Гегемон второго сорта

   (о внутреннем перерождении СССР в 70-е-80-е)

   Воспоминания детства... Представители пролетариата смотрели на нас со всех плакатов и мозаичных панно – белокурые, белозубые, волевые красавцы в строительных касках; мощные, но стройные девушки, призывающие ехать на БАМ и пожилые рабочие, передающие свой ценный опыт юному поколению. Из радиоточки с утра до вечера звучали оптимистичные песни: «Руки рабочих, вы даёте движенье планете! Руки рабочих, мы о вас эту песню поём!», «А всё же жаль, что я давно гудка не слышал заводского», ну и, наконец «В коммунистической бригаде с нами Ленин впереди». О рабочих писались романы и снимались многочисленные кинокартины – талантливые и не очень. Человек пролетарской специальности получал солидную зарплату, более того, у него были негласные преференции при вступлении в КПСС. На некоторых предприятиях инженер мог сидеть на 120 рублях, тогда как высококлассный слесарь или токарь имели по 250-300. И, тем не менее, у всех заводских проходных висели объявления, начинающиеся со слова «требуются». Где же логика? Рабочий класс официально провозглашался элитой общества, его основной движущей силой. Более того, эта элитарность неплохо подкреплялась материальным поощрением. В чём же дело? Почему – требуются, когда не должно быть отбоя от желающих?

   Давайте дальше вспоминать наши детство и юность, 1970-е – 1980-е годы. Что изрекали родители, учителя и прочие мудрые взрослые, когда чадо прогуливало школу, а, вместо того чтобы читать «Евгения Онегина», врубало ‘Boney-M’ вперемешку с Амандой Лир и Донной Саммер? Правильно. «Не будешь учиться – пойдёшь в ПТУ». Примерно то же самое говорилось в адрес хулиганистых отличников-технарей, которые в наглую спорили с учительницей физики и знали куда как больше, чем опытный преподаватель. Я очень хорошо помню дикую фразу, которую прокричала завуч в адрес одного непокорного старшеклассника: «Я тебя в слесарном ПТУ сгною! Потому что в нормальное место с такой характеристикой тебя не примут!» Сгноить в ПТУ, как сгноить в тюряге. Разумеется, это была оговорка – дама-педагог не собиралась формулировать сие столь одиозно. Сорвалось с языка. Случайно. Потому что всегда находилось в подкорке, вертелось и зрело. Аббревиатура ПТУ расшифровывалась всеми не иначе, как «Помоги Тупому Устроиться». Итак, ПТУ – это не престижно, даже с учётом перспективы иметь к 30 годам солидную зарплату, партбилет и дачный участок от предприятия. Гегемон второго сорта.

   Теперь раскрываем журналы тех лет – красота, лепота и благость. На всех обложках – фрезеровщики, штукатуры, токари и прядильщицы. Знатные комбайнёры и передовые свекловоды. Повышение надоев и количество перепаханных площадей. Камвольные комбинаты и прокатные станы. Экибастуз и Уренгой. Крупным планом – волевое, но женственное лицо ткачихи Валентины Голубевой, которая прошла славный путь от «фабричной девчоночки» (как в популярной песне) до директора всего Ивановского хлопчатобумажного объединения. Дамский журнал «Работница» регулярно рапортовал о подвигах женщин-прорабов и девушек-бригадиров. Они строили новые кварталы, перевыполняли план по выпуску важной продукции, а после работы – пели в клубе хорошие песни или же спешили домой - обустраивать уютный семейный быт. Сейчас кто-нибудь непременно воскликнет: «А что сейчас дамские журнальчики - лучше?! Девушек учат носить микро-юбки и ловить богатых мужиков по курортам!» Слово «лучше» тут ни при чём, ибо нынешние микро-юбки – это прямые наследницы лживо-целомудренных «неброских платьишек», в которые были непременно облачены правильные труженицы. Каноничный образ фабричной активистки не вызывал восторга потому что …авторы думали совсем о других девушках.

