсегда.

   Что касаетсся лжи о коллективизации, то её начал раскручивать ещё Гитлер сразу после прихода к власти. Через год поделки ведомства Геббельса подхватили пронацистски настроенные американские издатели. В 1935 г пронацисткое издательство Хёрст- пресс в США начала публиковать серию статей Уокера, якобы с мест событий: «Шесть миллионов погибли в Советской стране от голода: крестьянский урожай конфискован..». «Репортер рискует жизнью, чтобы получить фотографии, показывающие голод... ». Вскоре левые журналисты выяснили, что фотографии – подложные, на них представлены фото голода в Поволжье1922 года, публиковавшихся в Советской России и за рубежом. Выдавались за «документальные» также фотографии периода 1-й Мировой войны из западных стран. Эта фальшивка в ходу до сих пор. Недавно эти же фотографии выставляла в качестве «своих архивов» даже СБУ Украины при Ющенко. Подлог был вскрыт, был громкий скандал. Можно не сомневаться, что через некоторое время, когда всё забудется они появятся ещё не раз.

   Исходная история была интереснее, чем кажется, быстро выяснилось, что «репортёр» был в Советском Союзе один раз проездом 5 дней и вообще никогда не был на Украине. «Бесстрашным репортёром» оказался профессиональный мошенник по фамилии Грин, бежавший из тюрьмы в США. Некто, так и не выясненный, дал ему новые документы и организовал поездку в СССР. Несмотря на разразившийся скандал, западные газеты поступили по своему обыкновению – игнорировали все доводы и усиливали пропаганду. Вскоре американские издательства, финансируемые нацистами, стали называть уже число 10 миллионов погибших от голода в 1932 г. Интересно, что всё население Украины тогда составляло около 25 миллионов, но для манипуляции сознанием реальность и не особо нужна, главное, чтобы включились эмоции недалёкого читателя. Через некоторое время об этом стали говорить крупные газеты как о свершившемся факте. [13] Сейчас, через 80 лет «число погибших крестьян» только увеличились. Западные СМИ, не моргнув глазом, сообщают о 25 или даже 50 миллионах «жертв коммунизма» как о свершившемся факте. СМИ периодически ссылаются на псевдонаучные труды вроде широко разрекламированного мошенника Конквеста, у которого «уничтоженных в лагерях» кулаков (3,5 млн) в два раза больше чем вообще было раскулаченных переселенцев.

   Байки о том, что «беспаспортные крестьяне были прикреплены к земле, не имея возможности уехать» аналогичны вранью о ста миллионах репрессированных и погибших в «голодоморе». Те, кто повторяет этот бред хотя бы задумались, а каким образом десятки миллионов людей в 30-е годы оказались в городах? Ведь для того, чтобы провести индустриализацию надо, как минимум, чтобы крестьянин оказался в городе, а если он бесправный крепостной, то как он там окажется? Каким образом его удержали бы крестьян, оцеплением армейскими частями каждой деревни в СССР? Десятки миллионов крестьян без всяких проблем покинули колхозы, переселившись в города – именно для этого и затевалась коллективизация, освободившая эти десятки миллионов рабочих рук. Мошенники от истории используют для обоснования своей лжи Устав сельхозкооператива (колхоза), где действительно сказано, что каждый участник кооператива обязан в нём работать, что совершенно естественно, было бы странно, если бы было иначе. Если крестьянин покидал колхоз без уведомления его собрания или хотя бы правления, то его исключали из членов кооператива и он терял там все свои права, что то же совершенно справедливо. Никто не ловил колхозников, ушедших из колхоза, по всему СССР, как царская полиция ловила беглых барских крестьян. Недалёким гражданам, распространяющим это враньё стоило бы только предтставить такую картину – милиция по городам и весям ловит десятки миллионов разбежавшихся колхозников, этапируя их обратно. Для этого надо чтобы чуть ли не полстраны работали в милиции и ОГПУ. Хотя геббельсовцы от истории, не моргнув глазом, выдают штампы вроде «полстраны сидело, а полстраны охраняло.» В представлении таких своеобразных граждан в СССР никто не работал, не строил, не учился, не лечил людей, не выращивал зерно. Что интересно, подобная пропаганда, рассчитанная на идиотов, очень характерна для антисоветчиков, которые крайне редко бывают умными людьми. Такой же была и кулацкая пропаганда вроде «в колхозах жёны будут общие и все будут спать под одним большим одеялом». В целом, людей, не способных к простейшему пониманию окружающего мира и элементарным мыслительным процессам намного больше, чем казалось раньше.