   У Сергея Довлатова есть своеобразная исповедь негодяя – его повесть «Компромисс», где автор бесстыдно поминает, как он «работал на агитпроп», выспренне воспевая рабочих и мечтая только об одном – дотянуть от загула до загула, а ради этого можно и слегка покривить душой. Творческая интеллигенция уверяла власть, что она, в отличие от Филиппа Филиппыча Преображенского, истово любит пролетариат, а власть делала вид, что верит в эту натужную искренность. Сейчас принято всё сваливать на вакханалию 1990-х – мол, были попраны и порушены все устои, заводы – распроданы, а девушки, вместо того, чтобы ткать весёленькие ситцы, дружно ринулись на панель. Да, это было позорнейшее десятилетие стрельбы и распродажи, но оно началось не в ночь с 31 декабря 1989 года, а с интеллигентской «фиги в кармане», с неверия большинства пропагандистов в то, что они выкрикивают, с двойной морали, которая пронизывала нашу жизнь эпохи Застоя. Можно сколько угодно плакать на тему изничтоженного, как класс, пролетариата и превращения громадных масс людей в продавцов, охранников и в безликий офисный планктон. Вы до сих пор полагаете, что это произошло по чьей-то злой воле 1 января 1990-го года, а до этого мы развивались в том направлении, каковое было предначертано Программой КПСС?

   В позднем СССР, как и в любом обществе, существовала чёткая иерархия профессий, причём, помимо «официальной» лестницы, где рабочие стояли вровень с космонавтами и писателями – «инженерами человеческих душ», существовала ещё негласная, не афишируемая иерархия. Согласно оной, хорошими, годными профессиями считались те, которые давали возможность выезжать за рубеж или, как тогда говорили, «мотаться в загранку». Необязательно быть дипломатом или, например, возводить мосты в братских развивающихся странах. Можно - простым водителем при посольстве. Как в том анекдоте про попугая, желавшего поехать за рубеж: «Хоть тушкой, хоть чучелом!» Далее высоко ценились неприметные и даже малопрестижные - с виду – специальности торговых работников. Помните знаковый кинофильм эпохи позднего Застоя «Блондинка за углом»? Среднестатистическая девушка из торгового зала, которая может достать всё и даже больше. Нам показывают убожество её чрезмерно активной натуры, но большинство зрителей полагали, что она – круче и значительнее своего антипода – астрофизика Николеньки. Она же может спокойно выложить на стол сервелат, банки с немецким пивом и даже … немыслимо-запредельные солёные орешки. (Пересмотрите фильм – ужаснётесь желанному ассортименту).

   А молодые люди, которых дома и в школе уже запугали аббревиатурой ПТУ, сглатывали слюну и мечтали о правильной работёнке под хруст тех самых импортных орешков… Маникюрша, банщик, бармен, механик автосервиса, портниха мехового ателье – звучит, вроде бы не очень громко, зато - круто. На обложку не поместят, конечно, а нам оно надо? Именно эти люди пропускали через свои умелые ручки магнитофоны-двухкассетники, американские джинсы, диоровские духи, а также – собрания сочинений и билеты на модные спектакли. В позднем СССР негласно ценился не тот, кто строит, а тот, кто обустраивает. Вернее – кто умело устраивается. Бытовала такая фразочка – «умеет жить». Это о человеке, который так удачно пристроил свою тушку, что теперь обладает всеми благами цивилизации, как то - блоками жвачек, подшивками журнала ‘Burda Moden’, кроссовками ‘Adidas’ и - лишним билетиком на «Юнону и Авось». Скажете, что в 1970-1980-х это было не так? Скажете, что все граждане СССР горели массовым порывом возводить новостройки в районе нетоптаных троп и могучих рек? Тогда почему общество так ретиво ломанулось «перестраиваться», а точнее – метнулось в сторону кооперативов и Рижского рынка, заваленного блескучими шмотками? Наверное, всё тривиальнее и грубее. Может просто школьницы 1980-х, выспренне писавшие в своих школьных сочинениях о подвиге труда и о передовой ткачихе Голубевой, на самом деле мечтали открыть свой маникюрный салон?

   Разумеется, так было не всегда – поговорите со стариками, они ещё могут рассказать о послевоенных и даже о довоенных годах. Посмотрите фильм «Высота». В нём есть и пафос, и высокопарные слова о красоте новой домны, и даже – признание в любви …высоте. Вместе с тем, этим героям веришь. Но, что самое интересное, им веришь до сих пор. Или, к примеру, возьмём кинокартину «Добровольцы» - о строительстве московского метро, или «Весну на Заречной улице». Везде мы видим молодых работяг, на которых хочется равняться. Никакой фальши. И это при условии, что соцреализм всегда приукрашивал действительность – такова была особенность этого метода, призванного отображать наилучшие образцы. Но в 1970-1980-х годах агитпроп был совершенно бессилен, хотя и велеречив, а циничные массы давным-давно ни во что не верили, продолжая твердить, что ПТУ – это Помоги Тупому Устроиться, а умный устраивается совсем по-другому… Поэтому не черта трындеть, что именно 1990-е уничтожили производство и унизили пролетария - его начали уничтожать задолго до.

http://zina-korzina.livejournal.com/752486.html

Прислала Ирина Маленко