   Колхозник мог покинуть колхоз, не выходя из него только с согласия его собрания или правления в ряде случаев – службы в армии, учёбы, отходничества и т.п. Для истерящих о том, что, например, разрешение бедным колхозникам было невозможно получить надо напомнить, что препятствование каким-либо образом со стороны местных органов власти или колхозных должностных лиц отходу крестьян влекло для соответствующих руководителей уголовную ответственность ещё с 1930 г. [14]

   Если крестьянин покидал колхоз насовсем, ставя в известность собрание, то ему выплачивался его пай, выдавались продукты, деньги и т.д. Если же человек просто не сказав никому ни слова, уезжал из колхоза, то никто его не разыскивал с милицией, просто лишали пая в колхозе. Но такое случалось редко – уехать, бросить дом и хозяйство непросто, поэтому так поступить мог либо не имеющий своего хозяйства человек, например, один из сыновей в семье, либо человек асоциальный. Были особо хитрые «колхозники-летуны», исчезавшие из колхоза перед севом на приработки и появлявшиеся аккурат к молотьбе, требовавшие с пеной у рта своей «законной доли» за заработанные трудодни (минимальные 60 дней в году в реальности заработать было очень просто), а на следующий год снова исчезавшие из колхоза к севу. Таких колхозников по закону исключали из колхозов без права получения колхозных доходов [15], но ни дом, ни хозяйства никто у них был отнять не в праве.

   Когда крестьяне выбывали на постоянное жительство в местности, где введена паспортная система, они получали паспорта в районных управлениях милиции. Никто не вправе был насильно вернуть человека в колхоз. Максимум, что могло произойти, крестьянина могли не прописать в данной местности, это происходило, когда его отказывались брать на работу. К примеру например, в Москве крестьянина брать на работу отказывались и тогда ему приходилось переезжать в другое место, где ему готовы были предоставить рабочее место. Если ему трудно было найти самому, то существовала специальная комиссия по трудоустройству, действовавшая очень эффективно. В СССР была острая нехватка рабочих рук и с этим проблем не было, в отличие от капиталистических стран, где всегда имеется довольно заметная прослойка безработных. Не желающие работать вообще (тунеядцы) подвергались административному или уголовному преследованию, это распространялось на всех от крестьянина до академика.

   Интересно, что крестьяне имели привилегии - право проживать без прописки в случаях, когда остальные категории граждан обязаны были прописываться. Паспортный контроль в те годы рассматривался как признак полицейского режима, как, к примеру, в царской России. Революция отменила паспорта и Советское Правительство очень долго не решалось их вводить по идеологическим причинам, хотя необходимость в них назрела ещё с конца 20-х годов. Интересно, что граждане, которые были обязаны иметь паспорта рассматривались как своего рода поражённые в правах.Прописку и паспорта в СССР ввели в начале 30-х годов для учёта распределения продуктовых карточек – в результате неурожая и голода пришлось вводить распределение продовольствия. Паспортная система оказалась также очень эффективным способом учёта населения и борьбы с преступностью и иностранной агентурой, развернувших против СССР настоящую тайную войну. Система прописки и следящих за ней участковых позволила предотвратить развитие в стране ситуации вроде сирийской в 2012 году. Для поездки на любом виде транспорта внутри СССР вообще не требовались никакие документы. Я лично помню, как даже в 70-х летали на самолётах, просто называя свою фамилию, не предоставляя паспорт, до 80-х годов в СССР для покупки билет на поезд не требовалось никаких документов. То есть крестьяне могли путешествовать по СССР совершенно беспрепятственно, хоть в 30-е годы, хоть в 50-е. Крестьяне царской России путешествовали очень мало, но проблемой в СССР 30-х годов стало временное расселение путешествующих крестьян – гостиниц катастрофически не хватало. Для крестьян строили гостиницы, которые обычно назывались Дом Крестьянина (Колхозника) , но были и другие названия – например, гостиница «Колос» была типична. Они начали массово строиться именно в 30-е годы. Кстати, по деревням тогда ездили тысячи вербовщиков - большой проблемой было вытянуть крестьян в город. Неудивительно, переехать из личного дома в рабочее общежитие, а то и вовсе в барак, для крестьянина очень непросто.

   Многие миллионы людей переезжали в города, жилья не могло хватить в принципе, когда его еще построят... Так что истерика времен «перестройки» о том, что все крестьяне мечтали убежать в города, а это им делать не давали, сделав их «беспаспортными крепостными» - вранье из того же разряда, что и «десятки миллионов репрессированных». Вербовщики требовались для того, чтобы переманить крестьян в города.

   Павел Краснов

 

   Литература

   [1] А.Н.Энгельгардт, Из деревни. 12 писем., Москва: "Наука", 1999.

   [2] С. И.В., и Каганович. Переписка, 1931—1936 гг.‎, и. РГАСПИ, Ред., М., 2001 , p. 240.

   [3] С. И.В., Письмо Кагановичу. Ф. 81. Оп. 3. Д. 99. Л. 106-113. Автограф., Цит. по: Архив А.Н.Яковлева.

   [4] СЗ СССР, т. № 62, p. ст. 360, 1932 г..

   [5] Инструкция по применению постановления ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной ( социалистической ) собственности. От 16 сентября 1932 г., М, 1932.

   [6] И. Пыхалов, ««Закон о пяти колосках»,» [В Интернете]. http://www.rusproject.org/node/1078.

   [7] В. А.Я., Революционная законность на современном этапе. Изд. 2-е, перераб., М., 1933, p. 110 с..

   [8] О прекращении применения массовых выселений и острых форм репрессий в деревне. Инструкция ЦК ВКП(б) и СНК ССР от 8-го мая 1933 № П-6028, М, 1933.

   [9] Постановление СНК и Политбюро, т. Ф. 17. Оп. 3. Д. 969. Л. 21., М: РЦХИДНИ, 1935.

   [10] «Проект приказа ОГПУ № 00237 о борьбе с хищениями хлеба, направленный Г. Г. Ягодой И. В. Сталину. 5 июля 1933 года. // Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти.,» в Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. Январь 1922 – декабрь 1936 года., М, 2003, p. 445–447.

   [11] И. Н.А., Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса (1929-1932 гг.), Москва: Институт Истории АН СССР, 1972, pp. 40-41.

   [12] М. С., «Мор без голода,» [В Интернете]. http://www.rusproject.org/node/50.

   [13] Л. Мартенс, Запрещенный Сталин, М: Яуза: Эксмо, 2010, p. 82.

   [14] «Постановление СНК СССР от 16 марта 1930 г. об устранении препятствий к свободному отходу крестьян на отхожие промысла и сезонные работы,» Известия ЦИК Союза ССР и ВЦИК, № 75, 17 март 1930.

   [15] «Постановление ЦИК и СНК СССР от 17.03.1933 о порядке отходничества из колхозов,» «СЗ СССР», № № 21, p. 116, 1933 .

 

http://www.rusproject.org/node/1175

Прислала Ирина Маленко

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Трудовая Россия и АКМ-ТР @ 2004-2006 trudoros@narod.ru